Страница 2 из 232
- Как он прекрасен, Мерит-Хатхор!.. – Женщины уединились в комнате Ка-Нейт – небольшой угловой комнате, стены которой были расписаны связками папируса, с низким синим потолком. – Глаза его чернее мрака ночи. Он выступает в величии. Руки его чисты. Мудрый жрец, известный самому фараону…
- Он большой человек, госпожа. - Наперсница говорила, тщательно подбирая слова. – Ты думаешь о нем, но искать пути к нему может оказаться плохо для тебя.
- Нет, - прервала ее хозяйка. – Если я не найду пути, это будет плохо. – Она уставила на наперсницу свои большие черные глаза, которые были серьезны. - Подобного ему нет.
- Это большое дело - то, которое ты задумала, моя госпожа. – Ка-Нейт покраснела под твердым взглядом своей наперсницы. – Я буду твоими глазами у дома великого жреца. Я узнаю, есть ли к нему путь.
- Добрая Мерит-Хатхор! – Лицо девушки просияло. - Ты лучше всех для меня!
Не теряя времени – оставалось еще несколько часов до вечерней трапезы - Мерит-Хатхор отправилась по взятому на себя тайному делу ее госпожи.
- Мерит-Хатхор, - оживившись, приветствовал ее скучающий привратник. – Куда ты идешь… госпожа?
Мерит-Хатхор чуть улыбнулась.
- Ты любопытен, Джаа. Смотри, куда ходишь сам, а за мною не присматривай.
Джаа рассмеялся.
- Любовное свидание, госпожа?
Мерит-Хатхор не удостоила его ответом и пошла прочь. Джаа помрачнел, глядя вслед женщине, которая вела себя так, точно и вправду была здесь госпожой – хотя была всего только сиротой, дочерью старого писца Джедефптаха, взятой из милости в дом начальника мастерских. Это был подарок богов, что ее как сестру полюбила хозяйская дочь.
Мерит-Хатхор пошла вниз по улице, в направлении главного храма Амона, рассудив, что дом первого слуги бога должен быть расположен вблизи дома его господина.
Ка-Нейт смотрела вслед ей – ее окно выходило на улицу, на ворота в кирпичной ограде, которые отделял от дома садик, где росли акации и гранатовые деревья.
Начинало смеркаться, когда наперсница возвратилась.
Ка-Нейт не могла утерпеть. Она сбежала по лесенке, которая вела наверх, и бросилась ей навстречу:
- Что?
- Тише! – шепнула Мерит-Хатхор. Она выглядела очень довольной. – Поднимемся к тебе, госпожа!
Она увела госпожу в ее комнату, где ничьи уши не могли их слышать, и лишь тогда сообщила, что узнала.
- Владычица звезд*! – Ка-Нейт расцвела от радости. – Мерит-Хатхор! Золотая, как твоя покровительница!
Наперсница улыбалась, довольная.
- Как ты узнала так скоро?
Дом великого ясновидца Мерит-Хатхор указал первый же прохожий, по виду ремесленник, которого она спросила об этом, едва оказавшись в виду великолепного храма Амона.
Заговорив со служанкой, выходившей через боковую дверь с пустой корзиной, она похвалила дом и пожелала благополучия господину дома, жене его и детям его. Служанка – живая маленькая девушка со множеством коротких косичек на голове – оказалась словоохотлива. В ответ Мерит-Хатхор услышала, что жена господина, Мут-Неджем, не родила ему детей, хотя он взывал к Амону* и премудрому Имхотепу*, ниспосылающему их, а в минувшее время засухи переселилась на Запад*.
Вдруг лицо девушки омрачилось.
- Он ничего не знает. Как сделать, чтобы он раскрыл мое сердце?
- Пойди в дом Амона, госпожа, - сказала Мерит-Хатхор. – Проси владыку Уасета сделать так, чтобы сердце его первого пророка обратилось к тебе.
***
- Отец, позволь мне пойти в Опет Амона*! Я хочу вознести хвалу великому богу.
Джедефптах, нахмурив брови, с удивлением поглядел на дочь.
- Дабы милость его пребывала с нами, - говорила Ка-Нейт. В глазах ее была нежная мольба.
Джедефптах покачал головою, уступая.
- Иди, - сказал он. Девушка схватила его руку и поцеловала.
Отец с удовольствием глядел на нее. “Ка-Нейт, белый лотос, – думал он, - подобие ее матери”.
Было утро следующего дня, погожего и обещавшего быть жарким. Получив разрешение от отца, Ка-Нейт пошла в свою комнату, чтобы с помощью прислужницы собраться в храм.
Она остановилась в своем выборе на белом платье, которое надевала на празднество Мина. Под него она надела тонкую рубашку.
Ка-Нейт колебалась, надевать ли украшения. Прислужница отсоветовала ей.
- Амон увидит тебя, даже если на твоих руках не будет золотых браслетов, - сказала она. - Если ты выйдешь в золоте, увидят те, которые могут захотеть отнять его.
Наконец готовая, Ка-Нейт вышла из дома и пошла тою же дорогой, что и вчера ее наперсница.
Она завидела Опет Амона издалека.
Ей предстала окружавшая храм высокая кирпичная стена, такой ширины, что по ней свободно расхаживали часовые.
К храму вела мощеная дорога, охраняемая каменными сфинксами, лежавшими в два ряда по обеим ее сторонам.
Девушка с трепетом шла по дороге под перекрестными взглядами гигантских каменных стражей. Близились ворота в стене, окружавшей храм – тяжелые пихтовые врата, окованные бронзой и изукрашенные золотом. У врат стояли вооруженные стражи.
Она вошла во внутренний двор. Ей предстали две гигантские башни с наклонными стенами, образовывавшие храмовые врата. Перед ними высились обелиски из гранита, сплошь покрытые надписями.
Пройдя между ними, Ка-Нейт попала в лес высоких колонн, щедро расписанных картинами побед владык Черной Земли*. Стоячие, сидячие, золотые и позлащенные, статуи изображали бога в его величии. Окаменевшими лучами солнца вырастали новые обелиски. Потрясенная, она все более с каждым шагом чувствовала могущество Амона, которое согласно утверждали каждый памятник и каждая колонна.
Вот и вход в храм. Вход охраняли слуги бога, неподвижные, неприступные.
Девушка бессильно опустилась на плиты двора. Она чувствовала себя маленькой, в руке бога.
Она хотела просить его. Сердце ее колотилось часто-часто, уста не повиновались.
- Вот я перед тобою. Жизнь моя принадлежит тебе. – Ка-Нейт замолкла: слабый голос ее погибал, не достигая бога.
- Приди ко мне, мой господин!
Она не могла говорить дальше.
Она пришла просить, чтобы сердце великого ясновидца обратилось к ней!
Как она скажет, если ее голос долетит до ит нечер* дома Амона, которые подчинены ему?
Она простерлась ничком. Может, так ее мольба, сказанная в сердце, будет услышана Амоном!
“Приди ко мне, мой господин! Пусть сердце твоего первого хему* обратится ко мне! Я хочу увидеть его, я хочу обнять его моими руками!” – Девушка рдела, внутренне облекая в слова до того неясные мысли.
- Приди ко мне, Неб-Амон, прекрасный!
Забывшись, Ка-Нейт сказала последние слова вслух. В испуге она вскочила с земли. О Амон, царь богов, о золотая Хатхор! Затворите их уши!
На непослушных ногах она пошла к выходу из храма. Прямо напротив нее стоял жрец; он бесстрастно смотрел на девушку. Двое служителей стояли чуть в стороне и беседовали.
Ка-Нейт прошла через ворота, не помня себя. О Амон, пусть он узнает! О Амон, не допусти, чтобы они узнали!
Она прошла дорогою, охраняемой сфинксами, до места, где вступила на нее. Там начиналась дорога, проложенная вдоль реки, которой девушка пришла к храму.
Потянулись прекрасные дома знати. Манящие плодовые сады. Широкие прогулочные дороги. Попадались редкие прохожие – чинные, хорошо одетые писцы и управители; озабоченные слуги, посланные с поручениями.
Она шла, не видя этого, вся поглощенная одною мыслью. “Приди ко мне, Неб-Амон, подобного которому не видели!”
- Приди ко мне, мой господин! – сказала она вслух.
Вдруг сзади раздался конский топот и стук колес. Дробот, все громче! Он накатил…
Ка-Нейт в страхе взвизгнула и отскочила. Она упала, не удержав равновесия; ее обдало поднятой дорожной пылью.
Возница изо всех сил натянул поводья. Гладкие гнедые кони встали на дыбы, потом опустились на передние копыта и загарцевали на месте. Колесница остановилась.