Влюбленная метла

— Однако она у тебя. — Демон указал на Гекату.

— Забирай ее, — буркнул Мэллори. — Я ее не звал, и мне чужого не надо. Она твоя.

— Как ты можешь говорить это! Неужели ты забыл, чем мы были друг для друга? — вопросила метла.

— Ничем мы друг для друга не были, ни в каких отношениях не состояли и никогда больше не увидимся! — отрезал мужчина. Взяв метлу, он кинул ее в руки Гранди. — Возьми ее и убирайся отсюда!

— Так ты по-прежнему меня нисколько не боишься? — с любопытством в голосе осведомился посетитель.

— Давай скажем так: я питаю здоровое уважение к твоим возможностям, — ответил детектив.

— И никакого страха?

— Во всяком случае сейчас я тебя не боюсь. Но ты должен знать: эту чертову штуковину я не крал, и не моя вина, если она прониклась ко мне симпатией. — Он покачал головой. — Может, тебе стоило познакомить ее с красивым, мужественным веником.

— Нет! — воскликнула метла. — Мне нужен только ты, и никто, кроме тебя!

Мэллори и Гранди переглянулись, и в первый раз со времени прибытия в этот Манхэттен из своего собственного, детектив ощутил прилив сочувствия к своему незваному гостю. Как может противостоять сколь угодно могущественный демон такой искренней, пусть и неверно ориентированной страсти?

— Мэллори! — вскрикнула метла, когда Гранди слишком крепко ее сжал. — Неужели ты ничего не скажешь?

— Мы всегда будем помнить нашу встречу, — ответил мужчина.

В это мгновение Гранди с метлой пропали из виду. Всего лишь доля секунды, а их уж и след простыл.

— Ну, — покрутил головой детектив, — что ты об этом думаешь?

— Мне жаль ее, — сказала Виннифред.

— У нас есть Фелина. Хватит нам и одной нахлебницы.

— Но провести остаток жизни повешенной на стенку…

— Это же метла, бога ради! — раздраженно произнес Мэллори. — Она не живая.

— Геката способна думать и чувствовать! — упрямо возразила розовощекая партнерша.

— Чувства у нее дурацкие, а мысли иррациональные, — парировал детектив.

— И это говорит человек, собравшийся в очередной раз поставить на Летуна!

— Уберусь-ка я отсюда, подобру-поздорову — например, в паб «Изумрудный остров», там ко мне цепляться не будут, — пробурчал Мэллори.

— Я с тобой, — раздался знакомый уже голос. Оглядев комнату, детектив увидел приткнувшуюся к камину метлу.

— Дерьмо! Ты откуда взялась? Разве Гранди не забрал тебя пару минут тому назад?

— Он умеет приспосабливать время так, как хочет, — ответила метла. — Я провела в замке почти три дня субъективного времени, все ждала, когда троллям, эльфам да гоблинам осточертеет за мной присматривать и можно будет дать деру.

— Но ты же понимаешь, что я должен отправить тебя обратно, — устало вздохнул Мэллори.

— Нет! — воскликнула метла. — Ты не можешь отправить меня обратно и обречь на вечное унижение и прозябание. Все относятся ко мне, словно… к какому-то предмету.

— Вряд ли у меня получится выразить это поделикатнее, но ты и есть предмет.

— Нет! Я — живое существо с надеждами, мечтаниями, страхами и сексуальными потребностями!

— Не могу сказать, будто я рад это слышать, — отозвался детектив.

— Ты не можешь отослать меня обратно! Умоляю тебя, Мэллори, я живу только ради тебя! Позволь мне остаться здесь, чтобы вместе с тобой ловить преступников!

— Но я не полицейский. В патрули не хожу, дежурство не несу и ловлей преступников не занимаюсь. Я — детектив. Сижу у себя в офисе и жду, когда кто-нибудь меня наймет.

— Ты нуждаешься в менеджменте, рекламе. Позволь мне составить хороший текст объявления о твоем агентстве для телефонного справочника. И, — тут метла перешла на шепот, — бросай ту толстую тетку. Зачем тебе кто-то кроме меня!

— Мне это нравится! — хмыкнула Виннифред.

— А есть у тебя еще какие-то другие предложения? — саркастически осведомился Мэллори.

— Позаботься о том, чтобы эта противная глупая кошка не точила об меня свои когти.

— И это все?

— Все — если не считать того, что мне не терпится увидеть тебя за работой. Когда ты рассчитываешь выследить злодея в темной аллее?

— Боюсь, в ближайшие пять — десять минут этого ожидать не приходится, — язвительно заметил сыщик.

— В таком случае я просто останусь здесь и буду восхищаться тобой, — заявила метла. — Ты прекрасен, Джон Джастин Мэллори. Изысканный, утонченный… Короче говоря, воплощение совершенства.

— Спасибо, — устало отозвался мужчина.

— Бьюсь об заклад, что ты покажешь высший класс в спальне, где будет зеркальный потолок, а также кровать в форме сердца с водяным матрасом.

— Пошла к черту! — рявкнул Мэллори. — Я уже почти два года отираюсь в этом Манхэттене, но всякий раз, когда мне кажется, будто я вроде бы начинаю хоть чуточку понимать его, кто-нибудь обязательно убеждает меня в обратном, ляпнув нечто подобное!

— Зато у меня с этим нет проблем, — заметила Фелина. — Тут полно народу, собранного специально для того, чтобы гладить меня, почесывать за ухом и кормить.

Бочком кошка осторожно приблизилась к Мэллори.

— Спроси ее, пьет ли она молоко.

— Ты хочешь поделиться с ней молоком? — удивился детектив.

— Ну уж нет! Если она заявит, что пьет, я буду царапать и скрести ее до тех пор, пока от нее останется только куча опилок.

— Я все слышу! — строго сказала метла. — Что за чудовищ ты держишь в своем офисе, приятель?

Он вздохнул.

— Что есть, то есть. И своих хватает, и новые прибиваются.

— Итак, отвечаю на вопрос этой безмозглой кошки: молока я не пью.

— Спрашиваю исключительно из любопытства — что же ты ешь и пьешь? — Мэллори никак не мог понять, где у метлы находится рот.

— Ела я так давно, что уже не припомню, что именно, — призналась Геката. — Не всем выпало счастье жить в комфорте и довольстве. Некоторые терпят лишения и невзгоды, в то время как те, кого они любят, не обращают на них внимания.

— Я являюсь объектом твоей любви, самое большее, минут десять, — указал ее собеседник.

— Это не так. На расстоянии я люблю тебя уже не один год.

— Не один год? — переспросил Мэллори.

— Ну, не год, так неделю, какая разница. — Геката пренебрежительно фыркнула. — Стоит ли мелочиться, Джон Джастин Мэллори? Почему бы тебе вместо этого не заключить меня в объятия и не сказать, что ты готов ответить на мою любовь?

— Тебе нужен полный перечень причин?

— Боже мой, какой ты безжалостный, как умеешь ты ранить словом! — простонала метла. — Это так унизительно — слышать нечто подобное, особенно в присутствии этой толстой тетки и мерзкой кошки.

— Уверен, что они обе в должной мере оценили твою чувствительность.

— Как они могли? Они что, все еще здесь?

— Видишь ли, они вообще-то здесь живут, А ты — нет.

— Как ты можешь говорить мне такие вещи? — возмутилась Геката. — Кто другой способен любить тебя до такой степени полно и бескорыстно? Кто еще слышит небесную музыку в звуке твоего голоса? Это страсть вечности! Как можешь ты быть слеп к столь высокому чувству?

— У меня катаракта, — сухо пояснил мужчина.

— Я изливаю душу в присутствии двух ничтожных прихлебательниц, а ты отпускаешь мелкие шуточки! Неужели тебе нравится причинять мне такую боль?

— Вообще-то, я об этом не подумал, — признался Мэллори. — Но и теперь, когда ты открыла мне глаза, я все равно не чувствую за собой никакой вины.

— Растерзай меня заживо! Наплюй на мою любовь! — с трагическим пафосом вскричала метла. — Ты увидишь, насколько сильна моя страсть!

Детективу надоело ее слушать. Он взял телефон, набрал одну за другой буквы «Г», «Р», «А», «Н», «Д», «И», и спустя мгновение перед письменным столом материализовался демон.

— Будь любезен, забери обратно свою эмоционально неустойчивую метлу, — сказал Мэллори.

Гранди смерил метлу долгим взглядом, потом повернулся к детективу.

— Похоже, от этой метлы больше хлопот, чем она того стоит. Поэтому я дарю ее тебе.

— Мне она не нужна.