Страница 2 из 27
Выход из ШИЗО – это почти как освобождения на волю… только в зону. Арбалету до самого конца не верилось, что его вообще выпустят, но чудо свершилось.
У дежурки собралась братва из разных группировок, чтобы познакомиться с весьма известным сидельцем. Со всеми поздоровавшись и мало кого запомнив по именам, они пошли, с Женей и Крестом в кочегарку.
Обычно в наших зонах у всех группировок есть определённые места, где все собираются, обсуждают текущие дела, а заодно пьют и колются.
Вотчиной Креста была кочегарка. Там же была выстроена удобная баня, где было всё необходимое. Рядом находилась сторожевая вышка, через которую затягивали в зону запрет-контрабанду. Всем зекам хочется хоть немного чувствовать себя свободными, несмотря на внушительные сроки, давление пятиконечных звёзд и зоркое око бдительной службы безопасности.
Арбалета с первого взгляда поразило то, что в наркот.зоне, где обычно всё построено на кулачной силе, все были вместе – и чёрные и красные зеки. Действовал принцип: если ты нормальный поц, то и с тобой все будут нормальными.
После бани собрались у Креста в недавно отделанном кабинете, которым он очень гордился. Всё было сделано под дерево, обожжено: удобный стол, топчаны, красивые резные шкафы. Всё щедро покрыто краской и лаком. Сразу было видно, что старались ребята не для администрации. А для самих себя.
После бани Арбалету дали сменку, отличную робу, блестевшую как новый казначейский рубль (Раньше в лагерях всегда поддерживали традиции, вышедших из ШИЗО одевали и обували во всё новое). После русской баньки все отборные соколики уселись за праздничным столом (у вас на воле – каждую неделю какие-то нелепые праздники, а у нас в зоне – праздники настоящие).
Крест – бандит без примеси, громила двухметрового роста, весь в драконах, на груди серебряная цепь и огромный крест.полный отморозок. На родине, в приморском городе, его хотели убить все: и милиция, и блатные, а он не унывал и грабил всех без разбору.
Женя-Миша досиживал свою десятку, также весь синий по шею от татуировок. Сидел он за убийство милиционера: ноги залили в тазике раствором и выкинули с моста в речку.
Ара убежал из солнечной Армении из-за нескольких разбоев, в конце российского срока его должны экстрадировать на родину. Здесь он уже досиживал свои шесть лет. Ара, как и Женя-Миша был не лишён какой-то особой воровской творческой фантазии.
Перс, тоже армянин, – маленький, худой, но зато хитёр как старый лис. Перс смотрел за бараком, а Ара – за МСЧ.
Крест ни за что не отвечал и ни за кем не смотрел. Ему было удобно и вольготно жить в кочегарке, находящейся в самом конце зоны у вышки. С ним, кстати, почти никто из зеков не общался, его все почему-то побаивались: Крест, что видел и понимал, то и говорил. Был в этом суровом кавалере один маленький минус: очень любил наркотики и вместе с Женей-Мишей делал всё для того, чтобы они были в зоне постоянно.
Пока Арбалет мало знал о ситуации в лагере, он просто знакомился с теми, кто помог вытащить его с КИЧИ.
Ему нравились эти колоритные личности, сидевшие за круглым рыцарским столом, потихоньку пьющие горькую и наперебой рассказывающие искромётные и забавные зоновские истории.
Наркоманы смотрят на окружающий мир совсем не так, как нормальные, трезвые люди. Эти несчастные бедолаги, считавшие себя чуть ли не избранной публикой, вполне искренне полагали, что именно им досталась привилегия смотреть на мир в розовых очках пагубных заблуждений. Севшие на иглу в конце девяностых, захваченные в цепкие объятия первой волны наркотического дурмана, почти ничего не знали о гибельных последствиях наркопотребления (Повальное, всеобщее невежество легко может привести на край пропасти и целые народы).
Арбалет попал на 2-ой отряд. Оперативник их отряда по первому сроку, который в своё время безуспешно старался перевоспитать нашего безбашенного героя, теперь был Начальником опер. и режим.части, то есть БОРом. Вот его-то и уговаривал Женя выпустить Арбалета из ШИЗО, а тот орал на Женю чисто по-отцовски:
– Вы все мне осточертели! То наркота, то пьянки, то драка, а тут ещё и этого головореза привезли, и надо же: в первый же день у него драка на этапе. Чего ждать от всех вас хорошего?
Сперва он, конечно, не соглашался выпустить свое «выпускника» на «волю», зная, на что тот способен с его любовью к экстремальному спорту, но потом всё же уступил настоятельным просьбам арбалетовских ходатаев и дал своё добро на его освобождение из ШИЗО, но не преминул при этом и пригрозить:
– Живите на 2-ом отряде, и чтобы я вас в зоне не видел! Поняли?
Арбалет начал потихоньку обживаться в своём новом маленьком и уютном отряде.
На следующий же день Женя позвал его совершить экскурсионную прогулку по зоне.
– Айда без Креста. Зайдём к нашим врагам, Адидасам.
– Почему Адидасы?
– Верховодит ими в основном дружная тройка, как три полоски и сверху корона. Очень амбициозны и стремятся к верховенству в зоне. Хотят на доходные места посадить своих людишек и получать прибыль. Крест их органически не переваривает и постоянно с ними конфликтует. Те тоже его особой любовью не жалуют.
Пришли в школу, где старшим был Кира, огромный такой детина, на первый взгляд вполне нормальный и спокойный, как и все богатыри. Вскоре подошёл и Валик познакомиться с Арбалетом, о котором они оба были наслышаны и заочно как бы знакомы. Валик тоже оказался громадным быком под два метра ростом. Оба, и Кира, и Валик были явно перекачаны, как ранний Шварценеггер. Больше об этих двух культуристах сказать было и нечего. Так, два тренированных тела. Зато их вожак и духовный наставник папа-Рафа был весьма неординарной, интересной личностью. Этот маленький и худой татарин был тщеславен, умён, зол, хитёр и изворотлив. Сразу было очевидно, что если бы не пагубная любовь к наркотикам, был бы Рафа большим чемпионом. По сбитым костяшкам на его руках сразу можно было определить его спортивную специфику. Бил он руками как конь копытом, о его знаменитых ударах слагались зоновские легенды. Был Рафа крайне амбициозен, любил власть, лесть и деньги. Казалось, что все пороки были собраны в этом жилистом как кремень человеке с пронизывающими собеседника насквозь глазами. Он замечал всех и всё. С такими выдающимися данными был Рафа, разумеется, хорошим руководителем. А эти двое здоровяков были просто при нём, а он разъяснял им, кто под землёй редиску красит.
Лагерные звёзды поставили его в этапку специально для того, чтобы держать обитающую там разношёрстную публику в ежовых рукавицах.
Арбалет с Рафой долго и пронзительно смотрели друг другу в глаза, натянуто улыбаясь, считывая информацию и определяя всё, на что каждый способен. Посидели, поговорили: «Кто, откуда и куда, что почём».
Вот так познакомились и разошлись, каждый по своим архиважным делам.
– И как тебе, брат, эти физиономии? – спросил Женя.
– Сойдут. Только ухо надо держать с ними остро, и быть готовым ко всему.
Потом они прошлись по пром.зоне, знакомясь с её трудолюбивыми обитателями. На первый взгляд могло показаться, что вся зона является ареной активного военного противостояния: все против всех. В такой запутанной ситуации, чем больше среди бойцов будет своих, тем больше шансов остаться в живых.
Завершив свою познавательную прогулку по территории лагеря, вернулись «домой», в свой отряд.
– Крест сегодня поймал перекид. Десять стаканов с маком. – доверительно сообщил Женя. – Будешь?
– Я? Нет. – отказался Арбалет. – Надо всё оценить и проанализировать трезвыми глазами.
Жена поспешил во владения Креста успокаивать свою душу и рассказывать о совместной с Арбалетом экскурсии по деятельному (в определённом смысле) лагерному зверинцу, а Арбалет начал знакомиться, как говорится, с личным составом отряда.
Каких только характеров и физиономий там не было, но всех объединяло одно: все были злостными наркоманами. У всех были просто больные души, но сидели они в зоне как уголовники. Некоторые снимали 62-ю наркоманскую статью и уезжали в обычные лагеря. Врачи, тем более в такой глубинке, как Бакал, в те времена сами были мало осведомлены об этой болезни и способах её лечения. Всё лагерное «лечение» было сплошной показухой и откровенным фарсом. Ходили к врачам, наблюдались; результатов – никаких. Зато рынок подпольного «лечения» процветал. Тем, кто попадал в ШИЗО за употребление, срок лечения продлевали, и можно было так «лечиться» до самого конца…