Страница 3 из 3
Она, несомненно, была очень важной фигурой, так как универсальных агентов, которые прошли определённую обработку в лаборатории X-444 под строгим руководством Главного разведывательного комитета теперь совсем не осталось. И в ней, судя по всему, были заинтересованы вышестоящие чины. Конечно, такие ценные агенты на улице не валяются, и отпустить её просто так было бы нецелесообразно. Но почему же в таком случае её никто так и не принудил вернуться или не перевербовал в какой-нибудь другой отдел, Джек Харрисон не понимал. Всё, что происходило в последнее время, просто никак не складывалось в общую картину и это не давало ему покоя.
- Тебе легко сказать! – Крикнул он в ответ Луису. – Но это всё не так просто!
- Ты думаешь, я тебя не понимаю? – Быстро подойдя к нему, спросил агент Стэнли и, посмотрев ему прямо в глаза, продолжил: – Для меня дружба с напарником тоже имела большое значение. Мы с Виктором через многое прошли. И я очень сильно переживал и его ранение и последовавшее за ним увольнение. Но я знаю, что с этим ничего нельзя было сделать. Мне осталось с этим только смириться. Так что и ты смирись.
Постояв в раздумьях около минуты, тщательно взвешивая все «за» и «против», Джек всё же продолжил идти к чёрному фургону, который как он понимал, может уехать в любой момент и тогда шанс поговорить будет упущен. Ему было всё равно, что о нём подумают и Луис Стэнли и Каролина Би’Джей, но он просто должен был попытаться с ней поговорить ещё раз. Обо всём рассказать. Может быть, тогда она хотя бы подумала. Ведь продолжать борьбу со злом намного удобнее, когда имеешь при себе официальные полномочия и поддержку закона, а занятие самодеятельностью, которая зачастую несёт противозаконный характер, в конечном итоге может действительно привести их обоих к ситуации аналогичной той, что они разыграли перед грабителями несколько минут назад в банке. Только на этот раз это всё будет уже не в шутку, а всерьёз.
Размышляя об этих немаловажных для себя вещах по пути к фургону, до которого оставалось сделать всего-то несколько шагов, Джек вдруг увидел, как тот с гулким хлопком вспыхнул оранжевым светом, подпрыгнув при этом на месте. Лицо агента Харрисона будто обдало паром из кастрюли, с которой только что сняли крышку, но мужчина не обратил на это внимания, потому что в данный момент был буквально шокирован увиденным. Фургон, в котором сейчас находилась его бывшая напарница, стремительно плавился прямо на глазах. Его каркас объятый огнём сминался, будто был сделан не из металла, а из воска и стекал на асфальт чёрными, похожими на нефть лужицами. Всё происходящее было настолько нереальным и диким, что казалось кошмарным сном. Только от сна всё-таки можно проснуться, а здесь пробуждения быть никакого не могло. Потому что это был не сон, а самая настоящая жестокая явь.
И Джек, конечно же, прекрасно это знал. И знал он ещё кое-что… А именно, какой бы бессметной ни была его бывшая напарница, и какой бы повышенной регенерацией она не обладала, но выжить при настолько высокой температуре она бы никогда не смогла. Потому что бессмертие и неуязвимость всё же разные вещи, а Пантере, чтобы выжить в этом испепеляющем пламени, необходимо было быть именно неуязвимой. Но она такой к великому сожалению Джека Харрисона не была. Иначе бы его надежда на то, что всё ещё можно вернуть, не иссякла, сгорев в огне вместе с чёрным фургоном, к которому уже подбежали полицейские и федеральные агенты. Не обращая внимания на их крики и поднявшуюся, кажущуюся теперь абсолютно бессмысленной суету, Джек повернулся спиной к догорающему «погребальному костру» и пошёл к своей машине. Его в данный момент больше ничего не волновало. Он понял, что на этот раз ему уже действительно остаётся только смириться с тем, что ничего по-прежнему никогда не будет.