Страница 2 из 7
Прежде всего хочу обратить внимание, возможно на мелочь, но которая указывает на некоторые методические неточности в терминологии. Довольно часто в археологической литературе можно прочитать «верхнепалеолитический человек», в данном отрывке мы читаем «верхний палеолит был временем». Возможно, в археологии так принято, но мы будем опираться на геологическое мышление. А при таком мышлении верхний палеолит не может быть временем. Верхний палеолит это обозначение для отложений. А временем может быть только поздний палеолит. Не может быть «верхнепалеолитического человека», если мы не имеем в виду отложения, сформированные человеческими останками, но и тогда, вероятно, лучше говорить «верхнепалеолитический антропогенный слой». А человек, если мы описываем его жизнь, может быть только позднепалеолитическим.
Необходимо понимать разницу между событиями, которые произошли в позднем палеолите, и результатом этих событий, который выразился в образовании верхнепалеолитических культурных слоев. Возможно, как следствие, в археологии отсутствует единая хронологическая шкала.
Археологические культуры отражают не время своего существования, а степень технологического развития. Однако, за неимением хронологической шкалы их пытаются использовать именно в этом качестве, привязывая технологию к определенному периоду. Такой подход, используемый, например, в методе сравнительно-исторического анализа, на мой взгляд, инициирует очень большую степень субъективизма в деле определения одновозрастных культур. Для того чтобы его уменьшить необходимо прибегать к геологическим более объективным методам определения возраста. Игнорирование этого простого правила может привести и приводит в археологии к существенному искажению общей картины.
Далее мы видим, что и в учебнике археологии весь поздний палеолит параллелезуется по времени с ледниковьем. Исходя из этого дается и характеристика климата и растительности.
Однако вместе с тем уже на уровне учебника археологии говорятся довольно важные для нас вещи, а именно отмечается, что именно в позднем палеолите появилось искусство. В другом, более раннем учебнике Мартынов пишет:
«Живущий в непосредственном общении с природой охотник верхнего палеолита обладал значительным запасом знаний, конкретных и абстрактных представлений об окружающем его мире. На основе примитивно-материалистического мироощущения возникло своеобразное палеолитическое искусство. Оно представлено пещерной живописью, скульптурой из кости и камня и гравировкой по пластинам из бивня и рога».
(Мартынов А. И. Археология СССР, 1983 [4])
Несмотря на то что первые наскальные позднепалеолитические рисунки были обнаружены в 1879 г. в Испании, понимание того, что позднепалеолитический человек существенно отличается от своих более ранних предков, окончательно утвердилось в науке в середине прошлого века. К этому времени было открыто уже несколько пещер с позднепалеолитическими наскальными рисунками и представления о человеке того времени как диком и отсталом было существенно скорректировано. Открытие же первых рисунков, как отмечает Мартынов, в 1879 г. было встречено в штыки.
Ситуация довольно типичная. Полагаю она повторится и с нашими карельскими и кольскими петроглифами и через 50 лет они уже окончательно будут признаны настоящей жемчужиной в искусстве и науке позднего палеолита.
Кроме наскальных рисунков затем были обнаружены и гравированные изображения на кости и скульптурные фигурки из камня, относящиеся к позднему палеолиту.
Обращаю ваше внимание и на то, что и Мартынов говорит о примитивно-материалистическом мироощущении, а не о мифологическом.
Для дальнейшего более глубокого погружения во время позднего палеолита нам необходимо разорвать связь позднего палеолита с ледниковьем. Все, интересующиеся этим вопросом исследователи должны убедиться, что время позднего палеолита в значительной части приходилось не на ледниковье, а на межледниковье, на самое теплое время в северных широтах. И, следовательно, представление о климате и расселении человека в позднем палеолите нуждаются в корректировке. И если мы сделаем следующий шаг в уровне детализации и обратимся к современным исследованиям, мы увидим, что все основания для такой корректировки есть.
Так в 1998 г. на берегу реки Уса – приток р. Печера – была открыта самая северная палеолитическая стоянка нашего вида в Европе. На широте 66° 34’ почти на полярном круге, датируемая 36 тысячелетием назад (Астахов В. И., Мангеруд Я., Свенсен Ю. И., 1998 [5]). Данная территория не была покрыта валдайским ледником, поэтому стоянка сохранилась.
Отметим, что в Азии позднепалеолитические стоянки нашего вида в районе полярного круга и существенно за полярным кругом к настоящему времени тоже известны (Laukhin S. A., Drozdov N. I., 1991; Питулько В. В., 2006 [5]). Причем артефакты со стоянки Кымынейкей были найдены в морене, что определенно указывало на их доледниковое происхождение (Лаухин С. А., 2007 [5]).
Однако уже в Карелии под толщей ледниковых отложений были обнаружены бивни мамонта со следами обработки человеком. Их возраст – 38 900 лет (Никонов А. А, Флейфель Л. Д., 2011 [6]).
Такое проникновение на север позднепалеолитического человека, естественно, не могло происходить в условиях ледниковья.
Полностью соответствуют этим археологическим находкам и геологические исследования, которые обнаруживают морские отложения на Кольском п-ве относящиеся к выделяемому нами периоду онежского межледниковья в интервале, примерно 45–23 тыс. лет назад, это подтверждает морскую трансгрессию, что говорит и о теплом климате, и о возможном существовании в это время бореального моря (Евзеров В. Я., 2007; Киселев И. И., 1979 [7]).
На Азиатском континенте онежскому межледниковью соответствует каргинское межледниковье его продолжительность определена как 50–24 тыс. лет назад. Проникновение человека на север Азии в этот интервал уже даже не ставится под сомнения, это установленный факт, причем по поводу второй волны миграции проходившей в интервале 29–28 тыс. лет назад. С. А. Лаухин пишет: «У мигрантов второй волны создалась парадоксальная ситуация: двигаясь с юга на север, они шли в относительно более теплые края» (Лаухин С. А., Фирсов А. М., 2010 [5]). В это время человек в Азии достиг 71° с.ш.
В этом же русле лежат и наши исследования петроглифов Карелии и Кольского п-ва (Синеокий Д. А., 2008–2013 [1]), где мы отмечаем их сечение ледниковой штриховкой, что говорит о том, что в данном случае эти петроглифы могли быть созданы только позднепалеолитическим человеком.
Я глубоко убежден, что исключительно наличие мощных ледниковых отложений на севере Европы не дают возможности исследователям продвинуться здесь в изучении позднепалеолитического человека (в Азии оледенение носило локальный характер). Единственная возможность как-то восполнить этот пробел сегодня – это позднепалеолитические петроглифы, которые обнажились вдоль береговой линии бореального моря, существовавшего в онежское межледниковье, там где эта линия совпала с современными участками береговой линии озер, рек Карелии и Кольского полуострова, Балтийского и Белого морей.
Безусловно, артефакты позднепалеолитического времени в валдайской морене и под ней время от времени также будут попадаться, как это уже начало происходить, особенно если придать этим поискам целенаправленный характер.
Таким образом в краткой характеристике позднепалеолитического времени, с точки зрения эволюции человека, на основании последних достижений в археологии и геологии, на мой взгляд, необходимо изменить посыл, что время позднего палеолита целиком совпадало с ледниковьем на следующую характеристику.
Период позднего палеолита в Евразии по времени зажат между двумя ледниковыми периодами – калининским и валдайским. В промежутке между ними наступило онежское межледниковье (для Азии – каргинское, названия разные, но межледниковое время одно), которое ознаменовалось максимальным потеплением для северных широт за последнее время. Подобные климатические условия мы можем ожидать только через 3–5 тыс. лет.