Страница 2 из 8
– Список, – повторила она. – Наверное, первым пунктом идет какая-то особенная женщина. Или за звание твоей супруги борется сразу несколько кандидаток?
– Предпочтительнее всех принцесса Монт Клер Каталина. Я много лет знаю ее и ее родных. Они посещали наши рождественские балы едва ли не с рождения Каталины. Когда я на той неделе был в Дании, мы раза два обедали с ней. У нее все задатки превосходной королевы.
Эми представила черноволосую принцессу, легендарную красавицу, о которой постоянно писала пресса. Волна тошноты прокатилась в животе.
– Ты об этом не упоминал.
– Не о чем было упоминать.
Судя по лицу, он ничуть не устыдился.
– Ты с ней спал?
Он укоризненно покачал головой:
– Что это за вопрос?
– Вполне естественный для женщины, задающей его любовнику.
До этого момента она и не задумывалась о его возможной измене. Гелиос никогда не клялся ей в верности. Правда, этого не требовалось. С самой первой ночи вместе их охватила всепоглощающая страсть.
– Принцесса – девственница и останется таковой до брачной ночи, независимо от того, выйдет она замуж за меня или за другого мужчину. Я ответил на твой вопрос?
Ни в малейшей степени. Только вызвал к жизни лавину дальнейших вопросов, которые она не имела права задавать и на которые вовсе не желала слышать ответ.
Хотя нет. Один-единственный вопрос она таки озвучила:
– Когда ты планируешь жениться на счастливице?
Если он и расслышал иронию в ее голосе, то ничем не выдал себя.
– Это свадьба государственного масштаба. Но я надеюсь жениться через пару месяцев.
Пару месяцев? Он надеется выбрать невесту и жениться через пару месяцев? Вряд ли такое возможно.
Но это Гелиос. Человек, делающий все быстро. Когда хочет чего-то добиться. И добивался прямо сейчас. Не завтра.
Эми подумала о короле Астреусе, дедушке Гелиоса. Она никогда не встречалась с ним, но казалось, будто знакома с ним по работе в музее. Король умирал. Гелиосу необходимо было жениться и произвести на свет наследника, чтобы обеспечить преемственность.
Все это ей известно. Но она ночь за ночью делила постель с ним и позволила себе помечтать, что он отложит свадьбу, пока не закончится срок ее службы.
Вцепившись в края ванны, Эми осторожно встала и вышла из воды. Дрожащими руками сняла с вешалки теплое пушистое полотенце и прижала к груди, не желая тратить ни секунды даже на то, чтобы завернуться в него.
Гелиос принялся брить верхнюю губу.
– Я позвоню, когда завершится бал.
Она шагнула к двери, не обращая внимания на то, что вода ручьями льется на дорогие плитки пола.
– Нет. Не позвонишь.
– Куда ты? Ты же мокрая.
Краем глаза она заметила, как он вытер полотенцем лицо и направился за ней, даже не позаботившись прикрыться.
Эми собрала одежду в охапку и прижала к себе. В голове как-то странно жужжало, отчего было трудно мыслить связно.
Три месяца. Все это время она делила с ним постель. Да что там, они спали порознь всего с дюжину ночей, когда Гелиос находился в официальных поездках. Как, например, в Дании, где, оказывается, обедал с принцессой Каталиной. А теперь устраивает бал, чтобы найти женщину, с которой будет делить постель до конца жизни.
Она с самого начала понимала, что у них нет будущего, и старалась держать на замке сердце и эмоции. Но слышать, как небрежно он говорит о том, что так ее ранит, было тяжело.
Она стояла у двери, ведущей в потайной ход, который соединял их покои. Во дворце десятки таких ходов. Крепость, построенная на интригах и секретах.
– Я иду к себе. Желаю на славу повеселиться на балу.
– Я что-то упустил?
То обстоятельство, что он выглядит искренне озадаченным, только ухудшало ситуацию.
– Ты говоришь, мне неприлично приходить сегодня на бал. Но я скажу тебе, что на самом деле неприлично. Неприлично сообщать о жене, которую ты вот-вот выберешь, женщине, три месяца делившей с тобой постель.
– Не понимаю, в чем проблема, – удивился он, пожав плечами. – Моя женитьба ничего не изменит между нами.
– Если веришь в это, значит, ты так же глуп, как и бесчувствен. Кроме того, ты закоренелый женоненавистник. Говоришь о женщинах, которых выбираешь, так, словно они конфеты, выставленные в витрине на твое обозрение, а не люди из плоти и крови.
Она брезгливо поморщилась, наблюдая, как с лица Гелиоса исчезает недоумение, превращаясь в нечто уродливое.
Он вообще плохо воспринимал критику. На этом острове и в этом дворце перед ним преклонялись. Его почитали. Прислушивались к каждому слову. Он добродушный и обаятельный. Его чувство юмора заразительно. Но не дай бог перейти ему дорогу! Он мгновенно преображался.
Не будь она так взбешена, возможно, испугалась бы.
Он шагнул к ней, великолепный в своей наготе. Остановился в четырех шагах, сложил руки на мускулистой груди. Челюсти сжаты, на виске пульсирует жилка.
– Осторожнее! Я, конечно, твой любовник, но ты не имеешь права оскорблять меня!
– Почему? Потому что ты принц?
Она еще крепче прижала к груди полотенце и одежду, словно могла этим утихомирить беспорядочно бившееся сердце, не дать выскочить из груди.
– Ты вот-вот должен дать обет верности другой женщине. А я не желаю в этом участвовать.
Бенедикт, черный лабрадор Гелиоса, почувствовал неладное и подошел к ней, высунув язык. Сел и неодобрительно уставился на хозяина.
Гелиос тоже это заметил. Погладил собаку. Недовольство с морды пса исчезло так же быстро, как появилось. Снисходительно улыбаясь, Гелиос взглянул на Эми.
– Не стоит драматизировать ситуацию. Понимаю, ПМС делает тебя более эмоциональной, чем обычно. Но ты ведешь себя безрассудно.
– ПМС? Ты посмел сказать такое? Кажется, ты действительно живешь на другой планете. Упаси господь, чтобы я проявляла излишние эмоции только потому, что мой любовник втайне встречается с другими женщинами и собирается жениться на одной из них, при этом ожидая, что я по-прежнему буду согревать его постель. Но не волнуйся. Погладь меня по голове и скажи, что во всем виноват ПМС. Погладь себя по спинке и скажи, что ты не совершил ничего дурного.
Слишком разъяренная, чтобы снова взглянуть на него, она повернула ручку и толкнула дверь бедром.
– Ты уходишь от меня?
Неужели в его голосе звучит смех? Он находит это забавным!
Проигнорировав его, Эми высоко подняла голову и направилась по узкому коридору к себе в спальню.
Огромная рука сжала ее плечо, вынудив обернуться. Рядом с ним она казалась себе такой маленькой!
Невзирая на сжавшееся сердце и подступившую к горлу тошноту, Эми спокойно сказала:
– Убери руки. Между нами все кончено.
– Ошибаешься!
Его рука скользнула по ее плечу. Сжала шею. Жаркое дыхание обдало ухо, когда он наклонился.
– Пока ты дуешься, я буду думать о тебе и представлять, какими способами возьму сегодня вечером, когда бал завершится. А ты придешь ко мне, и мы осуществим все мои планы.
Несмотря на молитвы всем богам, которых она только могла вспомнить, тело отреагировало на его слова и близость. Как всегда. Рядом с Гелиосом Эми вела себя как изголодавшийся ребенок, которому наконец подали еду. Она жаждала его. Желала с того момента, как увидела, и это со временем только разгоралось.
Теперь пришло время подавлять желание.
Упершись в его твердую грудь, сдерживая порыв пробежаться пальцами по тонким черным волоскам, покрывавшим кожу, Эми оттолкнула Гелиоса и заставила себя встретить его игривый взгляд.
– Желаю хорошо провести время. Постарайся не пролить вино на платье какой-нибудь принцессы.
Его издевательский смех сопровождал ее всю дорогу до покоев.
Лишь оказавшись на месте и увидев себя в зеркале, она вспомнила, что так и не смыла маску, которая теперь вся растрескалась.
Гелиос вел по залу свою партнершу по танцам, принцессу из старой греческой королевской семьи, очень красивую молодую женщину. Танцуя с ней и слушая болтовню, он мысленно вычеркнул ее из списка.