Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 1 из 103

Редакционная коллегия серии «Литературные памятники»

Академики: В. П. Волгин (председатель), В. В. Виноградов, Н. И. Конрад (зам. председателя), И. А. Орбели, М. Н. Тихомиров, члены-корреспонденты АН СССР: Я. И. Анисимов, Д. Д. Благой, В. М. Жирмунский, Д. С. Лихачев, профессора: Л. Л. Елистратова, Ю. Г. Оксман, кандидат исторических наук Д. В. Ознобишин (ученый секретарь).

ОТВЕТСТВЕННЫЙ РЕДАКТОР Л. Л. СТАРИКОВ.

Редактор перевода А. Азер.

От редакции

Второй том перевода «Шахнаме» является продолжением первого тома, вышедшего в 1957 г. За время подготовки второго тома коллектив понес тяжелые утраты: в день выхода в свет первого тома скончался редактор перевода Абулькасим Лахути, который много работал и над вторым томом. Его труд продолжен новым редактором перевода А. Азером. Вскоре после выхода в свет первого тома скончался также ответственный редактор издания, член-корреспондент АН СССР профессор Е. Э. Бертельс.

Предлагаемый второй том содержит: стихотворный перевод «Шахнаме» от сказания о Ростеме и Сохрабе до сказания о Ростеме и хакане Чина, сделанный Ц. Б. Бану-Лахути, под редакцией А. А&ера; комментарии к тексту и переводу поэмы А. А. Старикова.

Принципы работы над первым томом сохранены и в настоящем издании.

Народный чтец «Шахнаме» (Иран, XX в.)

С оригинальной фотографии из частной коллекции.

КЕЙ-КАВУС

(Продолжение)

[СКАЗ О СОХРАБЕ][1]

1

1—2962 [Сказ о Сохрабе] — в тексте Вуллерса — Нафиси просто «Сохраб».Некоторые рукописи, в том числе Лондонская, дают «Сказание о Ростеме и Сохрабе». В большинстве переводов, в том числе и в первом русском переводе В. А. Жуковского, именуется «Ростем и Сохраб». Несомненно, что этот развернутый эпизод «Ростемиады», законченный и с большим мастерством и внутренней силой оформленный Фирдоуси, принадлежит к числу наиболее известных и прославленных в литературах почти всех народов мира. Он пользуется особой популярностью и в родной иранской среде. В этом смысле из эпизодов огромной поэмы с ним может, бесспорно, соперничать лишь сказание о восстании кузнеца Каве.

В поэме Фирдоуси «Сказание о Ростеме и Сохрабе» — только эпизод «Ростемиады». В эпосе иранских народов известен цикл сказаний о Сохрабе, его сыне (Барзу) и внуке (Шахриаре), оставшихся вне поэмы Фирдоуси.

Мотив смерти неузнанного сына от руки неопознанного отца известен преданиям почти всех народов мира. Нет оснований, да и просто необходимости, объяснять аналогичные сюжеты исключительно «влиянием» — заимствованием из иранского эпоса вообще, из «Шахнаме» Фирдоуси в частности, но, с другой стороны, многие (народные в своей основе) предания в процессе живого общения переплетались, наслаивались друг на друга и, как правило, подчинялись основному — национальному ядру эпоса, арменизировались, тюркизировались и т. п. Наконец, не исключен, а вполне закономерен, и факт прямого литературного влияния.

Важно отметить, что сказание о Сохрабе не входило в состав основного источника версификации Фирдоуси — «Мансуровского» (точнее: «Абу-мансуровского») прозаического «Шахнаме» (см. том I, стр. 473) и было внесено автором из другого источника. Фирдоуси органически сливает привнесенный эпизод с общей линией повествования, делает его даже известной кульминацией всего «Ростемовского цикла».

2

1-28 Знаменитое лирическое «отступление» Фирдоуси. Иногда оформляется подзаголовком «Начало сказания о Сохрабе».

3





2 Ростем — иранский богатырь (см. прим. 7902—7903 в томе I). Сохраб — сын Ростема и Тахмине. Имя Сохраб (Сухраб) носили и многие другие исторические и эпические персонажи, в том числе и в поэме Фирдоуси. Само имя Сохраб— составное: из suhr, surh (др. перс, thuhra) красный и аЬ — сияние, блеск. Оно означает примерно: «Обладающий красным блеском» (как вино, рубин и т. п.), т. е. вариант общего значения «прекрасный».

4

5 Невызревший плод — в подлиннике торондж — переводившееся иногда как «апельсин», «померанец» и другие из семейства цитрусовых, что ближе к оригиналу.

5

14 Мысль о непостижимости закона смерти с большой глубиной и силой выражена многими мыслителями и поэтами Ирана, близкими к эпохе создания «Шахнаме». Так, в одном четверостишии Абу-Али-Сина (Авиценны) находим горестное признание, что все загадки мироздания раскрылись перед его пытливым умом, «кроме тайны смерти» (Хäр бäнд гошаде шод мäгäр бäнд-е äджäл). Четверостишие это приписывали Хайяму. Как «общее место», ставшее просто традиционным выражением, эта мысль встречается у многих позднейших поэтов Восточного Средневековья.

6

26-36 Здесь в десяти строках перевода отражены восемь бейтов оригинала по тексту Вуллерса. Переводчик опустил в общей сложности шесть строк (три бейта), по существу варьирующих кое-что из сказанного выше. На наш взгляд, весь конец носит следы интерполяции (ср. след. прим.).

7

34 Мысль о вечности доброго имени, добрых дел, разумеется, характерна для автора, что не раз уже было нами отмечено. В основу перевода данного бейта положена Лондонская рукопись. Но в оригинале Вуллерса вместо «благих деяний» стоит слово «Ислам», что подтверждает высказанную нами мысль о следах мусульманской обработки (интерполяции).

8

37-39 Поэт ссылается на «слова дехкана» (зе гофтар-е дехкан), возможно содержащиеся в какой-то книге, но эта книга — не Мансуровское «Шахнаме» — основной источник версификации Фирдоуси (см. Вводную статью, том I.).

9

50 Даритель венцов — характерный для Ростема эпитет подлинника тадж-бäхш, т. е. венчающий на царство.

10

83-86 Эти четыре строки введены переводчиком из вариантов Калькуттского издания поэмы (Turner Масап). Они исключены из основного текста Вуллерса — Нафиси как «явная интерполяция». В то же время они уточняют развитие сюжета.

11

92 Семенган — древний город в плодородной долине р. Хульм (в верховьях Аму-Дарьи). Название засвидетельствовано китайским путешественником VII в. н. э. Сюань-Цаном (Хэлусиминь цзянь) и сохранялось до XV в. Семенган — некогда важный стратегический и торговый пункт на путях в Индию. По указанию В. В. Бартольда («Иран», стр. 15), его местоположение совпадало с современной крепостью Хейбак (близ города Баглана в горах Гиндукуш).

12

96 Барсова шкура — в тексте обычное «бебр-е бейян». Так в эпосе назывался панцирь Ростема.