Алый камень

Другой проблемой является то, что, помимо основных сил мятежники располагают большим количеством нерегулярных формирований легкой пехоты и конницы, которые могут представлять серьезную опасность для наших обозов и флангов.

– Разбить их всех, и дело с концом, – брякнул герцог Брайтон, поигрывая кубком с вином.

– Кого разбить? – ядовито поинтересовался северянин.

– Всех! – не задумываясь, ответил Южный герцог.

– Всех? Так просто взять и разбить все семь тысяч солдат мятежных графов вместе с большими гарнизонами в крепостях и несколькими тысячами легкой пехоты и конницы? – воскликнул Северный герцог.

– Если мне не изменяет память, – ответил герцог Брайтон, – у нас пятнадцать тысяч объединенной пехоты, полторы тысячи только моей конницы, три сотни вашей и еще полсотни, в качестве дара короля, его отборные силы, – при последних словах лорд-наместник Юга указал на сира Густава, в этот момент вытянувшегося и переставшего пожевывать усы.

– Очень впечатляет! – воскликнул Северный герцог. – В их распоряжении не менее полудюжины замков и крепостей, не считая руин, что они заняли…

– Так, хватит! – проревел раскрасневшийся герцог Юга. – При всем моем уважении, не забывайте, мой дорогой герцог Йореф, что восстание идет на вашей земле и вы несете за нее ответственность! А то, что половина ваших вассалов предали короля и вам приходится заручаться помощью других земель, чтобы решать ваши проблемы, не делает вам чести, герцог! Король назначил меня главнокомандующим! И я не потерплю неповиновения даже от вас! Или мне придется причислить ваше доброе имя к числу предателей и мятежников?

Серые глаза герцога Йорефа блеснули от гнева, но потом их блеск потух.

– Прошу прощения, – выдохнул герцог, понуро склонив голову. – Каков же ваш план, главнокомандующий?

– Для дальнейшего наступления, – прозвучал голос герцога Брайтона, чье красное лицо приняло серьезный вид, – нам необходимо захватить укрепления противника. Вам, – он указал на капитана Густава, – надлежит взять замок Рэйвенхолл.

– Разрешите, – вскипел капитан Густав, – как конный отряд без поддержки пехоты, осадных машин и лучников может захватить крепость?!

– Вы забылись?

– Но ведь ворота, как нам на конях…

– Вам напомнить о субординации, капитан? – загромыхал герцог. – Эта так называемая крепость – лишь жалкие развалины старого замка с горсткой перепуганных крыс, – сказал он, ткнув толстым украшенным перстнем пальцем в точку на карте. – А насколько я помню, один только ваш сир Ульф в одиночку поднимает деревянные скамьи, которые пять мужчин не сдвинут с места, так что справитесь…

– Простите, но как можно пустить лучший отряд нашей армии на верную смерть! – воскликнул герцог Йореф.

– И вы туда же! Прекратить! – вскричал герцог Брайтон, пригрозив кубком Северному герцогу. – Я отправлю пехотную роту лишь после того, как форт окажется в наших руках, капитан.

Затем южанин завел речь о предстоящей кампании. Через час мрачный капитан Густав вышел из генеральской палатки. Его перехватил герцог Йореф.

– Мне очень жаль, что так все вышло, – заметил герцог.

– Сэр, наш долг – выполнить приказ. И мы его выполним, – ответил капитан Густав, гордо подняв голову. – Первая конная бывала и не в таких передрягах…

– Я нисколько не сомневаюсь, – сказал с улыбкой герцог. Серебристая седина в его темных волосах блеснула на солнце. – Меня только волнует, что на каждого вашего рыцаря придется по дюжине врагов, поэтому я думаю, что отряд в семьдесят – восемьдесят человек вам не помешает, – герцог слегка прищурил глаза, испытующе взглянув на капитана. – Это мои доверенные люди, среди них много опытных лучников, они могут вам пригодиться.

– Благодарю, герцог, – поклонился сир Густав и зашагал к своей роте.

– Мы выступим, сомнем их позиции, захватим форт. Потом пехотная рота займет его и превратит в хорошо обороняемую позицию для нашего арьергарда, – звучал бодрый и уверенный голос капитана Густава.

– Сэр, – спросил один из рыцарей, – будет поддержка? Пехота или стрелки?

– Сир, вы что, испугались «жалких развалин и горстки перепуганных крыс»?

– Да уж, – тихо проворчал сир Нолан себе под нос, – крысы-то с арбалетами…

– Вы что-то сказали, сир Нолан? – поднял бровь капитан Густав.

– Нет-нет, сэр, – выпрямился сир Нолан.

– Я так и думал, – сказал капитан. – Вы возглавите третье копье.

Сир Ульф подался в сторону сира Нолана и, наклонившись к его уху, прошептал; это ему показалось – прошептал. Слова, словно рой громадных шмелей, штурмовали ухо сира Нолана:

– Наш Лев решил показать зубы?

– Нет, наш Лев не хочет превратиться в сито, когда мы прибудем к форту, – таким же шепотом ответил сир Нолан.

Капитан, выждав несколько минут, продолжил:

– Милостью графа Йорефа, у нас будет подмога – отряд северных лучников. Это к вопросу о поддержке, – ответил капитан, смерив задавшего вопрос рыцаря пронзительным, словно удар рыцарского копья, взглядом.

Нам надо будет взять с собой наших оруженосцев. Понадобятся все доступные копья. Мы разделимся на три отряда. Первый, пеший, подойдет к стенам замка и займется воротами. Сир Ульф, вы его возглавите, – рыжебородый кивнул в ответ. – Второй отряд – лучники графа Йорефа – прикроют вас. А третий отряд, конный, когда врата падут, ударит по врагу. Я возглавлю его лично. Когда мы будем внутри крепости, вы, сир Ульф, возьмете лучников и присоединитесь к нам. Есть вопросы?

Сир Нолан вел под узду своего коня, попутно пытаясь понять, как стать невидимым. Не то чтобы он боялся – просто он не страдал от нехватки чувства самосохранения. «Даже если рассуждать логически, – думал сир Нолан, – если до форта доберется лишь половина… Нет!» – прервал сам себя рыцарь. Многочисленные сражения научили его одной простой истине: вредно думать перед битвой. Мысли рождают сомнения, сомнения на поле боя – смерть.

Сир Нолан всегда старался полагаться на три вещи: опыт, интуицию и удачу. Третье иногда давало сбои, но первое и второе редко его подводили. Сир Нолан оглянулся на группу священников, одетых в синие робы с вышитой белой звездой: «Да хранит нас Небесный Отец, пусть его молнии сделают наши мечи острее, пусть обернемся мы его ураганом, пусть…»

Многие пехотинцы и рыцари обступали их и слушали, внимая каждому слову. Сир Нолан ни в коем случае не сомневался в силе и могуществе Небесного Отца и его верных служителей, но считал, что человек сам вершит свою судьбу. Молнии не сделают меч острее, только точильный камень и умелый кузнец.

Занятый такими мыслями, сир Нолан сам не заметил, как дошел до своей палатки. Оруженосец подхватил узду и отвел коня. Рыцарь окинул взглядом свою палатку – все стало донельзя уютным: его спальный мешок, который он был готов сжечь еще вчера вечером, походный столик, о который он однажды споткнулся, – все эти вещи вдруг стали необыкновенно приятными и дорогими, но сир Нолан был рыцарем, он знал, что такое долг, и этот долг звал его на место сбора.

Он посмотрел на своего оруженосца, с нетерпением натягивавшего кольчугу. Сир Нолан понимал его чувства: когда-то и он был семнадцатилетним юнцом, жаждущим отличиться на поле боя, но ощущение смутной тревоги беспокоило его.

– Дай помогу, – сказал сир Нолан, увидев, что его оруженосец запутался в креплениях кольчуги. Он подтянул лямку и положил крепкую руку на плечо юноши.

– Джон, держись меня. Не надо лезть на рожон.

– Ни в коем случае, господин, – ответил парнишка, голубые глаза которого сверкали задором.

– Джон, я понимаю, что мои нравоучения тебе уже порядком надоели и ты уже видишь себя рыцарем, но надеюсь, что ты помнишь, что…

– «Мертвые оруженосцы не получают рыцарства», я помню, господин, и постараюсь держаться за вашей спиной.

– Нет, – ответил сир Нолан с грустной улыбкой, – я просто хотел пожелать тебе удачи. Пусть хранит тебя Небесный Отец!