Страница 18 из 20
В.В. Кожинов пишет: «В «Сказании о Мамаевом побоище» изложена… «программа» собравшегося в поход на Москву Мамая – программа, которую у нас нет никаких оснований считать произвольным вымыслом автора «Сказания». В пересказе современным русским языком программа эта выглядит так: «Мамай обратился к своим правителям, князьям и уланам («удальцы, витязи» – так назывались члены ордынских княжеских семей): «Я не хочу делать, как Батый, но когда изгоню русских князей, возьмём их прекрасные города, пригодные нам, и сядем в них, тихо и безмятежно поживём…» И многие Орды присовокупил к себе, и нанял иноплеменных воинов из бесермен и армян, итальянцев, черкесов, осетин и буртасов… И пойдя на Русь… приказал селеньям своим: «Никто пусть не пашет землю и не сеет хлеб, но будьте готовы на русские хлеба»…»
«То есть Мамай, – поясняет далее Кожинов, – в отличие от создателя Золотой Орды Батыя (и, конечно, от его преемников), намеревался не просто подчинить себе Русь, а непосредственно поселиться со своим окружением в её лучших городах, к чему золотоордынские правители никогда не стремились; столь же несовместимы с образом жизни Золотой Орды наёмные иноплеменные войска, на которых, очевидно, возлагал большие или даже основные свои надежды Мамай. Словом, Мамаева Орда была принципиально другим явлением, нежели Золотая Орда, и ставила перед собой иные цели…»
Интересно и то, что в ряде документов говорится об участии в войске Мамая народов, которые, казалось бы, уже остались в прошлом или хотя бы сошли с мировой арены – половцев и даже печенегов. Например: «Мамай идёт на Русь со всей силою татарскою и половецкою»; «Дмитрий Иванович с всеми князьями рускими, изрядив полки, иде против поганых половецъ»; «Поди, господине, на поганыа половци» (призыв Сергия Радонежского); «храбрии же витязи, довольно испыташе оружие свое над погаными половци»; «Выеде же печенег ис полку татарского…»; «Ныне подвизаемся противу безбожных печенег, поганых татар».
Возможно, эти образы сравнительно далёкого прошлого использовались для придания большей выразительности – примерно так, как в годы Первой мировой войны русские газеты называли германцев «тевтонами». Но не исключено, что те же печенеги могли быть вовлечены в боевые действия, поскольку находились в пределах досягаемости – на территории нынешней Гагаузии. Что же касается половцев, то, как предполагает Ю. Лощиц, «половцы, или кыпчаки, составляли большинство в этом многоязыковом воинстве Мамая, поскольку их кочевья занимали срединные степные пространства Мамаевой Орды».
Другая загадка: почему слова «печенег» и «татарин» употребляются одновременно? «Дмитрий Иванович, объезжав поле битвы, видит Пересвета черньца, а перед ним лежыт поганый печенег, злый татарин, аки гора». Неизбежно возникают вопросы: если «печенег» – это национальность татарина, что же тогда означает «татарин»? Не исключено, что это слово употреблялось просто как отрицательная характеристика.
Обратим теперь внимание на перечень иноплеменных наёмников. Участие в войске Мамая народов Северного Кавказа, а также волжского племени буртас – факт, хорошо известный историкам. Кого называли тогда словом «бесермены», точно сказать трудно, да и не это главное. А вот армяне и «фрязы», они же итальянцы, – они-то как попали в Мамаеву рать? Что это – эпизодическое участие европейских наёмников в попытке Мамая завоевать Московское княжество или тут просматривается более серьёзная политическая программа?
Что касается армян, то здесь речь идёт о жителях армянских колоний в Крыму. Из истории крымских армян известно, что они подвергались постоянному давлению со стороны католической церкви. Часть армянской торговой верхушки, связанная с генуэзским капиталом, поддалась ватиканской пропаганде и дала католическому епископу Кафы (ныне Феодосии) своё согласие признать верховенство римского папы. Но папские миссионеры и епископы действовали не только методом убеждения, нередко прибегая к насилию и подкупу отдельных служителей армянской церкви. Так что «армянский вопрос» здесь вторичен. А на первое место выступает деятельность итальянцев из Венеции и Генуи.
По мнению ряда историков, присутствие итальянцев (венецианцев, генуэзцев) в Крыму было тесно связано с политикой Ватикана в отношении не только Руси, но и Византии. Эта политика имела самые гибельные последствия. Как пишет Кожинов, внедрение генуэзцев в Константинополь было обдуманным, упорно и неутомимо проводимым предприятием. Их исключительная энергия, их огромные денежные средства были направлены на то, чтобы укрепить себя, а с другой стороны – ослабить Византию в самом её центре… Генуэзская колония в Константинополе с её обитателями, ничем не связанными с великим очагом византийской жизни и культуры, кроме только того, что они медленно, но верно губили его, была подобна неизлечимой язве на усталом, теряющем силы для борьбы организме. «Установку» генуэзцев в отношении византийцев можно определить словами императора Иоанна IV Кантакузина: «Они желали властвовать на Чёрном море и не допускать византийцев плавать на кораблях, как будто море принадлежит только им…»
Но на стороне Мамая были не только его войска. Союзником «чёрного темника» выступал литовский князь Ягайло. Его войско, отвлечённое хитрыми манёврами великого князя рязанского Олега Ивановича, не участвовало в сражении, так как опоздало на один дневной переход. Вопреки сложившемуся стереотипу, Олег не был предателем. Не присутствуя на Куликовом поле, он выполнял свою миссию. Восьмидесятитысячная армада Ягайлы явилась к месту битвы, когда всё было закончено. И тогда храбрые рыцари напали на русские обозы с ранеными и устроили кровавую резню. Между прочим, войско Ягайлы названо литовским условно, в чисто политическом смысле. Потому что большую часть его составляли «братья-славяне» из-под Минска, Полоцка, Гродно…
В то же самое время на стороне Дмитрия Ивановича было много татар, преимущественно крещёных. Дело в том, что когда ордынские ханы стали мусульманами и начали принуждать своих подданных тоже принимать ислам, многие татарские военачальники – сотники и тысячники – воспротивились, так как были христианами несторианского толка. Они стали со своими командами переходить под руку Москвы, где принимали православие и получали княжеские титулы. Их конница и составляла знаменитый Засадный полк, удар которого решил исход битвы. И это было не первое участие татар в русских военных кампаниях. Ведь католическая Европа вторгалась в православные страны не только на юге. Хорошо известно, что нападения на Русь шведов в 1240 году и немцев в 1242 году были не чем иным, как Крестовыми походами с благословения Ватикана. Александр Невский со своим войском отбил обе попытки. По сведениям некоторых немецких историков, сражение на Чудском озере русское войско выиграло при поддержке отряда ордынцев, посланного ханом Батыем. То есть золотоордынская военная поддержка Руси в борьбе с натиском Запада началась уже при Батые. Главный же итог Куликовской битвы состоит в том, что не Русь побила татар на Дону и Непрядве, а русские вместе с татарами дали очередной отпор непрошеным западным цивилизаторам. И каждая годовщина великой битвы – наш общий праздник: день победы русско-татарского братства над общим противником.
Принято считать, что Наполеоновская кампания 1812 года была войной Франции против России. Это не совсем так. То, что против России – это да. Но против неё вела войну не только Франция, а почти вся Западная Европа, которая находилась под властью императора Франции Наполеона Бонапарта. Вместе с французскими войсками в пределы России вторглись части вооружённых сил Австрии, Италии, Швеции, Польши, Пруссии и других германских княжеств… Из крупных государств не участвовала в нашествии только Англия.
Это была настоящая мировая война. Историки не назвали её таковой лишь потому, что противостояла завоевателям только одна Россия. Европейцы в большинстве своём мало знали о нашей стране и даже редко употребляли слово «Россия», пользуясь по-прежнему средневековым понятием «Московия». В Польше и даже Швеции русских называли по-польски – «москалями». Хотя что взять с иностранцев, если даже украинский поэт Тарас Шевченко, бывший крепостной крестьянин, выкупленный из неволи у помещика-поляка русскими писателями, постоянно использовал этот высокомерно-подлый шляхетский штамп?