Страница 2 из 4
– Поверьте мне, любезнейший! – увещевал проклятый эскулап, с усердием художника-импрессиониста расписывая пандоринское чело «зеленкой». – По своим антисептическим свойствам раствор «бриллиантовый зелёный» на порядок превосходит spiritus vini и карболку! Попомните, моё открытие перевернет весь медицинский мир!
Как отнесется к революционному изобретению доктора Вернера врачебное сообщество – это ещё бабушка надвое сказала, а вот привычно-размеренную жизнь господина коллежского советника раствор из группы анилиновых красителей перевернул вверх тормашками. Сие уж точно…
Приглашение на вчерашний званый ужин к княгине N-ской пришлось отклонить. Это раз. А ведь там ни много, ни мало собирался весь beau monde Первопрестольной.
О службе так и вовсе придется позабыть. Если верить доктору Вернеру, как минимум на неделю. Это два.
Да какая к дьяволу служба! В таком ужасно-непрезентабельном виде лучше и вовсе не выходить из дому. Это – ровным счетом три.
Вот и остается – лежать на тахте, курить сигары, да перечитывать «Лунь Юй» великого мудреца Кун Фу-Цзы.
«Цзы-гун спросил: «Можно ли всю жизнь руководствоваться одним словом?» Учитель ответил: «Это слово – взаимность. Не делай другим того, чего не желаешь себе».
Пандорин отложил книгу, прокомментировал:
– Изрядно сказано. И это за пять столетий до Христа, за десять веков до Мухаммеда, и за два с лишним тысячелетия до категорического императива Канта. Впрочем, поговаривают, и в «Махабхарате», и в изречениях Сиддхартхи Гаутамы встречается «Золотое правило этики». – Орест Иванович поднялся с тахты, подошел к окну. – Благородные мужи всех эпох и народов приходят к одним и тем же выводам. Не иначе – это дхарма… А что ты думаешь по данному поводу, Кусай?
Последние слова были обращены к верному камердинеру, соляным столбом застывшему в дверях гостиной.
Китаец не отреагировал на вопрос, – он был далек от любомудрских настроений господина, – лишь протянул Пандорину пачку свежих газет.
– Посьта.
– Спасибо, Кусай. – Жертва «бриллиантового зеленого» вновь устроился на тахте, открыл свежий нумер «Московского бульварного вестника».
На заглавной странице самым жирным (жирнее не придумать) шрифтом было напечатано…………………………………………………………………………
III
Сенсация! Сенсация!! Сенсация!!!
В Москве объявились ПОХИТИТЕЛИ БРИЛЛИАНТОВ!
И это вовсе не шутка. И уж никак не реклама романа Луи Буссенара о похождениях отважных французов в дебрях Южной Африки.
К великому сожалению, это – истинная правда.
«Эка невидаль, – скучающе зевнет какой-нибудь читатель-скептик. – Мало ли в Первопрестольной воров, грабителей, разбойников, да прочих специалистов по отъему драгоценных каменьев у господ обывателей».
Трудно поспорить с данным утверждением. Однако, похищение похищению рознь.
Одно дело, когда шайка маровихеров с Хитровки умыкнет у подгулявшего прохожего галстучную булавку с бриллиантом со спичечную головку. Совсем иной расклад, ежели на великосветском рауте (!) при скоплении весьма и весьма респектабельной публики (!!) при чрезвычайно загадочных обстоятельствах пропадает огромный диамант размером аж с грецкий орех (!!!).
А именно такой величины бриллиант, известный в ювелирных кругах под именем «Люцифер», был похищен вчера вечером на званом ужине у княгини N-ской в ее особняке на Большой Бронной…
Моряки говорят: «Как вы корабль назовете, так он и пойдет» (по стойкому убеждению наследников аргонавтов, корабли по морю ходят, плавают лишь щепки, да… не будем уточнять что).
С драгоценными каменьями та же самая история. Имя камня – это его судьба. История «Люцифера» – наилучшее подтверждение данной сентенции.
Огромный – размером в вершок и весом в 123 карата (конечно меньше знаменитого «Орлова», но куда как больше не менее именитого «Шаха») – бриллиант чистейшей воды. «Сын зари», да и только!
А уж мистических загадок – (позволю себе напомнить, Люцифер – одно из имен Нечистого) – в судьбе камня и попросту не сосчитать.
Начнем с веса. 123 карата. Согласно правилам пифагорейской нумерологии обратим сие сложное число в элементарное. 123 = 1 + 2 + 3 = 6. Запомним получившееся число.
Теперь – количество граней. Их у «Люцифера» ровно 66 (!), а не 57 как обычно.
6 и 66 – три шестерки, «666», знаменитое «число зверя» из Откровения св. Иоанна Богослова!
И это только начало. Дальше – больше!
Быть может не все знают, но предыдущий владелец «Люцифера», муж княгини N-ской, князь Иннокентий Венедиктович N-ский пропал без вести два года тому назад в джунглях Голконды. Рассказывают, именно оттуда в 1844 году тогда совсем еще молодой князь привез злополучный бриллиант.
По слухам, «Люцифер», известный в Индии под именем «Аджна Кали», хранился в одном из тайных храмов секты тугов-душителй. Камень якобы украшал чело статуи богини смерти. Только представьте, сколько кровавых жертвоприношений, сколько кошмаров и ужасов довелось узреть оку грозной супруги Шивы. Поистине, не камень – Сатана!
И ещё одно. Как я уже писал, «Люцифер» был обретен князем N-ским в 1844 году, а похищен вчера, 13-го (тоже весьма специфическое число) июня 1888 года. И 1844 и 1888 – года високосные. Весьма любопытное совпадение, не правда ли?
Интересно, какая страшная тайна кроется за всеми этими загадочными совпадениями? И кто сумеет ее разгадать? Быть может……………………………..
IV
Действующие лица
Орест Иванович Пандорин, чиновник особых поручений при московском генерал-губернаторе.
Иван Григорьевич Ведьмищев, личный камердинер генерал-губернатора Москвы князя Долгорукова.
Онисим Патрикеевич Ромашкин, ассистент Пандорина.
Действие происходит в 1888 году во флигеле О. И. Пандорина на Большой Никитской улице в Москве.
Первое действие
1. Похищение века!
Гостиная в доме Пандорина. Стены увешаны цветными китайскими гравюрами и свитками с иероглифами. В глубине сцены – доспех эпохи династии Мин, деревянная лаковая подставка с китайским холодным оружием, застекленная витрина с традиционными масками Пекинской оперы. На стене – телефонный аппарат Белла-Блэка. В углу – огромные напольные часы в виде Спасской башни, рядом – торшер в виде скульптуры мавра в тюрбане, держащего семирожковый светильник, на журнальном столике – свежий номер «Московского бульварного вестника».
Пандорин и Ведьмищев сидят друг напротив друга в глубоких кожаных креслах. Чуть поодаль, на обитом синим бархатом стуле – Онисим Ромашкин.
Орест Иванович перебирает янтарные четки, лицо его испестрено зелеными пятнышками.
ВЕДЬМИЩЕВ (Пандорину). Да-с, голуба, размалевал вас наш Асклепий, что называется, под гжель в ином колоре… Но да не в этом дело. Ровёном а но мутон – вернемся, так сказать, к нашим баранам. Я ведь к вам, Орест Иванович, с Тверской на Никитскую, признаться честно, не ради вашей зеленой физиогномии тащился. А по личному поручению самого Владим Андреича.
ПАНДОРИН. Так отчего же вы не воспользовались аппаратом Белля? Весьма быстро и удобно.
ВЕДЬМИЩЕВ. Видите ли, голуба, дело уж больно щекотливое, не для посторонних ушей. Не доверяю я этим юным вертихвосткам на телефонной станции. Подслушают еще, разнесут по всей Москве, что те самые сороки. А нам с Владим Андреичем шумиха ни к чему… Да и вообще, не люблю я эти современные штучки-дрючки. Я человек старой закалки. Привык по-дедовски: с глазу на глаз, из уст в уста, с соблюдением конфиденциальности.