Страница 27 из 27
О, это было бы дикостью! Джерек развернул локомотив на север, к гробнице Вертера де Гете, боясь, что его мать, Железная Орхидея, тоже исчезла.
Но гробница Вертера — огромная статуя его самого, спящая мертвым сном вместе с гигантским Ангелом смерти, парящим над ней, и несколько оплакивающих женщин на коленях рядом — все еще была занята черной парой. Фактически, они находились на крыше, у ног склонившейся статуи, но сперва Джерек не заметил их, любовники почти сливались с черным мрамором гробницы.
— Джерек, печаль моя! — голос матери звучал почти оживленно.
Вертер злобно засверкал глазами и стал грызть ногти на пальцах, пока локомотив причаливал к плоскому парапету, внося ослепительный контраст цвета в окружающий ландшафт.
— Джерек, какая плохая новость привела тебя сюда?
Мать вытащила черный носовой платок и вытерла черные слезы с черных щек.
— Новости и в самом деле плохие, — ответил Джерек. Он чувствовал себя уязвленным. То, что происходило в данный момент, казалось ему насмешкой над его истинным горем. — Миссис Амелию Ундервуд похитили, может быть, уничтожили, и почти определенно причиной этого явилась Миледи Шарлотина.
— Это месть! — выдохнула Железная Орхидея. — Ее черные глаза расширились, и в них заблестел интерес. — О! О! Горе мне! Великий Джерек наказан! Дом Карнелиана разорен! О! О! — И она добавила спокойным тоном — Как тебе нравятся мои стенания?
— Это серьезно, мама, подарившая мне драгоценную жизнь…
— Только для того, чтобы ты страдал от мучений! Я знаю! Увы!
— Что мне делать, мама?
— Что ты можешь сделать? — вмешался Вертер де Гете. — Ты обречен, Карнелиан. Ты проклят. Судьба избрала тебя, как и меня, для вечных страданий, — он издал горький смешок. — Примирись с этим мрачным фактом. Выхода нет. Тебе было дано несколько мгновений блаженства, чтобы ты страдал более глубоко, когда предмет твоей страсти у тебя отняли?
— Откуда вы знаете о том, что произошло? — насторожился Джерек.
Вертер смутился.
— Ну, Миледи Шарлотина недели две назад кое-что доверила мне…
— Дьявол! — зарычал Джерек — И вы не предупредили меня?
— О неизбежном? Что хорошего могло из этого получиться? — ответил Вертер язвительно. — Мы все знаем, что случается с пророками! Никто не любит слушать правду!
— Болтун! — Джерек повернулся к Железной Орхидее. — И ты, мама, знала, что замышляла Миледи Шарлотина?
— Не полностью, мое несчастье. Она просто сказала что-то о выполнении сокровенного желания миссис Ундервуд.
— И что же это, как не жизнь рядом со мной?
— Она не объяснила, — Железная Орхидея приложила платочек к глазам. — Она боялась, несомненно, что я выдам ее план тебе. Ведь мы одной крови, мой плод.
Джерек мрачно сказал:
— Я вижу, мне ничего не остается, как обратиться к самой Миледи Шарлотине!
— Разве ты не хотел этого? — сказал Вертер, сидя на выступе над их головами, прислонившись черной спиной к мраморному колену статуи и меланхолически покачивая ногами. — Разве ты не навлекал катастрофу, ухаживая за миссис Ундервуд. Я, кажется, припоминаю некий план…
— Молчите… Я люблю миссис Ундервуд больше, чем люблю себя!
— Джерек, — сказала рассудительно его мать, — ты слишком далеко заходишь в этих вещах.
— Так и есть! Я глубоко люблю. Я всецело поглощен любовью. Моя страсть управляет мною. Это больше не игра!
— Больше не игра?! — Даже Вертер де Гете был шокирован.
— Прощайте, черные предатели… Будьте вы прокляты!
И Джерек кинулся назад к своему локомотиву, потянул свисток и устремился на воздушной машине высоко в темное безрадостное небо.
— Не борись со своей участью, Джерек! — услышал он крик Вертера. — Не грози кулаком неумолимой Судьбе! Не проси милости у богов, ибо они глухи и слепы!
Джерек не ответил. Вместо этого он горько всхлипнул и пробормотал Ее имя. И звук этого имени снова зажег болезненный гнев в его душе.
Он прибыл к озеру Козленок Билли, сверкающему в солнечном свете, с мыслью уничтожить озеро и Миледи Шарлотину, и ее Питомник, и ее пещеры — уничтожить весь земной шар, если будет необходимо. Но он сдерживал свою ярость, так как миссис Амелия Ундервуд могла сейчас находиться пленницей в одной из этих пещер. Джерек оставил локомотив парящим в нескольких дюймах над поверхностью воды и прошел через Водные Ворота в пещеру со стенами из золота, а потолком и полом из полированного серебра. Миледи Шарлотина ждала его, зная, что он придет.
— Я знала, что ты придешь, моя жертва, — промурлыкала она.
На ней было одето платье лилового цвета, сквозь которое просвечивало ее мягкое розовое тело. Кучу светлых волос на голове поддерживал обруч из платины и жемчуга. Лицо было спокойным, даже суровым и гордым. Глаза сузились от удовольствия, когда она улыбнулась Джереку.
Миледи Шарлотина лежала на кушетке, покрытой белой тканью и усыпанной белыми розами. Все розы были белыми кроме одной в ее руке. Это была роза сине-зеленого цвета. Пока Джерек приближался к ней, она открыла рот, белыми зубками отщипнула лепесток от розы и разорвала этот лепесток на крошечные кусочки, упавшие на ее подбородок и грудь.
— Я знала, что ты придешь.
Джерек вытянул руки, его пальцы стали когтями, и он шел на негнущихся ногах не отрывая от нее взгляда, и схватил бы ее за шею, если бы его не остановил наспех изготовленный ею силовой барьер, который он, однако, мог без труда разрушить. Джерек остановился.
— Вы должны быть лишены ума, очарования, красоты и грации, — сказа он резко.
Она опешила.
— Джерек, не слишком ли это сильно!
— Я сказал то, что думаю!
— Джерек! Твой юмор! Где он? Где? Я считала, тебя позабавит такой поворот событий. Я все подготовила так тщательно!
У нее был вид разочарованной хозяйки, устроившей такую же вечеринку, как и Герцог Квинский, которую никто, конечно, не забыл, и не забудет, пока Герцог Квинский не умудрится придумать нечто еще более нелепое.
— Да. И все знали этот план, все, кроме меня и миссис Амелии Ундервуд.
— Но так и было задумано!
— Миледи Шарлотина, вы зашли слишком далеко! Где миссис Амелия Ундервуд? Верните мне ее сейчас же!
— Нет!
— А что еще вы сделали с Лордом Джеггедом? Его нет в замке.
— Я ничего не знаю о Лорде Джеггеде. Я не видела его несколько месяцев. Джерек, что с тобой? Я ожидала какой-нибудь контратаки. Это она и есть? В таком случае, это — жалко…
— Железная Орхидея сказала, что вы удовлетворили сокровенное желание миссис Ундервуд. Что вы имели в виду?
— Джерек! Ты становишься скучным. Это необычно. Давай лучше займемся любовью!
— Вы неприятны мне!
— Неприятна? Как интересно! Давай…
— Что вы имели в виду?
— То, что сказала. Я выполнила ее самое сокровенное желание.
— Откуда вы знаете ее самое сокровенное желание.
— Ну, я позволила себе маленького соглядатая, механическую блоху, чтобы подслушивать ваши беседы. Скоро стало очевидным, чего она хочет больше всего. И поэтому, я стала ждать подходящего момента… и сделала это!
— Сделала что? Что сделала?
— Джерек, ты потерял рассудок! Не можешь догадаться?
Он нахмурился.
— Смерть. Она однажды сказала, что предпочтет смерть…
— Нет, нет.
— Тогда что?
— О, каким ты стал скучным! Давай займемся любовью, а потом…
— Ревность. Теперь я понял. Вы сами любите меня. Вы уничтожили миссис Ундервуд потому, что думаете, что тогда я полюблю вас. Что же, мадам, позвольте сказать вам…
— Ревность? Уничтожила? Любовь? Джерек, ты здорово вошел в роль, как я вижу. Ты очень убедителен. Но, боюсь, чего-то не хватает — какого-то намека на иронию, которая придает роли немного больше выразительности.
— Вы должны сказать мне, Миледи Шарлотина, что вы сделали с миссис Амелией Ундервуд.
Она зевнула.
— Скажите мне!
— Безумный дорогой Джерек, я удовлетворила…
— Что вы с ней сделали?
— Ну, хорошо! Браннарт!
Из одного из туннелей показался горбатый ученый и захромал по зеркальному полу, с удовольствием глядя вниз на свое отражение.
Конец ознакомительного фрагмента.