Страница 2 из 14
ты сегодня весь день проработаешь, а вечер, наверное, захочешь провести с
Оливером, – сжав ее плечо, я добавляю: – И потом, чем еще заняться в такой
замечательный день, если не серфингом?
Он ухмыляется, держа чашку у губ.
– Даже не знаю… Ну там, сходить на свидание, не?
Фыркнув, я закрываю шкаф.
– Очень смешно.
– Лондон, – она толкает меня в бок с серьезным выражением лица.
– Лола, – вторю ей я.
– Оливер упоминал о друге, который скоро приезжает из Австралии.
Может, нам встретиться всем вместе? – она не поднимает взгляд, изображая
повышенный интерес к собственным ногтям. – Сходим в кино или что-то в
этом духе.
– Без вариантов, – говорю я. – Моя дорогая и любимая, мы говорили с
тобой на эту тему не меньше десятка раз.
Лола снова смущенно улыбается, и я со смехом выхожу из кухни. Но она
идет за мной по пятам.
– Ты не можешь винить меня за легкое беспокойство о тебе, – замечает
она. – Ты все время одна и…
Я беспечно отмахиваюсь от нее.
– И вообще-то, быть одной не значит быть одинокой, – потому что как бы
ни была привлекательна идея заняться с кем-нибудь сексом, вместе с ним
неизбежно приходит и куча проблем. У меня и без того достаточно людей
вокруг, что я еле успеваю общаться с Лолой и ее дружной и постоянно
увеличивающейся компанией, а также их половинками. Я еле выучила их
фамилии. – Тебе что, Харлоу шлет мысленные послания?
Лола хмурится, когда я наклоняюсь поцеловать ее в щеку.
– Не беспокойся обо мне, – говорю я и смотрю на часы. – Пойду, а то
через двадцать минут прилив.
***
После долго дня, проведенного в воде, я встаю за стойку бара у Фреда – в
местечке, практически всеми любовно прозванного «Царской Гончей»,
владелец которого Фред Фёрли – и повязываю фартук.
Банка с чаевыми наполнена чуть больше чем наполовину, и это означает,
что день в целом неплох, но и не настолько безумен, чтобы Фред взял еще
кого-нибудь в помощь. У одного конца стойки тихо сидит парочка с
полупустыми стаканами перед каждым. Они настолько погружены в
разговор, что едва поднимают головы, когда я подхожу ближе; и им
достаточно их напитков. Четыре женщины в возрасте сидят у другого конца.
Замечаю хорошую одежду, сумочки. Они смеются и, наверное, пришли сюда
что-то отпраздновать, что вероятнее всего означает забавное зрелище и
отличные чаевые. Делаю себе мысленную заметку подойти к ним через
несколько минут.
Мое внимание привлекают доносящиеся с дальнего конца бара хриплый
смех и ликование, и я замечаю Фреда, несущего несколько стаканов пива
группе парней у бильярдного стола. Поняв, что моей помощи тут не нужно,
решаю перепроверить свой инвентарь.
Я работаю у Фреда всего месяц, и тут, впрочем, как и в любом похожем
месте, очень легко влиться в рабочий распорядок. Здесь кругом сверкающие
витражи, деревянные панели и кожаные диванчики, и бар в куда более
лучшем состоянии, чем тот танцевальный клуб, где я проработала два года во
время учебы в колледже. Еще тут полно мудаков, но для такой работы это
неизбежный недостаток. Не то чтобы я невероятно привлекательная, но у
мужчин в голове что-то перещелкивает, когда они видят девушку по ту
сторону стойки, и даже самые доброжелательные вмиг забывают о хороших
манерах. Помощников бармена у нас тут нет, так что все приходится делать
самой, но Фред – отличный босс, и с ним весело шутить. Еще он в разы
лучше меня умеет общаться с мудаками.
Поэтому именно он обслуживает тех парней у бильярда, а не я.
Обычно я становлюсь дотошной, когда дело доходит до работы, и до
начала смены организую все именно так, как мне нравится: нож, два вида
пиллеров, мадлер, ручная соковыжималка, фигурный нож, джулеп-стрейнер,
барные ложки, мерный стакан. Порядок на столе – порядок в голове.
Я собралась нарезать фрукты, когда на стойку облокачивается клиент и
просит два «Белых русских» – один со льдом, один без. Я киваю и беру два
больших стакана, когда ко мне сзади подходит Фред.
– Дай знать, если ребятишки будут себя плохо вести, – говорит он,
кивком показывая в сторону бильярдного стола, где стоит компания и с
громким улюлюканьем слушает рассказчика.
Они выглядят типичными студентами UCSD, которые тут завсегдатаи:
высокие, привлекательные и загорелые. На ком-то футболка с принтом, на
ком-то классическая рубашка. Смешивая напитки, я поглядываю в их сторону
и, судя по росту, телосложению и загару, делаю вывод, что они играют в
водное поло.
Один из них, темноволосый и с таким ртом, при взгляде на который
мысли только сексе, смотрит на меня, не отводя глаз. Он хорош собой –
вообще-то, если честно, они все там хороши – и что-то в нем заставляет меня
снова поднять на него взгляд, не желая опускать.
Он так непостижимо великолепен, но, к сожалению, с явным
самолюбием до небес.
Что напоминает мне о прошлом, и я тут же теряю интерес.
Поворачиваюсь к Фреду и, достав из-под стойки стеклянную банку с
надписью «Автомобильный фонд», ставлю ее перед ним.
– Думаю, мы оба знаем, что тебе не стоит обо мне беспокоиться, –
говорю я, и он, улыбаясь и покачивая головой, бросает взгляд в сторону
банки, пока готовит напитки. – Так значит, сегодня мы тут с тобой вдвоем?
– Думаю, да, – отвечает он и ставит два пива на стойку. – В эти выходные
никаких больших соревнований нет. Так что будет тихо и малолюдно. Может
даже успеем сделать переучет.
Я киваю и, закончив с напитками, даю знак подойти, после чего мою
руки и оглядываюсь, не забыла ли я что-нибудь сделать. Позади меня кто-то
покашливает, и, обернувшись, я обнаруживаю, что нахожусь в полуметре от
глаз, которые всего пару секунд назад смотрели в мою сторону с того конца
бара.
– Что могу предложить? – с дружелюбной и при этом профессиональной
улыбкой вежливо интересуюсь я. Он прищуривается, и хотя не скользит
взглядом по моему телу, у меня складывается впечатление, что он уже
проанализировал меня и оценил так же, как делают большинство мужиков:
трахабельная или нет. По опыту скажу, у них только эти две категории и есть.
– Повторите, пожалуйста, – с неопределенным жестом отвечает он.
У него в руке вибрирует телефон, и он что-то быстро пишет в ответ,
после чего снова смотрит на меня.
Я достаю поднос. Не знаю, что они заказывали, пока здесь был Фред, но
с легкостью могу догадаться.
– Хайнекен? – спрашиваю я.
Он прищуривается и делает вид, что оскорблен, от чего я смеюсь.
– Ну ладно-ладно, не Хайнекен, – виновато подняв руки, говорю я. – Что
вы пили?
Теперь, когда я присмотрелась к нему, замечаю, что вблизи он гораздо
красивее: карие глаза обрамлены такими ресницами, за которые компании-
производители туши отвалили бы приличное состояние, чтобы иметь такую
модель, темные волосы, такие мягкие и густые, что, я уверена, погрузиться в
них пальцами было бы просто потрясающе…
Но, думаю, он и сам об этом знает: его уверенность в себе заполняет
собой все помещение. Его телефон вибрирует снова, и он, бросив на экран
быстрый взгляд, игнорирует его.
– А почему вы предположили Хайнекен? – интересуется он.
Я кладу на поднос несколько подставок под бокалы и снова пожимаю
плечами, пытаясь пресечь разговор на корню.
– Просто так.
Но покупаться на это он не собирается. Уголок его рта слегка
приподнимается, и он говорит:
– Колись, Ямочка.
Почти в это же время я слышу «Черт возьми!» Фреда и с готовностью
протягиваю свою руку, когда он со шлепком вкладывает в нее хрустящую