Страница 2 из 18
Зигфрид с пыхтением поднялся ко мне, глаза его расширились, а пальцы выпустили повод коня.
– Что за… тварь?
– Это ты о ком из них? – спросил я.
– Сэр Ричард!
– А что, – сказал я раздраженно. – Эта дура решила попробовать себя в колдовстве. Вот и допробовалась.
Зигфрид сказал торопливо:
– Надо спасти ее!
– Колдунья, – напомнил я строго.
– Но эта тварь ее в конце концов достанет! Такая защита не держится долго…
– А мы сожжем на костре, – напомнил я. – И такое сочное мясо превратим в пепел, нерационально. Так пусть хотя бы животное покушает. Смотри, какое худое!
Женщина увидела упавшую на нее тень, вздрогнула, но, рассмотрев нас, торопливо опустила голову на колени.
Зигфрид сказал решительно:
– Нет, сэр Ричард!.. Негоже оставлять в беде женщину! Пусть она даже трижды колдунья.
– Подумай о костре, – напомнил я.
– То будет завтра, – крикнул он, – а это… сегодня!
Он начал спускаться по косогору на ту сторону. Я сказал в спину, чувствуя себя абсолютно правым, но от этого чем-то неполноценным и неправильным:
– Запрещать не могу и не буду, это твоя личная жизнь! Только учти, благодеяния не остаются безнаказанными даже среди мужчин, а уж женщина… Еще до костра она точно в ответ наведет на тебя какую-нибудь порчу.
Он обернулся, взглянул снизу вверх.
– Но я не могу иначе!
– Почему?
– Я рыцарь, – напомнил он с достоинством. – Я клялся помогать тем, кто не может помочь себе сам.
– Ну смотри, – сказал я. – Здесь ты волен. Но лучше бы впустил в круг ту зверушку. Нет человека, нет проблемы.
Камни под ногами Зигфрида посыпались вниз. Зверь заметил спускающегося человека в доспехах. Женщина тоже вскинула голову, ее глаза со страхом и недоверием впились в могучую фигуру рыцаря с обнаженным мечом в руке.
– Дурак, – сказал я с отвращением.
Зигфрид прикрылся щитом, сгорбился и пошел на зверя, держа меч наискось. Тот резко развернулся в его сторону, щели глаз вспыхнули красным огнем.
По моей шкуре дунуло холодным ветерком, пасть у этого чудовища оказалась шире, чем мне казалось. И зубы в три ряда, мелкие, однако именно такие способны крошить даже камни.
– Оно быстрее, – крикнул я сверху, – чем ты думаешь. Береги руки!
Зигфрид приблизился еще на шаг, а я снял лук и наложил стрелу. Зверь прижался к земле, спина выгнулась горбом, мышцы вздулись отчетливо, а Зигфрид в момент его прыжка метнулся вперед и, падая на землю, выставил меч вверх, крепко держа обеими руками.
Я поднял лук, Зигфрид исчез под чудовищной тушей, зверь пытался ухватить врага. Я слышал скрежет и треск металла, но одновременно и болезненный рев.
Монстр приподнялся, и Зигфрид выкатился из-под его туши, все так же с прижатым с себе щитом, где край на две ладони уже отгрызен.
Я опустил лук, зверь серьезно ранен в брюхо, двинулся на человека, но правая передняя подгибается, пошел было в сторону, с трудом выровнялся. За ним потянулась широкая лужа крови, и, как я догадываюсь, там сейчас в широкую рану вываливаются кишки.
Зигфрид поднялся на ноги и, сильно прихрамывая, отодвинулся, все так же сохраняя боевую стойку. Блестящий металл на правой ноге потемнел и весь изжеван, словно по нему несколько раз ударили шипастой булавой.
Я крикнул:
– Раненый зверь опасен!
– Да ну? – ответил он хриплым голосом. – Вот уж новость…
Женщина уже поднялась, измученная и сгорбленная, как мокрая ворона, обхватила себя руками и не отводит жадного взгляда от схватки. Лицо бледное, ни кровинки, во взгляде отчаянная надежда.
Зверь сделал рывок, но в последний миг лапа подломилась, он с глухим болезненным ревом сунулся мордой в ноги дерзкому вместо того, чтобы всей пастью ухватить его за голову и разом покончить схватку.
Зигфрид моментально вскинул меч и, отшвырнув щит, обрушил страшный удар. Мне показалось, сталь не разрубит огромную голову, однако раздался треск, Зигфрид вскрикнул от боли в руках, стальная полоса вошла в толстый череп на две ладони.
Зверь задергался, приподнялся в последнем усилии и тут же ткнулся мордой в стальные сапоги рыцаря. Меч остался в расколотом черепе.
Я крикнул:
– Поздравляю!..
Он поднял забрало, лицо усталое, поплевал на ладони и ухватился за рукоять меча. Лицо побагровело, задержал дыхание. Послышался скрип, лезвие пошло вверх.
Женщина все это время не отрывала взгляда от рыцаря, а Зигфрид вытер меч о шкуру чудовища, бросил его в ножны и повернулся к женщине.
Она все так же неотрывно всматривалась в его лицо. Он протянул ей руку, но пальцы уперлись в незримую стену. Женщина медленно выпрямилась во весь рост. Черные, как смоль, волосы скользнули по нагому телу, старательно укрывая его от взглядов, но белая грудь все равно бесстыдно раздвинула эти шторы и высунулась наружу.
– Зигфрид, – крикнул я. – Ты уже убил эту зверушку!.. А женщину оставь, дальше пусть сама!
Женщина протянула ему руку, не сводя с рыцаря испытующего взгляда. Кончики их пальцев соприкоснулись, Зигфрид ухватил ее за кисть и дернул так резко из пентаграммы, что она с размаху налетела на его стальную грудь.
– Зигфрид, – сказал я с предостережением.
Он ответил, не глядя на меня:
– Мы не можем оставить ее вот так!
– Почему? – спросил я.
– Она истратила все силы, – ответил он. – И сейчас упадет…
Он сорвал с плеч плащ и укутал ее обнаженное тело со старательностью целомудренного медбрата.
Когда они вскарабкались ко мне на гребень, Зигфрид почти нес ее на руках, я сказал женщине сурово:
– Мы – крестоносцы, ведьм отправляем на костер! Ты поняла?.. Потому тебе нельзя принимать любезное предложение моего друга, он слишком добр и чистосердечен. Не понимает, что обрекает тебя на смерть.
Она вздрогнула, увидев Адского Пса, явно заколебалась, поглядывая быстро то на меня, то на Зигфрида, наконец сказала решительно:
– Я поеду с ним.
– Ты хоть меня слышала? – спросил я с досадой.
– Я рискну, – ответила она. – Все равно моя жизнь оборвалась бы скоро.
Он поднялся в седло, а ей подал руку. Она ухватилась крепко, и он вздернул ее к себе, усадив за спиной.
Я сказал резко:
– Слушай меня, дура!.. Магия у нас запрещена. Ведьм сжигаем или топим. Потому ты если хоть в чем-то… поняла? Но ты можешь лечить раненых, если умеешь, это богоугодно. В этом случае епископ закроет глаза, если сделаешь это даже не молитвами.
Зигфрид посмотрел на меня с благодарностью, а она сказала торопливо:
– Спасибо, ваша милость!
– Не за что, – ответил я, злой за уступку политики человечности, – лечить ты все равно не умеешь, а вот порчу…
Зигфрид вскрикнул:
– Ваше высочество!
– И еще, – предупредил я жестко, – что бы ни случилось дурное в армии или в лагере, тут же подумают на тебя.
Она вскрикнула:
– Я не стану…
– Это неважно, – прервал я. – Люди мало обращают внимание на разумные доводы. И тебя могут забить на месте до того, как прибежит епископ и велит тебя милосердно сжечь, чтоб не проливать крови. Но мне тебя не жалко, однако погибнет и Зигфрид, что бросится тебя защищать.
Она прижалась к спине Зигфрида и, похоже, ощутила, что так и будет. Помрачнев, произнесла тихо:
– Если этот благороднейший из рыцарей все еще берет меня, то я рискну.
Зигфрид сказал быстро:
– Нельзя ее оставлять ни здесь, ни в лагере. Я быстро отвезу ее в город к ее родителям и сразу вернусь.
– Мы едем в замок сэра Джордана Беверейджа, – напомнил я, – владетельного лорда Бармачшира и чего там еще.
Он сказал виновато:
– Я вас догоню там. Уж постарайтесь не… лезть под нож!
– Если и зарежут, – сказал я ворчливо, – ты будешь виноват… Ладно-ладно, не терзайся. Сам знаешь, никто на меня не набросится… в первый же день. Да и собачка рядом со мной спит, а ты уже знаешь, что это за комнатный песик… Езжай.
Глава 2
Женщина лишь однажды оглянулась, я почувствовал на себе ее беглый, но очень ощутимый взгляд, но и потом, когда конь Зигфрида умчал их в направлении стен далекого городка, я чувствовал некую странность в случившемся. Только бы Зигфрид не пострадал…