Страница 2 из 24
Я шел быстро, но чуткие уши уловили озабоченный голос за ближайшим углом:
– А его светлость сегодня гневен…
– Да не гневен, – возразил другой голос, – это он так озабочен. Это лорд Ришар гневен, когда вот так брови, а когда сэр Ричард в гневе, то у него желваки сразу, как грецкие орехи размером!.. И пальцы стискивает.
Я сбавил шаг, потом остановился. Судя по голосам, разговаривают дворцовые стражи. С одной стороны – подслушивать нехорошо, но с другой – подслушивают бабки-сплетницы, а государственные мужи собирают полезную информацию.
– Да, – согласился третий голос, – я видел, пальцы аж белеют, когда вот так давит подлокотники.
– И я видел. Вот-вот дерево покрошится…
– А еще он губы стискивает, – поделился информацией первый голос. – Не слишком, но у него губы, как у младенца, а когда стискивает, то уже как у старца – прямые и бескровные…
Господи, мелькнула мысль, неужто я так легко читаем? А ведь стараюсь, слежу за своим рылом и телом. Ни глазом не моргну, ни пальцем не двину, но все-таки видят меня насквозь, опытные гады. Слишком уж распустился в бесхитростном и прямодушном мире Армландии.
– Зато, – продолжал рассудительный голос, – когда доволен, глаза сияют. Его Величество раньше в таких случаях наклонял голову или приспускал ресницы, а потом научился смотреть так, что по нему ничего никогда не поймешь…
– А скажите, – спросил третий голос суетливо, – а когда у сэра Ричарда раздуваются ноздри, это к добру или к худу?.. Я вот никак не пойму! Иногда так, другой раз эдак…
– Это заинтересованность, – предположил первый. – Голову даю на отрез! А к добру или худу… все зависит…
Я отошел на пару шагов назад, затопал на месте, голоса сразу умолкли, я прошел мимо застывших часовых, морды каменные, глаза выпучены, во всем облике зверское рвение тащить и не пущать.
Барон Торрекс Эйц, начальник дворцовой стражи, откозырял красиво и почтительно, на лице готовность выполнить любой приказ, я улыбнулся вельможно и продолжил путь к своему кабинету. Из соседнего помещения вышел с хронометрической точностью сэр Жерар Макдугал, угрюмый и молчаливый рыцарь, очень расчетливый в каждом слове и жесте, мой личный секретарь.
– Сэр Жерар, – сказал я в ответ на его поклон, – кардинал уехал, все поют… но теперь вас беру за глотки я!
Он вздрогнул.
– Ой, сэр Ричард! Лучше уж кардиналы…
– Это чего вдруг?
– Они совсем ягнята рядом с вами. У вас такая хватка…
– А вы думали? – возразил я с веселой угрозой. – Все запляшут!.. Меня всего распирает, видите? Столько работы!.. И как накинемся!
На его лице было написано, охотнее бы кинулся в другую сторону, но растянул губы в улыбке и сказал почтительно:
– Да-да, сэр Ричард, а как же! Вот прямо так и накинемся.
– Я сейчас в монастырь, – сказал я.
Он живо перекрестился.
– Славу Господу! Наконец-то…
Я пояснил злобным голосом:
– И не мечтайте! Посмотрю, как начали делать паровой котел… там умники уже ломают головы, как приспособить для откачивания воды из шахт. Еще для камнедробилок…
Он прервал:
– Сэр Ричард, прошу прощения за непомерную дерзость, но как бы вам напомнить со всей почтительностью и не схлопотать, что вы еще и его светлость? Может быть, сами вспомните? А это значит, вам сегодня принимать послов из Турнедо от короля Гиллеберда как бы лично, но неофициально, герцога Ульриха из Ундерлендов, делегацию купцов Тараскона, а также рассмотреть совместную петицию от местных лордов…
Я поморщился, мелькнула трусливая мыслишка переложить на Ришара и прочих военачальников, но это уж слишком, и так передаю чересчур много ключевых дел, такое чревато боком.
– Ладно, – ответил я, – послов, герцога, петицию… да, это должен рассматривать майордом. Но хотя бы делегацию купцов… Эх, этих тоже нельзя. Обидятся. Не просто подданные! Я их бургграф, не гусь из мясной лавки. Хорошо, организуйте, но только в темпе!.. Как можно быстрее, а саму церемонию покороче, покороче.
Он поклонился.
– Да-да, как можно быстрее, но не слишком. Это покажет им, что на ваших плечах много не менее важных дел, это вы хорошо придумали. Правда, нужно точно высчитать время, чтобы не было умаления их достоинства…
– Ну да, – согласился я кисло, – следи за балансом.
Он раскрыл передо мной дверь, опередив лакея, я вошел с поднятой головой, скоро разучусь сам это делать, за мной негромко стукнуло.
На столе кипа бумаг, словно у клерка. У крупного деятеля поверхность стола должна была чиста, даже чернильницу подаст слуга, когда она вдруг зачем-то понадобится.
Выбиваюсь из образа, мелькнула мысль, в работе крупного политика не должно быть мелочей.
Едва я рухнул в кресло, дверь приоткрылась, в щелочку проскользнул, как самый робкий из чучундр, Куно, шляпа в откинутой наотмашь руке, заискивающе улыбнулся.
– Ваша светлость…
– Куно, – сказал я с досадой, – не переигрывай. Ты же сам явился и предложил свои услуги! Для такого поступка нужны не только ум и умение ориентироваться в ситуации, но и отвага. А сейчас зайчиком прикидываешься!
Он сдержанно улыбнулся.
– Зато у меня нет врагов, ваша светлость. Даже завистники не очень… уверены, стоит ли мне завидовать.
– Стоит ли? – спросил я. – Ладно, дело твое. Но учти, я тебя насквозь вижу. Давай, что там с рудниками? Кстати, мне принадлежат богатейшие рудники в королевстве Шателлен. Я так и не добрался до них, но сейчас самое время напомнить, что это мое-мое-мое… видишь, какой я загребущий?
Он сдержанно улыбнулся.
– Что-то мне кажется, будь там рудники по добыче золота, вы бы не так загребывали…
– Спасибо, – сказал я. – Наверное, шутишь, но мне в самом деле железо дороже. Если, конечно, много и недорого. Не забудь подобрать толкового человека, пошлешь управителем.
Он спросил опасливо:
– А они в самом деле ваши?
– Точно, – заверил я. – Местный лорд был счастлив, что я предпочел рудники, а не принцессу. Теперь, наверняка, жалеет, но благородный человек от слова не отступится.
Он посмотрел на меня с недоверием.
– У него был выбор: принцессу или рудник?
– Представь себе.
– И он выбрал принцессу?
Я кивнул.
– Да, вот такой чудак.
– Это вообще сумасшедший, – сказал он с убеждением. – Как можно! Цена рудника только растет, а вот принцесса с каждым годом… гм… как бы сказать поделикатнее…
Я великодушно отмахнулся.
– Не надо. Мы в таких делах понимаем друг друга с полуслова.
Он спросил тихонько:
– Он на ней еще и женился?
Я с удовлетворением потер руки.
– Ну как, ловкий я гад?
Он покачал головой.
– Где такие непуганые королевства? Эх, мне бы туда… Я с вами играть не сяду. Кстати, а что предпримете насчет пожалования вам рауграфа?
Я посмотрел на него с высокомерным удивлением.
– Я? Предприму?
– Ну… да…
– А я должен?
Он развел руками.
– Согласно дипломатическому протоколу отреагировать как-то надо.
– Составьте ответ, – велел я, – в самых витиеватых выражениях со словами благодарности и признательности. Постройте фразы так, чтобы никто не мог придраться и усмотреть неуважение или неблагодарность. Пусть все будет на высшем уровне! Копию наверняка отошлют императору. А сами пусть поломают голову, что это могло бы означать… А я займусь тем, чем и собирался. Помимо похода в Гандерсгейм отремонтирую порт, дострою башни у входа в бухту, а там рукой подать до закладки флота океанских кораблей… Если Кейдан ждет, что ринусь благоустраивать Землю Дьявола, что ж, пусть ждет, мне ничуть не жалко.
Куно покачал головой.
– Возможно, как раз ждет взрыва возмущения. Вообще-то вы должны, как считают все рыцари, отказаться в самых резких выражениях.
Я вскинул брови и посмотрел на него, как дитя на скелет.
– От великого, – напомнил я, – до смешного один шаг. Когда император пожаловал меня титулом маркграфа, это одно, но когда вслед за ним Кейдан, как созданная дьяволом в подражание Господу обезьяна, присваивает мне титул рауграфа… это уже нелепо. И не стоит гневаться благородным лордам. Гневаются на равных, а над клоунами смеются. Потому посмеялись и… снова вернемся к нашим баранам. Я имею в виду наши проблемы и заботы.