Страница 3 из 15
Друзья же, частые гости этого кабинета, (как самые активные участники ловушечной войны) хорошо изучили характер Кононова и видели, что гроза миновала.
– За что же вы своего товарища хотели искупать, да еще с опилками?
– Опилки были уже импровизацией, – сказал Марат.
– Ну надо же! – притворно восхитился Кононов. – Какие же вы молодцы! Сымпровизировали! За какие же грехи Марычева вы такое ему наимпровизировали?
Но говорить о зубной пасте в туфлях было бы явным доносом, поэтому все промолчали. Капитан, кажется, понял, потому что на ответе настаивать не стал.
Неожиданно дверь распахнулась, в кабинет влетел еще один кадет, вытянулся по стойке смирно и отрапортовал:
– Товарищ начальник кадетского училища, курсант Марычев для получения наказания прибыл!
Капитан, с тайной радостью, посмотрел на Витьку – оболтус, но ведь не оставил товарищей, пришел, а мог отсидеться, друзья его не выдали бы и он это знает.
– И какое же наказание вы планируете получить, Марычев? Мне кажется, я вас не вызывал?
– Так ведь Элке, ой простите, Элеоноре Викторовне из-за меня досталось, точнее вместо меня.
– За что же вас так друзья любят?
Витька вздохнул:
– Наверное, за пасту.
Владимир Михайлович почувствовал как его брови, вопреки желанию, поползли вверх.
– Какой пасты?
– Зубной.
– Нельзя ли подробнее?
Витька рассказал… Миша дополнил рассказ в той части, которая касалась его.
– Понять я вас могу. В детстве я и сам был не без греха. Однако мы старались избежать жертв среди мирного населения, – заметил капитан после окончания рассказа.
– Мы тоже старались, – брякнул Сашка, чем заслужил сердитые взгляды товарищей.
– Это не извиняет вас за совершенное. Касатонов, Ахметов, Кузнецов, Стуков – три наряда вне очереди и дополнительные занятия в классе.
– Есть три наряда и дополнительные занятия в классе! – четко ответили курсанты.
– Марычев – за начало военных действий два наряда вне очереди и дополнительные занятия.
– Есть!
– Вопросы?
– Вопросов нет, товарищ начальник училища.
– Тогда все кроме Касатонова свободны.
Друзья, двинувшиеся было к выходу, задержались.
– Идите, идите. С Мишей я хочу поговорить не о наказание. Это мы уже обсудили, и добавить нечего.
Дождавшись, когда за курсантами закроется дверь, Владимир Михайлович повернулся к Мише:
– Вольно Миша, – и указывая на стул, предложил, – присаживайся.
Капитан взял лежащую перед ним какую-ту бумагу и протянул ее через стол:
– Читай.
Миша просмотрел и отложил.
– Значит теперь я официальный кандидат в экипаж «Дианы».
– О твоем выдвижении от нашего училища мы говорили еще в декабре сразу после сбора. Эта же бумага простая формальность.
– И вы надеетесь, что я пройду отбор?
– На тебя у меня главная надежда. Поэтому с тобой я и поговорил первым, а вот со вторым я очень долго колебался. В училище много хороших учеников и выбирать из них одного трудно.
– Но ведь я не самый лучший, почему же вы сразу выбрали мня?
– У тебя есть…, как бы сказать, жилка.
– Вы имеете в виду моих предков? – подозрительно спросил Миша.
– Предков? Нет, не их. Уж ты то хорошо знаешь, что не из-за каких родословных я не буду ни кого выделять. Для меня имеют значения только личные качества кадетов. Я имел в виду твою гордость – не глупую гордость, которой с избытком хватает у многих, а настоящую.
– Вот уж не думал, – искренне удивился Миша.
– Да. Ты вовсе не тот спокойный и безвольный человек, каким стараешься показаться. Ты на многое способен. Не надо себя недооценивать.
– Только не выбрать профессию самостоятельно.
– Вот поэтому я попросил тебя остаться. Ты, по-прежнему, не любишь моря?
– Почему, море я люблю. Лежа на песке пляжа, в ясную солнечную погоду. И путе-шествовать по нему я предпочитаю на круизном лайнере в качестве пассажира.
– Я не это имел в виду.
– Владимир Михайлович, я поступил в училище только в силу обстоятельств.
– Типичная жертва традиции? Кем же ты хочешь стать?
– Военным историком.
– Военным историком? А скажи-ка мне, сколько у тебя в роду было моряков?
– Со времен наваринского боя все мужчины.
– Вот видишь, какое у тебя богатое прошлое. Чем тебе не история – история в лицах.
Миша вздохнул:
– Вы говорите точно как мой дед.
– Твой дед? – Коконов задумался.– А знаешь, я ведь служил под началом твоего деда?
– Знаю, он мне рассказывал.
– Как же он меня запомнил? – удивился капитан. – Таких новобранцев как я у него много было. Но скажи мне, если ты не хочешь быть моряком, зачем согласился участвовать в конкурсе?
– Кто ж от такого откажется? – искренне удивился Миша. И, немного подумав, честно добавил. – Еще интересно стало. Я с самого детства слышал про морские путешествия, дальние страны. И мне всегда хотелось их посетить.
– Вот! – чему-то обрадовался Владимир Михайлович. – Значит, море тебе все же не безразлично?
– Не совсем, – вынужден был признать Миша.
– Это я от тебя и хотел услышать. И, раз услышал, значит, ты не совсем безнадежен. Было бы жаль, если такая славная семейная традиция прервалась.
– Вы все о традиции думаете. И никто не думает обо мне. Не прервется она, – обиделся Миша.
– Да о тебе мы и думаем. Тебе же самому потом плохо было бы. Поэтому я хочу чтобы ты победил и познал себя в плаванье.
– Вы считаете, что после путешествия я переменю свое отношение к профессии?
– Не знаю, но уверен в одном – это путешествие многое изменит в твоей жизни.
– Как вы можете быть в этом уверены, Владимир Михайлович?
– Потому что я тоже когда-то был молодым и помню свой первый морской поход. И еще я верю в тебя.
– Для начала мне нужно пройти конкурс.
– Я же сказал, что верю в тебя.
Миша удивился той вере, которую сам не испытывал. Но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что обязан победить. Победить не ради кого-нибудь, а ради себя. Поэтому он ответил:
– Сделаю все что смогу.
– У тебя же светлая голова. Ты больше всех в училище языков знаешь. Кстати, сколько ты их знаешь?
– Свободно говорю на английском, французском, хуже знаю испанский и немецкий, понимаю, но не говорю на итальянском.
– Вот видишь, оказывается ты и без знаменитых предков что-то можешь, – засмеялся Владимир Михайлович.
– Я и не утверждал обратного. – Миша, кажется, обиделся.
– Вот и хорошо. Значит, пройдешь отбор
Поняв, что капитан закончил, Миша встал:
– Разрешите идти?
– До свиданья Миша, – капитан тоже встал. – Кстати, вы там извинитесь перед Элеонорой Викторовной.
– Хорошо, Владимир Михайлович.
Кононов еще некоторое время смотрел на закрытую дверь.
– Он справится, – прошептал он. Затем решительно нажал кнопку селектора. – Людочка, будьте добры, позовите ко мне Ларина Святослава Валентиновича… Да, да, второй кандидат от нашего училища… Спасибо.
Капитан отключил селектор и стал ждать.