Страница 17 из 17
– Смутьяна – ко мне! – произнес он утробным голосом, и стражи толкнули Инанту поближе к начальнику. – Я тебя знаю! – рявкнул тот, осмотрев задержанного. – Ты – Ловкач, трахни меня Бааха! Ловкач, мелюзга базарная! Вернулся, значит, из Кьолла со всякими байками… Ты зачем народ пугаешь?
– Чтоб мне сладкой воды не пить! – Инанту изобразил глубокое почтение. – Чтоб мои товары буря унесла, а меня засыпали пески пустыни! Чтоб на меня помочился шелудивый хффа! Клянусь, в речах моих ни слова лжи! Шас-га по эту сторону гор, и ведет их…
Тяжелый Кулак отвесил ему оплеуху. Потом произнес с сожалением:
– Будь моя воля, я бы тебе забил рыбью кость в ноздрю. Однако… – Повернувшись к стражникам, он сделал повелительный жест: – Тащите его! Наверх!
Инанту потащили, да так быстро, что базарная круговерть замелькала как в калейдоскопе. Он едва успевал перебирать ногами, хоть и старался изо всех сил: идущий сзади Тяжелый Кулак награждал его то пинком, то тычком, то ударом по шее. Стражи вознесли Инанту на холм, мимо лачуг и завалов мусора, мимо мастерских, откуда воняло кожами или тянуло запахом дыма, мимо храма Таррахиши и цистерны с водой – вокруг нее, позванивая водными браслетами, сгрудились женщины, мимо кузниц, где грохотали молоты, мимо вопящих хффа и разбегавшихся с дороги рогатых свиней. За стеной, что ограждала крепость на вершине, было потише и почище, но дома стояли в том же беспорядке – до понятия улиц туфан еще не доросли. Эстапы, дарованные ФРИК этому племени, градостроительства не касались, а были направлены на расширение ассортимента товаров, черчение карт, развитие письма и счета и повышение надежности морских и сухопутных перевозок. Специалисты Фонда полагали, что торговля – лучший двигатель прогресса.
Стражи и Инанту, подгоняемый Тяжелым Кулаком, обогнули массивные башни казарм, миновали усадьбу купца Нос-Набок и дом лекаря, служивший аптечной лавкой, вышли на небольшую площадь и направились к зданию ратуши. То есть ратушей этот длинный двухэтажный особняк был в представлении Инанту, а у туфан он прозывался Средоточие Власти. Топоча сандалиями, они поднялись по наружной лестнице без перил и ввалились в просторную залу, где стояли сундуки с городской казной и широкие скамьи, попавшие сюда не иначе как с отплававшей свое галеры. На этих сиденьях, отполированных задами гребцов, восседали три персоны с жидкими усами и бородками: правитель Саенси Смотрящий Искоса, глава торговой гильдии Руки к Себе и верховный жрец Баахи, а также его божественных детей Уанна и Аукката. Жрец носил имя Рожденного-в-Ночь-Полной-Луны, особо счастливый час, сулящий долгую жизнь, что в его случае оправдалось: по земному счету Рожденному перевалило за восемьдесят. Был он беззубым и выглядел точно Кощей из детских сказок.
– Вот оно, это дерьмо песчаной крысы. Зовут Ловкач, – молвил Тяжелый Кулак и подтолкнул Инанту к владыкам города. Потом подумал и добавил: – В торговых рядах у меня тридцать стражей с длинными палками.
– Палки – лучшее средство для успокоения страстей, – прошамкал жрец.
– Особенно длинные, – согласился Руки к Себе, поглаживая ус.
Но правитель молчал, сверля Инанту мрачным взглядом. Точнее, смотрел он куда-то вбок, но Инанту все равно казалось, что на него нацелен дальнобойный лазер. Впрочем, кроме неприятных чувств он испытывал удовлетворение, ибо цели своей достиг, добрался до городской верхушки. В обычных обстоятельствах его бы к ратуше близко не подпустили, а тут доставили честь по чести, хотя не без урона – в паху у него еще побаливало.
Смотрящий Искоса заговорил:
– Пустобрех – хорошая пища для рыб. Может, закопать его в песок во время отлива?
– Мясо зря пропадет, – не согласился Руки к Себе, прозванный так за исключительную жадность. – Я бы бросил его своим удавам. Сожрут, если нарубить помельче.
У жреца на этот счет предложений не нашлось. Он прищурился и сказал, что пора зажечь факелы.
Вместо окон в зале имелись два широких проема, выходивших на запад и восток. В западном висел огромный шар Асура, уже коснувшийся нижним краем далеких песков, в восточном на тусклый небосвод лениво выползал Гандхарв, естественный спутник Раваны. Инанту, сделав жесты почтения, вытянул руку на восток и произнес:
– Не успеет луна дважды усохнуть и снова сделаться полной, как людоеды с севера будут у городских стен. Пусть утроба Каммы поглотит меня, если я лгу!
Наступила тишина. В зале бесшумно двигались слуги с факелами, закрепляли их в кольцах на стенах, и наконец яркое пламя разогнало полумрак. Огни отразились в медных крышках сундуков, набитых водяными кольцами, но Инанту знал, что главные сокровища не здесь, а в огромных подвалах ратуши, где хранились цистерны со сладкой водой. За эти богатства можно было нанять воинов – не такую большую армию, как у Серого Трубача, но все же, если возвести валы и частоколы, Саенси мог обороняться многие месяцы. Даже перейти в наступление, если поддержат другие города… Их отряды было несложно переправить в Саенси по морю.
– Когда ты вернулся? – спросил Смотрящий Искоса.
– Сегодня, владыка, на восходе Аукката, – ответил Инанту, продолжая делать почтительные жесты.
– Где был?
– В оазисах у Подножия Мира. – Он назвал баронов, чьи владения были близки к лагерю Трубача.
– И ты видел там войско северных людоедов?
– Если бы я увидел шас-га, то остался бы в их животах, – сказал Инанту. – Кьоллы предупредили меня о нашествии. Они напуганы. Они…
– Что ты видел сам? – прервал его Руки к Себе.
– Развалины на месте деревень, обобранные поля, источники, где не осталось ни капли воды. Еще кости людей и животных. Целые груды костей и черепов.
– Спаси нас Бааха! – Жрец стал чертить в воздухе знаки, отвращающие зло. – Но, может быть, это кьоллы воюют друг с другом?
– Кьоллы не едят людей, почтенный, – напомнил Инанту. Затем повел речь о валах, частоколах и рвах, наемных солдатах и запасах оружия, но его прервали: Смотрящий Искоса кивнул начальнику стражи, и тот отвесил Инанту оплеуху. Похоже, здесь не нуждались в советах.
– Врет, клянусь Баахой! – сказал Тяжелый Кулак, примериваясь к другой Инантовой щеке. – Прежде чем схватить это отродье хффа, я дал понюхать палку его дружкам. Они признались, что Ловкач вез кьоллам стрелы да копья. Ничего, думаю, не продал и вернулся в Саенси с байкой про дикарей – вдруг напугаются и товар раскупят. Ловкач – он Ловкач и есть! – Начальник стражи с надеждой уставился на правителя. – Так что с ним делать? Закопать в песок, скормить удавам или кость забить в ноздрю?
Смотрящий Искоса в сомнении запустил пальцы в волосню и почесал макушку. Жрец просипел ему в ухо:
– Слова, что рыба в море – скользкие. Что еще есть у этого Ловкача? Какие доказательства?
Доказательств у Инанту было сколько угодно. Он полез за пояс и вытащил наконечник стрелы, закопченный бронзовый колокольчик, верхушку рога скакуна, снесенного ударом секиры, кусок челюсти с огромными зубами и другие предметы, которыми его снабдил Юэн Чин. Шагнув к лавке, Инанту разложил это добро и произнес:
– Вот, смотрите, мои владыки! Это я нашел на пепелищах. А что до моего товара, – тут он метнул презрительный взгляд в сторону Кулака, – то все ушло с хорошей прибылью. – И он хлопнул по сумке, подвешенной к поясу и полной водяных браслетов.
– Колоколец… – задумчиво вымолвил Руки к Себе. – Стрела и колоколец… Я плавал на север и видел такое. Стрела точно людоедская, а колокольцы они вешают на свою рогатую скотину. А это, – глава гильдии коснулся обломка рога, – это с их скотины срублено. Мечом или топором.
Правитель ощупал стрелу, рог и колокольчик, потом взял челюсть шас-га, поднес ее к глазам и бросил обратно на лавку. На его щеках проступили синюшные пятна – похоже, Смотрящий Искоса был напуган.
– Среди дикарей есть жуткие уроды, – пробормотал он. – Один из их Очагов… Как называется?..
– Зубы Наружу, – подсказал Руки к Себе дрогнувшим голосом.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.