Джекаби

Изобразив некое подобие осознания, пусть и с небольшой задержкой, я улыбнулась и произнесла:

— Вы тоже с Леди Шарлотты, не так ли? Мы встречались на палубе?

Искренне озадаченный, он взглянул на меня, наконец-то найдя мои глаза, и произнес:

— С какой леди? О чем вы вообще говорите?

— Леди Шарлотта, — повторила я, — торговое судно из Бремерхевена. Вы разве не были его пассажиром?

— Никогда не встречал эту леди. Она звучит кошмарно.

Этот странный, худой тип продолжал изучать меня, по-видимому, куда больше впечатленный моими волосами и швами моего жакета, нежели речью.

— Что ж, если мы не плыли вместе, как вы могли... а, вы, должно быть, видели бирки на моем багаже, — я старалась говорить спокойно, отстраняясь, когда мужчина подвинулся ближе, продолжая разглядывать меня. Дубовая столешница неудобно впилась мне в спину. От него слабо пахло смесью гвоздики и корицы.

— Я не делал ничего подобного. Это было бы неприличным вторжением в личное пространство, — заявил он решительно, снял пушинку с моего рукава, и, лизнув ее, запихнул в карман своего мешковатого пальто.

— Я поняла, — заявила я, — вы детектив, так ведь?

Его глаза снова смотрели прямо в мои. Кажется, я недалека от правды.

— Да, вы как тот, как же его имя? Как тот, что консультировал Скотланд Ярд в этих рассказах, так? Так что же? Дайте угадаю, вы почуяли запах соленной воды на моем пальто? Какая-то определенная разновидность грязи засохла на платье или что-то в том же духе? Так это было?

Мужчина задумался на мгновение, прежде чем ответить.

— Да, — произнес он наконец, — что-то в этом духе.

Он слабо улыбнулся, и, развернувшись на каблуках, направился к выходу, обматывая шарф вокруг головы. Надвинув на уши вязаную шапку, он распахнул дверь и вышел в морозный вихрь, несущийся мимо. Прежде чем дверь медленно захлопнулась, я успела поймать последний взгляд его дымчато-серых глаз между шерстяными краями шарфа и шапки.

Все. Он ушел.

После столь неожиданной встречи я обратилась к бармену, известно ли ему что-нибудь о незнакомце. Он усмехнулся и закатил глаза.

— Я слышал многое и что-то из этого вполне может оказаться правдой. Почти каждый здесь может рассказать о нем хотя бы одну историю. Правда, ребята?

Несколько посетителей засмеялось, начав делиться обрывками этих историй.

— Помнишь историю про кошку и репу?

— Или о сумасшедшем пожаре в доме мэра?

— Мой двоюродный брат верит в него. Хотя он так же верит в морских чудищ и русалок.

Кажется, мой вопрос возродил давно забытую дискуссию между двумя джентльменами за шахматной доской, которая быстро переросла в спор о суевериях и наивности, привлекший остальных посетителей. Мнения разделились. Одни называли мужчину шарлатаном, в то время как другие утверждали, будто он посланник небес. В разгаре этой странной перепалки я наконец услышала его имя. Мистер Р.Ф. Джекаби.

Глава 2

К следующему утру мне удалось вытеснить мистера Джекаби из своих мыслей. Кровать в моей комнатке была тепла и уютна и обошлась всего в какой-то час мытья посуды и подметания полов — однако трактирщик очень ясно дал понять, что оказывает мне подобное одолжение ненадолго. Я раздернула шторы, чтобы впустить утренний свет. Если я собиралась продолжить свое дерзкое приключение, при этом не ночуя под мостом и не питаясь мусором (или того хуже, обратившись к своим родителям за помощью), мне необходимо найти подходящую работу.

Я положила чемодан на кровать и открыла защелки. Одежда внутри была прижата к стенкам, будто была смущена, что кто-нибудь увидит её в обществе друг друга. С одной стороны, наряды из великолепных тканей, с вышивкой по подолу и слоями кружев начали немедленно подниматься, расправляясь в утреннем свете, словно оживая. Нежная пастель и непрактичная мишура с другой стороны, лежали вместе с коричневыми, как пыль, практичными брюками из денима и ужасно благоразумными рубашками. А пространство между - тихонько делили нижнее белье и носовые платки.

Еще раз взглянув на свой багаж, я вздохнула. Вот и весь выбор? Нарядиться розовощеким юнцом или превратиться в огромное нелепое нечто, смахивающее на пирожное? Перемерив одно за другим, я еще раз прошлась по нарядам, но вынуждена была признать, что иного выхода и правда нет. Вытянув простой лиф и панталоны, я раздраженно запихала изысканные платья в самый низ чемодана, не замечая их глухих протестов. Простое зеленое платье для прогулок, что я надевала вчера, висело на столбике кровати. В солнечном свете оно смотрелось слегка поношенным. Потрепанный подол все еще не просох после вчерашнего снегопада. Но я все равно надела его и спустилась вниз. Сначала найду работу, потом займусь одеждой.

В дневном свете Нью Фидлхем выглядел свежо и многообещающе. Воздух казался хрустящим от мороза, но холод уже не так пробирал, как вчера ночью. Я направилась в город. Все внутри трепетало от возбуждения, а надежда волнами разливалась вдоль позвоночника, пока я несла свой чемодан вверх по мощенным улочкам. В этот раз я решила найти приличную работу. Мой предыдущий и, пожалуй, единственный значимый опыт работы начался с глупой рекламы, пестрящей от надписей огромными жирными буквами: «УВЛЕКАТЕЛЬНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ», «ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС В ЖИЗНИ» и «ДИНОЗАВРЫ», что особенно заинтересовало такую наивную особу, как я.

Динозавры, именно. Работы моего отца в антропологии и палеонтологии породили во мне жажду открытий, в утолении которой он отказывался мне помогать. В детстве единственное место, где я видела вблизи работы отца, это музей, куда мы вместе приходили. Я была всецело поглощена учебой, преуспев в гимназии, и с восторгом предвкушала обучение в университете. Пока не узнала, что в день начала моих занятий отец отправится руководить самыми значимыми раскопками в его карьере. До этого я умоляла его позволить мне поступить в университет и не отставала, пока он не убедил в этом маму. Но теперь же мысль о том, что я буду чахнуть над пыльными учебниками, пока он совершает невероятные открытия, не давала мне покоя. Я хотела быть в гуще событий, как и мой отец. Я упрашивала его взять меня с собой, но он отказался. Он заявил, что полевая работа —  не лучшее занятие для молодой леди. По его мнению, я должна была поскорее закончить обучение и выйти замуж за мужчину с приличной работой.

Вот почему за неделю до начала семестра я сорвала рекламу с «УВЛЕКАТЕЛЬНОЙ ВОЗМОЖНОСТЬЮ» и, прихватив отложенные родителями на мое обучение деньги, присоединилась к экспедиции, направлявшейся в Карпаты. Я побаивалась, что они могут не взять с собой девушку. Потому в магазине подержанной одежды купила несколько брюк, правда слишком больших для меня. Я подколола отвороты, подобрала ремень, попробовала говорить низким голосом и убрала длинные каштановые волосы под старый дедушкин картуз, один из тех, что носят газетчики, который и завершил мой камуфляж. Результат был невероятным. Я умудрилась перевоплотиться в глупую девчушку в мужской одежде.

Как выяснилось, руководитель экспедиции был слишком озабочен организацией этой плохо финансируемой и едва спланированной авантюры, чтобы заботиться, человек ли я вообще, не говоря уж о моей гендерной принадлежности. Он был просто рад паре рук, готовых работать за еду.

Последующие месяцы едва ли попадали в определение «увлекательной возможности». Изо дня в день я питалась чем-то безвкусным, спала на неудобных койках и ковырялась в грязи в бесплотных поисках. Ничего не найдя и лишившись финансирования, экспедиция распалась. Я осталась в одиночестве и вынуждена была самостоятельно выбираться с окраин Восточной Европы.

После такого катастрофичного провала единственно логичным решением было бы перестать мечтать и взяться за голову. Оказавшись в одном из портов в Германии, я пыталась найти какое-нибудь судно, идущее в родную Англию. По-немецки я говорила отвратительно. Да что уж там, совсем не говорила. Я почти договорилась о цене за койку на торговом судне Леди Шарлотта, когда поняла, что оно не плывет в Англию, а лишь делает короткую остановку во Франции, прежде чем отправится в плаванье по Атлантике в Америку.