Страница 58 из 58
— Не могу больше терпѣть, сказалъ онъ, — пора убираться всѣмъ отсюда подобру поздорову. Я ѣду. Эмми, и ты должна ѣхать со мной. Я купилъ дли тебя лошадь — нѣтъ нужды за какую цѣну: одѣвайся и поѣдемъ. Ты сядешь на одну лошадь съ Исидоромъ.
— Что это значитъ? воскликнула мистриссъ Одаудъ, закрывая свою книгу, — я должна сказать, что вы трусъ, мистеръ Седли.
– Ѣдемъ, Амелія, скорѣе, мой другъ, продолжалъ оторопѣлый Джой. Нечего смотрѣть на эту женщину: она сама не знаетъ что говоритъ. Развѣ дожидаться здѣсь, чтобы пришли Французы, и всехъ насъ изрѣзали въ куски? ѣдемь, Эмми.
— Вы забываете Трильйонный полкъ, любезный другъ, сказалъ юный Стоббль. раненный герой, лежавшій на своей постели, — вы по крайней мѣрѣ, не оставите меня, мистриссъ Одаудъ?
— Нѣтъ, сынъ мой, сказала майорша, подходя къ постели и цалуя молодого человѣка: никто не посмѣетъ дотронуться до тебя пальцемъ, пока я твердо стою на своемъ посту. Я не сдѣлаю отсюда шагу, пока не получу паспорта отъ своего Мика. Да и какъ мнѣ ѣхать? Развѣ вмѣстѣ съ этимъ сухопарымъ дѣтиной, позади его сѣдла? Хороша была бы фигура, нечего сказать.
Молодой человѣкъ захохоталъ, воображая такихъ всадниковъ, какъ майорша Одаудъ и мистеръ Джой; эта картина заставила даже улыбнуться мистриссъ Эмми.
— Я не прошу ее, кричалъ мистеръ Джой, — какое мнѣ дѣло до этой ирландки? Пусть остается, если хочетъ. Поѣдемъ Амелія. Хочешь ли, Эмми?
– Ѣхать съ тобой, Джозефъ… безъ мужа? Нѣтъ, Джозефъ, проговорила Амелія, бросая изумленный взглядъ на своего брата.
И она подала руку неустрашимой майоршѣ. Терпѣніе Джоза истощилось.
— Ну, такъ прощайте, сказалъ онъ, неистово отворяя дверь сжатымъ кулакомъ.
На этотъ разъ онъ уже дѣйствительно сдѣлалъ всѣ распоряженія къ походу и, выбѣжавъ изъ дому, тотчасъ же взгромоздился на одного изъ своихъ скакуновъ. Мистриссъ Одаудъ услышала конскій топотъ и, подойдя къ окну, сдѣлала нѣсколько презрительныхъ замѣчаній насчетъ бѣднаго Джозефа, который между-тѣмъ уже выѣхалъ на улицу, сопровождаемый своимъ вѣрнымъ Исидоромъ, щеголявшимъ въ фуражкѣ съ золотой кокардой. Бойкіе кони, долго стоявшіе въ конюшнѣ безъ употребленія, обнаруживали теперь необыкновенную живость, и выдѣлывали среди улицы прехитрые курбеты. Мистеръ Джой, всадникъ робкій и неуклюжій, представлялъ изъ себя довольно странную фигуру на конскомъ сѣдлѣ.
— Посмотри-ка на него, Амелія, говорила мистриссъ Одаудъ, выставляясь изъ окна гостиной, такой куклы мнѣ еще ни разу не приходилось видѣть.
Скоро всадники исчезли за угломъ улицы, выходившей на гентскую дорогу. Мистриссъ Одаудъ провожала ихъ саркастическими залпами, пока они совсѣмъ не скрылись отъ ея глазъ.
Весь этотъ день, съ самаго утра до солнечнаго заката, канонада не умолкала ни на минуту. Въ глубокіе сумерки ревъ пушекъ внезапно прекратился.
Мы всѣ читали и знаемъ хорошо, что случилось въ этотъ промежутокъ. Ватерлооская повѣсть вертится на языкѣ у каждаго Британца. И вы, и я, бывшіе дѣтьми въ ту пору, когда великая баталія была выиграна и потеряна, никогда не уставали слушать, повторять и пересказывать исторію знаменитой битвы гигантовъ. Воспоминаніе о ней до сихъ поръ кружитъ головы соотечественникамъ храбрыхъ воиновъ, потерявшихъ этотъ день. Они пламенѣютъ неукротимымъ желаніемъ отмститъ, рано или поздно, за свое уничиженіе при Ватерлоо, и какъ знать! наступитъ, вѣроятно, вожделѣнный часъ, когда въ лѣтописяхъ французскаго и англійскаго міра появятся новыя страницы, славныя для Франціи, позорныя для Англіи, и наоборотъ, и прочая, и прочая, и прочая, и такъ далѣе, до скончанія вѣковъ…
Всѣ наши пріятели принимали весьма дѣятельное участіе въ этой великой битвѣ. Между-тѣмъ какъ женщины молились и плакали въ десяти миляхъ отъ боеваго поля, колонны неустрашимой англійской пѣхоты принимали и отражали неистовый натискъ французской кавалеріи. Ружейные залпы, слышанные въ Брюсселѣ, вспахивали, бороздили и боронили ихъ ряды: храбрые товарищи падали, и мѣста ихъ немедленно заступались пережившими храбрецами. Къ вечеру, французская аттака, встрѣченная съ такимъ мужествомъ, ослабѣла въ своей силѣ и перемѣнила направленіе. Были у Французовъ другіе враги, и они начали дѣлать приготовленія къ окончательному приступу. Роковая минута наступила: колонны наполеоновской гвардіи двинулись на холмъ Сен-Жана, чтобы окончательно стереть Англичанъ съ этой высоты, гдѣ они продержались цѣлый день. Презирая смертоносные залпы, посылаемые навстрѣчу британской артиллеріей, благородные гвардейцы стройнымъ маршемъ шли впередъ, по направленію къ холму. Уже перевѣсъ готовъ былъ, казалось, склониться на ихъ сторону, какъ вдругъ колонны начали разстроиваться и волноваться. Потомъ онѣ остановились, все еще продолжая стоять, грудью противъ непріятельскаго огня. Наконецъ, англійскіе полки стремительно бросились съ своего поста, откуда не могла сбить ихъ никакая сила впродолженіе дня, и остатки наполеоновской гвардіи обратились въ бѣгство.
Преслѣдованіе непріятеля продолжалось на нѣсколько миль. Въ Брюсселѣ не слыхали больше ружейныхъ залповъ. Ночной мракъ обложилъ и городъ, и боевое поле. Амелія молилась за своего Джорджа, который плавалъ въ собственной крови, убитый наповалъ непріятельскою пулей.
Джой ускакалъ, и съ его бѣгствомъ кампанія кончилась.