Страница 26 из 26
«Еще в шестом и седьмом веках скандинавы исследовали течение Западной Двины, а затем от ее верховьев дошли до среднерусского междуречья, то есть района верхней Волги и Оки. Вероятно, не позднее 737 года они обнаружили истоки Донца, нанесли поражение мадьярской орде, стоявшей на Донце, и захватили Верхний Салтов. Оттуда они пошли вниз по течению Донца и Дона и, в конце концов, добрались до Азовского и Северокавказского регионов. Таким образом, донецко-донской речной путь, должно быть, находился под контролем скандинавов задолго до волжского и дневпровского путей. Это можно объяснить тем фактом, что волжский путь был перегорожен булгарами, а днепровский путь не представлял прямой связи с Востоком, и поэтому сначала не привлекал их (скандинавов) внимания[80]».
Позднее именно на днепровском направлении потомки скандинавских варягов, русы, чувствовали себя почти полноправными хозяевами. Византийский император Константин Багрянородный (ум. в 959 г.), писавший свое послание «Об управлении империей» примерно в то же время, когда ал-Мас’уди создавал свои «Золотые луга», все еще, как и арабские авторы, разделяет «россов» (русов) и «славян»:
«[Да будет известно], что приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы (ладьи) являются одни из Немогарда (Новгорода), в котором сидел Сфендослав (Святослав), сын Ингора (Игоря), архонта Росии, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, Чернигоги и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава (Киев), называемой Самватас. Славяне же, их пактиоты (данники), а именно: кривитеины, лендзанины и прочие Славинии – рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам. Росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство… снаряжают их. И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр[81]».
В обратную сторону по Днепру варяги-русь шли как с военной добычей и торговой прибылью, так и с новыми знаниями, почерпнутыми в Византии. Именно этой дорогой на Древнюю Русь пришло христианство, которое в первую очередь укрепилось в главном перевалочном пункте пути «из варяг в греки» – в Киеве. Знания об исламе поднимались по другому пути – «из варяг в арабы», но точно так же, как христианство в Киеве, ислам первоначально укрепился в главном узловом пункте каспийско-балтийской торговли – в городе Болгаре. Выше по Волге и Оке знания об исламе поднимались редко, поскольку редкий мусульманский купец отваживался забираться так далеко на север, хотя, как мы увидим, и это имело место.
Но если не сама вера ислама, то исламская цивилизация проникала на варяжско-русский север в виде товаров и звонкой монеты – серебряных дирхемов арабского Халифата.
Действительно, главный интерес варягов и впоследствии «русов» состоял в исламском серебре – международной валюте Седьмого Климата. Во всяком случае, так считают некоторые исследователи Эры Викингов, например, П. Сойер, который в своей монографии «Эпоха викингов»[82] отмечал, что приток исламского серебра в северную Европу достиг значительных масштабов уже в конце VIII века и достигал других своих пиков в 800 году и между 900 и 955 годами. В книге Р. Флетчера приведен интересный график распределения потоков исламского серебра, обнаруженного в Швеции и Дании по сравнению с такими же потоками на территории России.
Согласно этим археологическим подсчетам выясняется, что клады исламских дирхемов в России начинают датироваться 700 годом, достигают максимума около 830 года, а затем круто сходят на нет примерно к 870 году. Клады северной Европы, напротив, берут начало около 800 года, достигают апогея в 900 году и гораздо более плавной линией сходят на нет около 1030 года. Из этого графика следует, что обращение исламского серебра в северной Европе началось на столетие позже и продолжалось более чем на столетие, дольше, чем на территории России, причем, как отмечает Р. Флетчер, потоки исламского серебра практически иссякают около 970 года, чему британский ученый предлагает свое объяснение:
«На более восточном волжском направлении на Багдад, по контрасту (с днепровским направлением), проникновение «русов» на юг началось и завершилось раньше Поток исламского серебра в Швецию и Готланд красноречиво свидетельствует об их энергичной деятельности в девятом и в большей части десятого века, однако их политический контроль над этими землями никогда не был особенно велик, и их крупные военные кампании были, как правило, менее успешными, чем в направлении к Черному морю…
На Волге русы практически никогда не выступали в роли большей, чем роль купцов и просителей у царского двора (и очень редко забирались далше самого Булгара), поскольку булгары эффективно контролировали в военном отношении среднее течение Волги; хазары держали в своих руках нижнее течение, а к югу от хазар начинались владения Аббасидского халифата – одной из самых могущественных империй того времени. Для того, чтобы заниматься прибыльной торговлей в такой гуще хорошо вооруженных посредников, от маленького отважного викинга требовалось максимальное проявление того начального энтузиазма, который отмечался в самом начале скандинавского экспансионизма, и этот энтузиазм, похоже, был совершенно истрачен к 970 году[83]».
Торговая деятельность варягов продолжалась и после того, как они осознали бесперспективность простого грабежа, тем более, что не грабительские набеги, а именно прибыльная торговля соединили мусульманский юг и варяжский север серебряной цепочкой дирхемов еще в VIII веке – с того времени, как Средняя Азия и прикаспийский Хорезм стали составной частью арабского Халифата. В предисловии к нашим беседам мы уже упоминали такое удивительное и не конца изученное историками и археологами место, как первая столица древней Руси – Старая Ладога. Этот древнейший город впервые упоминается в русских летописях в связи с повторным призванием в 862 году северными ильменскими славянами «из-за моря, от варягов, от руси» Рюрика. С. М. Соловьев, разбирая вопрос о первенстве Новгорода или Старой Ладоги как первого местанахождения Рюрика, пишет:
«Почему Рюрик избрал Ладогу, а не Новгород, объяснение найти нетрудно: положение Ладоги относительно начала великого водного пути, относительно близости моря важнее положения Новгорода; Ладога находится ближе к устью Волхова; Рюрику нужно было удержаться при непостредственном сообщении сзаморьем в случае, если бы дело его пошло не так успешно в новой стране; недавнее изгнание варягов должно было научить его осторожности; в некоторых случаях сказано, что князья боялись сначала суровости призывавших племен; с другой стороны, Рюрику нужно было также обезопасить себя и свою область от нападения других варягов, и вот он, прежде всего, строит крепость в Ладоге, недалеко от устья Волхова, и селится здесь[84]».
Изучение расположения других древних городов раннего российского средневековья действительно показывает, что во многих случаях город-крепость находился не в самом устье реки, но скорее в среднем ее течении, и это замечание еще пригодится нам впоследствии. В любом случае, Старая Ладога играла на великом волжско-балтийском пути самую заглавную роль. Об этом говорят и находки исламских серебряных монет, о которых в своей недавней статье пишет петербургский ученый Анатолий Кирпичников[85].
80
Вернадский Г. В. «Древняя Русь», гл. VII, «Скандинавы и русский каганат (739–839).
81
Багрянородный К. Об управлении империей. М.: Наука, 1991, в серии Древнейшие источники по истории народов СССР.
82
Sawyer P. H. “The Age of Vikings”, London, Arnold, 1971.
83
Флетчер Р. Там же. С. 51–52.
84
Соловьев С. М. Там же. Кн. I. С. 122.
85
Кирпичников А. «О начальном этапе международной торговли в Восточной Европе в период ранннего средневековья (по монетным находкам в Старой Ладоге)», в сборнике «Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX–XII веков», Казань, 1999, с. 107–115.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.