Страница 2 из 4
заступиться за неё, угомонить вспыльчивого мужа.
А Пашенька уложила отца на лавку. Гладила отцову бороду. При-
несла отцу ковш с квасом. Кузнец вдруг прижал к себе её головёнку и
то ли зарычал, то ли заплакал.
— Не плачьте, тятенька, — уговаривала девочка. — Я вас не поза-
буду, не брошу, бог даст, деньги будут, я вас из неволи выкуплю...
а новом месте Паша увидела голубой дом с белы-
ми колоннами. Вокруг дома были дорожки, такие
ровные, словно их по верёвочке делали. Дорожки
посыпаны жёлтым песочком. Деревья и кусты
аккуратные, затейливо подстриженные. Клумбы
с невиданными цветами. Пруды с прозрачной
водой. Такова была усадьба графов Шеремете-
вых — Кусково.
Таких девочек, как Параша, тут немало. И одна другой лучше.
Подбирали их так, чтоб «ликом приятны, станом стройны и видом чтоб
негнусны были, а особливо чтоб голос приятный был».
Учили будущих артистов многому. Танцевать и петь отменно. Гра-
моте, арифметике, географии — науке о разных странах. Итальянскому
и французскому языкам: графы-то по-французски говорят, а в операх
поют по-итальянски.
Смотрела за девочками бабка Арина Кирилина. Бабка Арина гово-
рила: «Граф приказали, чтоб крепкое смотрение за вами было. Чуть
что — по щекам аль на воду посажу. Это ещё у нас старый барин доб-
рый, а у других как? Эвон — розгами сечь приказано».
Параша сначала пуглива была, как козочка, и неловка, как все
деревенские дети. Однако когда подвели её к музыкальным инструмен-
там, совсем перестала бояться.
...Жёлтые, похожие на костяные, палочки на деревянной доске
издавали нежные звуки. Назывался инструмент — клавесин. А звук
струн виолончели похож был на голос матери, который медленно плыл
над лесным озером.
Учитель пения, приехавший в Россию из солнечной страны Ита-
лии, учил Пашу нотной грамоте. Когда учитель услышал голос девоч-
ки, лицо его расплылось в блаженной улыбке и он прошептал: «Со-
ловей!»
— Абсолют! — говорил он потом. Это значило, что у Параши Ко-
валёвой абсолютный слух, она с первого раза без ошибок повторяла
мелодию. И добавил: — Соловей! Зачем учить соловья пению?!
днажды девочки остались одни. Новенькая де-
вочка, Таня Шлыкова, предложила сыграть в
«молчанку».
— Как это? — спросила Паша.
Та сделала «страшные» глаза и велела повто-
рять: «Сорок анбаров сухих тараканов, сорок ка-
душек солёных лягушек, кто промолвит, тот и
съест».
Никому не хотелось «есть» такую гадость, и все молчали.
Тут вошла надзирательница, спросила что-то, ей никто не отве-
тил. Надзирательница пришла в ярость.
— Дурищи! — кричала она. — На хлеб-воду посажу!
Подскочила к первой попавшейся девочке и принялась бить по
щекам.
Скрипнула дверь, и на пороге показался высокий человек в голубом
камзоле.
— Мы не приказывали бить. Как ты посмела?
Так в Кускове появился молодой граф Шереметев. Отец его, Пётр
Борисович Шереметев, был самым богатым вельможей при дворе импе-
ратрицы Екатерины Второй.
Вельможа Шереметев захотел создать в своём имении театр. На-
стоящий театр, как в Европе. И потому, отправляя своего сына Нико-
лая во Францию, в Италию по другим делам, наказывал узнать, что
нужно для создания театра. Юноша покупал ноты, пьесы, книги о том,
как происходит театральное действие. Как строится сцена в теат-
ре. Как делаются декорации. Из каких инструментов состоит ор-
кестр. Как изобразить на сцене дождь, гром, наводнение...
Николай Петрович Шереметев привёз из-за границы музыкантов,
архитекторов, учителей танцев, инструменты. Пусть русские крепост-
ные, глядя на эти инструменты, сделают свои, и не хуже, а лучше!
В Кускове Николай Петрович Шереметев взялся за театральное
дело всерьёз. Читал артистам пьесы, участвовал в репетициях. Был он
горяч, решения принимал стремительно, требовал полного повинове-
ния. Впрочем, ему и в голову не приходило, что крепостные могли
ослушаться.
Славился вниманием к ученикам. Бывал у них в «репетишной»,
слушал, сам играл на разных инструментах. Если кто из будущих
актёров заболеет, приносил лекарства.
Граф сразу отметил среди учениц черноглазую застенчивую де-
вочку — Парашу Ковалёву.
раф велели тебе идти в репетишную! — громко
прошептала, вбегая, Таня Шлыкова. — Скорее,
Параша!
Побежали. Дорогой Таня не умолкала: так
интересна была новость.
— Их сиятельство сказали, будто надобно
петь в опере.
— Какой опере?
— Теперь же узнаешь. Раз они велели. Другие, несогласные, про
тебя сказывали: мала ещё. А граф говорят: «маленькая, да удалень-
кая»...
Параше не исполнилось ещё одиннадцати лет, когда граф опреде-
лил её играть на сцене.
И вот день премьеры — 29 июня 1779 года.
В усадьбу въезжают золочёные кареты, экипажи. С запяток со-
скакивают лакеи, торопятся открыть дверцы. Парадные мундиры,
фраки, пышные дамские причёски. Звучит музыка, бегают слуги. Ар-
тисты пробуют голоса.
А в уголке, плотно сжав маленький рот, стоит чёрненькая девочка
с гладко причёсанной головкой. «Только бы не потерять от волнения
голос! Только бы не забыть роль! Только бы не думать, куда девать
руки, как поставить ноги!» — про себя повторяет девочка, и лицо её
бледнеет, а глаза становятся всё больше, блестят всё ярче...
Зато когда надо выходить на сцену, девочка совершенно спокойна.
Откуда взялись плавные движения? Уверенный голос?
Сановитые гости держат в руках программки. Там напечатано,
что при домовом театре его сиятельства графа П. Б. Шереметева будет
представлена комическая опера Гретри «Опыт дружбы». Роли испол-
няют... Возле каждой роли стояла фамилия артиста, имя и отчество.
Служанка Губерт — Прасковья Ивановна... Гости возмущены; крепо-
стная девка Парашка - и Прасковья Ивановна! Большой самовольник
этот граф, он нарушает все правила света. По отчеству назвать девочку
одиннадцати лет!
Голубой занавес поднят. Перед сценой сидят музыканты. В ложе
на стульях с золочёными ножками — важные гости.
А на сцене происходит вот что. Бланфор и Нелзон — друзья. Оба
любят прекрасную индианку Корали. А Корали любит Нелзона. Сила
дружбы такова, что Бланфор благословляет любовь товарища.
Параша играла служанку Корали — Губерт. Маленькая Губерт бы-
ла мила, изящна, лукава, послушна. Она тоже искренне верила в чест-
ную дружбу, в благородную любовь, в настоящих, сильных людей.
Опера прошла с успехом, гости кричали «Браво!». Аплодировали.
Вероятно, многих умилила и поразила юная актриса. А она кланялась,
улыбалась и была счастлива.
Девочка поняла — она будет актрисой. Так Параша стала Прас-
ковьей Ивановной.