Страница 23 из 23
«Я осталась в лохмотьях, так что надела юбку для приличия. То есть Матон на меня ее надел, поскольку пальцы у меня совсем не слушались». В гостиницу они вернулись, проведя на Экренах девятнадцать часов – слишком много даже для нее.
На этом ее восхождения в том году не закончились, но отсутствие у Гертруды интереса к публичности оставляет у ее биографов сомнения по поводу программы. Когда день начинается сразу после полуночи и заканчивается в горных хижинах поздно вечером, маловероятно, что она постоянно вела дневник или писала письма домой. Если и да, то они частично утрачены, и даже «Элпайн-Клаб», самый старый альпинистский клуб в мире, не обладает точным списком ее достижений.
На альпинистский сезон 1900 года Гертруда выбрала Швейцарские Альпы. Она провела счастливые часы в Шамони с двумя новыми проводниками – братьями Ульрихом и Генрихом Фюрерами, изучая карты и разрабатывая свой новый проект. Она решила подняться на Монблан – 15 771 фут, высочайшую вершину Альп. Его белый купол, объяснила Гертруда, дразнит ее через Женевское озеро. Хотя это восхождение не самое трудное, оно достаточно серьезное и требует хорошей физической подготовки. К настоящему времени более тысячи альпинистов погибли при попытке восхождения на Монблан. Гертруда поднялась туда всего через год после подъема на Меж; один известный в те времена альпинист говорил в «Элпайн-Клаб», что самым живым воспоминанием подъема на Монблан остались для него усилия не отстать от мисс Белл. Ее слава горовосходителя все росла. Как писала она домой примерно в это время: «Я – Личность! И один из первых вопросов, который, кажется, задают все друг другу, таков: “Вы знаете мисс Гертруду Белл?”»
В сезоны 1899–1904 годов она стала одной из самых знаменитых альпинисток в Альпах. В покорении классического пика Монблан она шла по стопам необычайной француженки Мари Паради, которая поднялась на него почти на сто лет раньше, в 1808 году. На самом деле история женщин-альпинисток началась еще в 1799-м, когда мисс Парминтер совершила несколько восхождений, но никто из них не поднимался на Монблан до восьмидесятых годов XIX века, когда Мета Бревурт и Люси Уокер набрали максимальное число вершин и перевалов. Вклад Гертруды в альпинизм состоял в том, что она записала на свой счет множество достижений на протяжении всего пяти сезонов, что особенно замечательно, если учесть, что альпинизм был лишь одним из многих ее интересов. В таком контексте он являлся скорее кратким увлечением, временным хобби, причем менее важным, чем путешествия, изучение языков, археология или фотография – но, вероятно, более важным, чем устройство сада камней, фехтование и охота. Сторонящаяся журналистов и фотографов, Гертруда стала довольно хвастливой в своем кругу и писала с подкупающей самоуверенностью о своих способностях в этой новой области: «Ульрих доволен, как Панч, и говорит, что я не хуже любого мужчины. Если оценить способности среднего альпиниста, то, наверное, да… Мне очень хочется подняться на Маттерхорн, и надо постараться впихнуть его в расписание… Думаю, что справлюсь с любой горой, какую ни назови».
Гертруда прямо-таки нарывалась на неудачу, но была настолько ловким альпинистом, обладала такой силой и смелостью, что до расплаты еще было время. В 1901-м она снова встретилась с Ульрихом и Генрихом, на этот раз на бернском Оберланде. На семидесяти милях самой длинной горной цепи Швейцарских Альп собраны сложнейшие из главных ледовых маршрутов. К этому времени, согласно дневникам ее восхищенной поклонницы, некоей леди Монксвелл, Гертруда приобрела для восхождений синий брючный костюм. Но она его нигде не надевала, кроме гор, и скромно переодевалась снова в юбку в базовом лагере. Из письменной просьбы, направленной Молли в Лондон («две золотые булавки для шейного платка и толстые черные подтяжки»), ясно, что ее подтянутый мальчишеский вид в горах задал моду для лыжниц на пару десятилетий.
Первой ее честолюбивой целью стал Шрекхорн, вздымающий к небу два своих пика, подобных опрокидывающейся волне. Вершина длинной гряды утесов, одна из самых трудных и неровных среди всех тринадцатитысячефутовых вершин европейских Альп. Трудность связана в основном с двухтысячефутовой скальной башней, образующей окруженную льдом вершину. Над ней возвышается лишь огромное лезвие Финстерархорна, и даже при наличии современного снаряжения она все еще считается слишком трудной для большинства альпинистов.
В горной хижине у Барегга, где ночевали первую ночь Гертруда с проводниками, к ним примкнули двое веселых молодых людей, Герард и Эрик Коллиеры со своими проводниками, и вечер получился очень приятный. Восхождение началось вскоре после полуночи. Судя по письму домой, Гертруда взлетела по первым снежным кулуарам и небольшим гребням без малейшего усилия. Потом: «Я уже начинала думать, что репутация Шрекхорна абсурдна, но час по гребню от седловины до вершины заставил меня изменить мнение. Такая приличная порция скалолазания… и пара очень тонких моментов… исключительно приятных!» На подъеме к вершине она обогнала Эрика и Герарда на пятнадцать минут, глиссировала вниз в приподнятом настроении и вернулась в хижину, мечтая об обеде, – а там увидела троих французов, которые жгли ее дрова и пили ее чай. Гертруда высказала им все, что о них думает, и выгнала из хижины, чтобы снова переодеться в юбку. После их поспешного ухода она села обсудить с Фюрерами свою честолюбивую мечту: подняться по никем еще не пройденной северо-восточной стене Финстерархорна. Надо будет над этим поработать, ответил Ульрих (сперва, наверное, чуть не поперхнувшись), а пока что хранить такой план в строгой тайне.
Тем временем настало время заняться главной целью поездки: стать первым альпинистом, который планомерно взошел на пики массива Энгельхорн. Эта романтичная, но внушающая ужас линия небольших известняковых пиков знаменита изобилием вертикальных маршрутов. Конан Дойл не сумел найти более дикого места для исчезновения Шерлока Холмса, чем Рейхенбахский водопад, расположенный неподалеку, где поток, разбухший от тающих снегов, теряется в облаке брызг, улетающих в черную каменную бездну. Гертруда планировала методически брать один пик за другим в течение двух недель. С Фюрерами в качестве проводников она сделала несколько первых восхождений – таких, которые раньше считались непосильными. И писала домой: «Я бешено собой довольна!»
С веселым семейством Коллиеров она познакомилась в гостинице в Розенлау и играла с ними в крикет, вместо калиток используя ветки и вылавливая мячи из реки сачком для бабочек. Временно лишенный возможности ходить на более высокие вершины из-за сильного снегопада, Ульрих провел для Гертруды обучение, выводя ее на самые трудные стенки, которые мог найти на этих высотах. Он водил ее по неудобным расселинам и заставлял забивать крючья, навешивать веревки и вырубать ступени. И у нее даже осталась энергия, чтобы залезть на небольшой утес, на который еще не восходили, и сложить на вершине тур. Ульрих был достаточно впечатлен, чтобы согласиться на ее внушительную программу.
За эти две недели Гертруда взошла на семь непокоренных вершин, из которых одна первого класса, и на два «старых» пика – все это были новые маршруты или первовосхождения. Одна из этих вершин названа ее именем и остается во всей литературе по Энгельхорнскому массиву до сего дня: Гертрудспитце – пик Гертруды – расположен между Фордерспитце и Ульрихспитце. Будучи в ударе и имея за собой эти достижения, шестого-седьмого сентября Гертруда предприняла самое трудное восхождение года: траверс первого класса Урбахталер Энгельхорна, Большого Энгельхорна.
Гертруда и ее проводники начали подъем из крошечной долины на западной стороне, Охсенталя. С севера, востока и юга это глухое место окружают обрывистые стены гладких скал. Альпинисты предполагали начать с южного конца – маршрут, который местные проводники и пара опытных восходителей оценили как невозможный.
«Мы выбрали место, где скальная стена исключительно гладкая, но проточена многими водяными струйками, иногда три дюйма глубиной и четыре в ширину. Эти промоины давали какие-то упоры для рук и ног».
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.