Страница 10 из 12
Первой задачей, поставленной нам, было овладение городком Фриденталь в Судетской области. Нас перебросили в Силезию, и мы заняли позиции в окрестностях Заган – Зарау[23]. Было организовано самое тщательное наблюдение. Мы впервые получили сведения о местности, которую должны были занять. Работали мы по снимкам аэрофотосъемки и частично по картам, использовавшимся чехословацким Генштабом. Для командира каждого самолета были нарисованы картосхемы, на которые нанесены боевые цели. Напряжение достигло крайнего предела, когда до нас дошли известия о заключении Мюнхенского соглашения. Я почувствовал облегчение при мысли о том, что мне не придется рисковать жизнями ставших мне родными моих солдат в атаке, в которой мы немедленно попали бы под огонь артиллерии, высадившись в какой-то сотне метров позади неприятельских долговременных укреплений, каковыми нам предстояло овладеть с тыла. При выполнении данного задания нас поджидало слишком много неизвестных факторов: характер местности, где должна была производиться высадка, возможная реакция противника – посчитает ли он, что мы прорвали его линию обороны, что будет делать его застигнутая врасплох ударом с тыла артиллерия, видя, что мы приближаемся к ее огневым позициям, как поведет себя мирное население.
Позднее наш батальон произвел мирную высадку во Фридентале и, как планировалось в случае войны, все было выполнено с большой четкостью. Командир авиагруппы, согласно приказу по бригаде, остался на базе. Каждый пилот имел нарисованную им самим картосхему, и все поставленные цели были достигнуты, как планировалось. Наша первая ошибка обнаружилась, когда во время посадки мы увидели посреди посадочной площадки небольшую канаву, окруженную деревьями. Однако, благодаря мастерству наших прекрасных летчиков, все закончилось благополучно. Атака на намеченный объект была проведена как на учениях. Господствующие над местностью высоты были немедленно заняты по соображениям безопасности. У нас возникло ощущение, что высадка действительно удалась. Самый сложный момент в операциях такого рода наступает сразу после приземления, то есть в следующие за ним два часа, когда противник предпринимает контратаки; однако благодаря принятым мерам мы должны были отразить их. Расширяя плацдарм, мы уже начали штурм артиллерийских позиций, и скоро небольшие группы, экипированные для боевых действий данного типа, бросились на ДОТы. В это же время главные силы германской армии и танковые части могли продолжать свое выдвижение из Силезии и успешно атаковать.
Следующие дни были снова посвящены разведке и маневрам. Мы проверяли соответствие наших карт реальному рельефу местности, выявляли «мертвые углы». К концу недели, посвященной постоянной и скрупулезной работе, мы вынуждены были признать, что, если бы с чешской стороны мы встретили мужественного противника, который, как у нас считалось, обладал отличной выучкой и высоким боевым духом, наша поддержка позволила бы главным силам армии, наступающим из Силезии, преодолеть линию сильных долговременных укреплений. Она, как мы узнали в тот момент, была построена по образцу линии Мажино. Мощные и надежные подземные сооружения занимали важнейшие в тактическом отношении позиции и чередовались с ДОТами. Эти ДОТы были поставлены так, что могли продолжать вести бой, оказавшись в изоляции, если бы нам удалось осуществить прорывы слева и справа от них. Большим недостатком этих мощных фортификационных сооружений, частично вырубленных в скалах, было малое количество артиллерийских и пулеметных башен, а также слабая связь с господствующими высотами, поскольку именно эти элементы обеспечивают устойчивость обороны. Имеющиеся башни были установлены так, что могли вести огонь по фронту, по флангам и даже в тыл. Основным недостатком этой фортификационной системы, как и линии Мажино, являлась ее малая глубина – укрепления были выстроены лишь в одну линию. В качестве части, получившей подготовку для выполнения специальных задач и предназначенной, как и парашютисты, для применения принципов вертикального охвата, мы приобрели здесь возможность во всех деталях изучить на местности охватывающие движения, которые должны завершаться окружением противника.
Для меня большой интерес представляли полные ненависти надписи, обнаруженные на стенах ДОТов. Они с поразительной ясностью раскрывали всю степень отчаяния чехословацкой армии, которая без малейшего сопротивления оставила позиции, считавшиеся практически неприступными. Я впервые четко осознал, жертвой какого внутреннего конфликта может стать армия, превратившаяся, помимо своей воли, в орудие политики, прекращения которой она желала. Оставлявшая Судетскую область чехословацкая армия была внутренне сломлена политикой своего собственного правительства.
Легкое овладение Судетской областью, безопасное вступление на чешскую территорию и последовавшая через полгода, в нарушение всех соглашений, внезапная оккупация 14 марта оставшейся территории Чехии (Словакия 13 марта по указанию из Германии провозгласила независимость, а Закарпатская Украина, входившая в состав Чехословакии, 14 марта была оккупирована Венгрией), которая 15 марта под названием «Протекторат Богемия и Моравия» была включена в состав рейха, не принесут счастья немецкому народу.
На меня сильнейшее впечатление произвела отставка генерал-полковника Бека, состоявшаяся буквально накануне чехословацкого кризиса; я рассматривал ее как предупреждение. Я не мог поверить, что чехословацкая армия, получившая гарантии России, сложит оружие, даже не попытавшись оказать сопротивление[24]. На своем невысоком посту я работал в те дни больше, чем когда бы то ни было, занимаясь последними приготовлениями перед запланированной высадкой, и все-таки надеялся на то, что войны еще можно избежать, хотя был убежден в обратном. Старый солдат, уже участвовавший в Первой мировой войне, я не строил иллюзий относительно опасностей, которые таила высадка с воздуха. Я любил своих солдат, лично знал каждого; и я был счастлив тому, что дипломатам удалось избежать военного решения.
В те дни сильного напряжения и мобилизации армии политические вопросы для нас, военных, играли второстепенную роль, даже в том, что касалось обоснования нападения Гитлера на Чехословакию, хотя мы, старшие офицеры, часто обсуждали их, когда это позволяло время.
Это было лишь начало гитлеровских внезапных нападений, поскольку мы не могли рассматривать в качестве такового присоединение Австрии, судя по поведению ее населения при вступлении в страну наших войск. Через неделю после приезда Гитлера в Вену я использовал трехнедельный отпуск на то, чтобы изъездить страну во всех направлениях, и, к огромному своему удивлению, констатировал, что аннексия являлась выражением чаяний всей нации.
Присоединение Судетской области, позволившее избежать войны[25] и в конце концов получившее признание заграницы, не вызвало никаких возражений в армии, смотревшей на него как на восстановление справедливости.
Я говорю о происходившем исключительно как солдат, поскольку мы никогда не имели дела с руководством партии и министерством пропаганды и никогда не испытывали на себе их влияния. А теперь я спрашиваю, по каким причинам солдат мог тогда отказаться исполнять приказ. Как можно было сопротивляться, когда попал в шестеренки механизма политики, на которую дали согласие великие державы. Упрек в бездействии, который мы часто будем получать позднее, мне кажется абсолютно необоснованным.
Сначала полк был отведен в Силезию, а позднее вернулся в Ольденбург, где стоял гарнизоном. Наш солдат достиг в тот момент пика боеготовности. Он приобрел большой опыт; безупречностью своего поведения он завоевал сердца жителей сначала Силезии, а затем и Судет. Мы, командиры, гордились своими подчиненными.
Польша
Промежуток времени между чехословацкими событиями и вторжением в Польшу был проведен с пользой. Мы совершенствовали свою подготовку, стараясь сохранить свои подразделения в прекрасном состоянии. Другие полки 22-й дивизии тоже начали тренировки по высадке с самолетов. Само собой разумеется, мы часто отправляли своих солдат в увольнительные, чтобы дать им возможность расслабиться.
23
Ныне Жагань и Жары в Польше, Зеленогурское воеводство. (Примеч. ред.)
24
СССР был готов выполнить свои союзнические обязательства перед Чехословакией и придвинул еще перед мюнхенским сговором к своей западной границе 30 стрелковых и несколько кавалерийских дивизий, привел в боевую готовность свои танковые и авиационные соединения. У чехословаков были развернуты 30 дивизий, а у блефовавших немцев – всего 24 пехотные, 1 бронетанковая, 1 горнострелковая и 1 кавалерийская дивизия. Однако совместными усилиями Германии, Англии, Франции и Италии в Мюнхене чехословаков заставили принять позорные условия сдачи Судетской области, фактически всего оборонного потенциала Чехословакии. Мощь вермахта сразу же увеличилась примерно вдвое. (Примеч. ред.)
25
Позволившее немцам ускорить подготовку к большой войне, быстро увеличить количество дивизий более чем вдвое и менее чем через год, 1 сентября 1939 г., развязать против Польши, войну, которая быстро превратилась в мировую. Если бы Гитлеру не дали в 1938 г. проглотить Судетскую область, а в 1939 г. остатки Чехословакии, вряд ли он решился бы на атаку чехословацких оборонительных линий, тем более зная, что последует удар и Красной армии. Лидеры Англии и Франции, Чемберлен и Даладье, своими руками в Мюнхене сделали начало Второй мировой войны неизбежным. (Примеч. ред.)