Страница 1 из 65
Юрий Безелянский
Улыбка Джоконды: Книга о художниках
М.: ОАО Издательство «Радуга», 1999. – 320 с.
ISBN 5-05-004742-0
Редактор Л. Ермилова
Художник А. Никулин
Художественный редактор Т. Иващенко
Технический редактор Е. Макарова
Корректоры С. Воинова, С. Галкина, В. Пестова
«Улыбка Джоконды» – книга о живописцах. Под одной обложкой собраны литературные портреты девяти знаменитых художников Запада и пяти российских, от Леонардо да Винчи до Константина Сомова. Реалисты, импрессионисты, модернисты и великий сюрреалист Сальвадор Дали… Все они представлены в полноте и биении жизни, со своими страстями и страданиями, с любовными увлечениями и поисками своего места в искусстве. А открывается книга интригующим исследованием самого популярного в мире полотна – портрета Моны Лизы. Это почти детективная история о том, как создавалась картина, кто на ней изображен, как уже 500 лет длятся попытки разгадать загадочную улыбку Джоконды, как была украдена картина, и о многом другом, что интересно не только любителям живописи, но и массовому читателю.
От автора
У Николая Заболоцкого есть просьба-заклинание:
Но почему только поэты? Живопись любят все. Рассматривание картинок – страсть с древнейших времен. В отличие от литературы краски с холстов действуют на человека сразу, без промедления, спонтанно. Картины воздействуют не столько на наш интеллект, сколько на сердце и душу, будоражат наше подсознание. Короче, живопись – сверхэмоциональное искусство.
Антитеза «реалистическое – нереалистическое» давно устарела. Как-то на заре рождения фотографии художники забеспокоились: пришла смерть живописи. Но их опасения оказались напрасными. Анри Матисс не раз говорил: «Когда вы видите пирожное сквозь стекло витрины, слюнки у вас текут совсем не так обильно, как если бы вы вошли в магазин и понюхали его». Это, конечно, верно. Но верно и то, что нарисованное пирожное (женщина, море или что угодно) может иметь более широкий спектр восприятия, чем сам изображенный предмет. Художник видит в пирожном (женщине, море…) нечто большее, позволяя увидеть и нам. Это «нечто» и есть искусство.
В одном из писем к Дмитрию Мережковскому Александр Бенуа в феврале 1903 года писал:
«Для нас мир, несмотря на торжествующий американизм, на железные дороги, телеграфы и телефоны, на всю современную жестокость и пошлость жизни, на все подлое искажение земли, – для нас мир все еще полон прелести, а главное – полон обещаний. Не всё еще – полотно железной дороги, не всё мостовая: кое-где еще растет зеленая травка, сияют и пахнут цветы. И среди этих цветов – главный и самый таинственный, самый чарующий, самый божественный – искусство…»
Искусство, и в частности живопись, увеличивает емкость нашей жизни в тысячи раз. Но искусство – это не только красота и добро. По мнению Фрейда, оно представляет единственную область общественной жизни, где человечество может проявить свою неистребимую жажду к удовлетворению инцестуозных и агрессивных влечений, которые в жизни так строго преследуются. «В одном только искусстве, – утверждал Зигмунд Фрейд, – еще бывает, что томимый желаниями человек создает нечто похожее на удовлетворение…»
Наглядными иллюстрациями тезиса отца психоанализа служат картины Босха, Гойи, Сальвадора Дали и иных сюрреалистов-модернистов.
Искусство всегда находится под огнем критики. Анри Матисс говорил: «Критиковать легко! Искусствоведы – это неудавшиеся художники: они видят недостатки, но сами не смогли бы от них избавиться». А еще раньше Матисса, в конце XVIII века, Антуан де Ривароль отмечал: «В искусстве творит трудолюбивая часть нации, судит и вершит – праздная ее часть».
В данной книге вы не найдете искусствоведческой критики. Я ее сознательно избегал. Моя цель – рассказать о некоторых моих любимых художниках. Об их жизни, труде, любви и страданиях. О том, как они боролись с косностью публики и бились в тисках нищеты, гонялись за славой, увлекались женщинами… Короче, это биографические этюды о западных и русских художниках с весьма субъективными вариациями типа «Мой Сальвадор Дали» или «Мой Исаак Левитан». По крайней мере так думает о них и представляет их автор. Вы можете не соглашаться с моими оценками, иметь свое мнение. Но одно нас должно объединять – ЛЮБОВЬ К ЖИВОПИСИ.
Юрий Безелянский, ноябрь 1998 года
Улыбка Джоконды
Нам не постигнуть истину Твою…
Улыбка Джоконды (Леонардо да Винчи)
Женщина мира
В потоке встречных лиц искать глазами
Всегда одни знакомые черты…
Всю жизнь мы кого-то ищем: любимого человека, вторую половину своего разорванного «я», женщину наконец. Федерико Феллини по поводу героинь своего фильма «Город женщин» говорил: «Я чувствую себя отданным целиком на их милость. Я ощущаю себя хорошо только с ними: они – миф, тайна, неповторимость, очарование… Женщина – это все…»
Ах, извечное кружение вокруг женщины! Все эти Мадонны, Беатриче, Лауры, Джульетты, Хлои, выдуманные воображением художников и поэтов или реальные создания из крови и плоти, – вечно они будоражат нас, мужчин.
Так писал Владислав Ходасевич. Да, когда-то жила в Италии на какой-то пьяцца, в каком-то палаццо Дездемона. Благодаря Шекспиру мы ее помним. А в Вероне родилась, жила, любила и умерла Джульетта. Во внутреннем дворике стоит ее трогательная скульптура в полный рост – объект поклонения туристов со всех концов земли.
Но все эти названные реальные или выдуманные женщины меркнут перед одной – перед Моной Лизой. Перед Джокондой. Иногда бывают смешные казусы:
– Я видела Мону Лизу. А где Джоконда?
Это одно лицо, а именно: мона Лиза Герардини дель Джокондо. До революции было принято такое написание: «Монна Лиза» и «Джиоконда». В наше время пишут «Мона Лиза» и «Джоконда», исходя из упрощенного произношения.
Возможно, она тоже была вполне реальной женщиной, жившей давным-давно, почти 500 лет назад, об этом мы еще с вами поговорим. Предположительно в память о ней Леонардо да Винчи написал портрет, который и стал объектом всемирного поклонения.
На картине Мона Лиза сидит в кресле на фоне некоего фантастического пейзажа. Контуры поясного портрета образуют как бы пирамиду, величественно возвышающуюся над цоколем покойно лежащих рук. Почти прозрачная кожа на лице и шее, кажется, подрагивает от сердечной пульсации, свет переливается в складках одежды, в вуали на волосах. Этот неуловимый трепет делает все изображение парящим. Парящая Мона Лиза с порхающей улыбкой…