Вихрь

          Сабина внимательно слушала. Полтора года назад муж уже рассказывал ей этот сон, только в меньших подробностях.

     - Никакой ты не сумасшедший, - мягко произнесла молодая женщина, - это ведь сон, во сне всякое может привидеться.

          Она неуверенно нахмурилась, раздумывая, озвучивать ли мужу следующую мысль, и, в конце концов, решила сделать это:

     - Я не стала тебе в прошлый раз предлагать онейроскоп... но раз сон повторился, может, ты...

     - Нет, - нахмурившись, отрезал Маркус. Голос прозвучал резче, чем ему хотелось, и он устало потер рукой лицо, - прости. Просто я... понимаешь, онейроскопию психотерапевты назначают нестабильным работникам. Если я сам обращусь, это потянет за собой кучу ненужных исследований, а на работе я ведь не... я стабилен.

          Сабина примирительно кивнула, взяв мужа за руку.

     - Ну, хорошо, хорошо. Ты прав. Я просто подумала, что это может пойти на пользу, но если ты не хочешь... - она покачала головой и крепче сжала руку супруга, - давай лучше просто поговорим об этом сне, хорошо? В этот раз тебя там тоже звали по-другому?

     - Да. Эмиль. Эмиль Морган. Не понимаю, почему.

          Сабина погладила мужчину по плечу.

     - У тебя напряженная работа. Вот и снится всякая жуть. Я, пожалуй, попрошу Эрика, чтобы приглядывал за тобой на службе.

          Маркус снисходительно улыбнулся, вновь поцеловав жену.

          Он не стал говорить ей, что вряд ли Эрик сумеет ему чем-то помочь. И не стал объяснять, почему так опасается онейроскопии - просмотр его снов, пожалуй, о многом сказал бы психотерапевту. В течение полутора лет, с того самого момента, как Маркус впервые увидел этот сон, подобные видения не прекращались. В тот день в его душе словно поселилось что-то чужое, что-то, чего не было раньше. Будто бы человек, которого звали Эмилем Морганом и впрямь забрал часть его сознания, не дал до конца вырваться из мира с красным небом. С тех самых пор периодически сны о Красном мире с завидной стабильностью посещали Маркуса. Ему снились отдельные фрагменты жизни человека, выглядевшего в точности, как он сам, только с изуродованным ужасным шрамом лицом и отсутствующей фалангой безымянного пальца левой руки. Трудно было составить общую картину о том, кто такой Эмиль Морган, однако в одном Маркус был уверен – хорошим этого человека назвать точно нельзя. Не раз во снах мелькали сцены убийств. Эмиль, орудуя ножом, как настоящий профессионал, убивал людей разного пола и возраста, которых объединяло нечто, невидимое для невооруженного глаза обычного человека. Морган называл это потенциалом…

          Маркус одернул себя, заставив не погружаться в несуществующие воспоминания. Нужно было отвлечься от них. Мужчина поднялся с кровати и ободряюще улыбнулся жене.

     - Куда ты? – нахмурилась Сабина.

     - Не волнуйся, - кивнул Маркус, - я ненадолго. Приведу мысли в порядок и вернусь. Спи, хорошо?

          Молодая женщина явно не хотела оставлять мужа одного, однако знала, что помочь сейчас ничем не сумеет. Она изредка просыпалась, когда очередной кошмар, о котором он предпочитал не рассказывать, будил его, а после Маркус позволял себе, пользуясь служебным положением, выпивать. Это случалось нечасто, но сильно беспокоило Сабину – ее огорчало, что свое успокоение Маркус ищет на дне бокала, а не в ее объятиях. Молодая женщина каждый раз хотела сказать об этом супругу, но его выражение лица говорило, что момент неподходящий. Сабина, вздохнув, кивала, проглотив обиду и улыбалась. Так же она повела себя и в этот раз.

     - Хорошо, милый. Если что-то нужно…

     - Спасибо, - спешно кивнул Маркус и покинул спальню.

          Широкими шагами мужчина направился в ванную комнату. При его появлении в просторной ванной зажегся приятный чуть приглушенный свет. Узорчатая плитка с движущимся рисунком начала переливаться успокаивающими огоньками, иллюзорные рыбки принялись плавать по запрограммированной траектории.

          Маркус приблизился  к зеркалу и внимательно изучил свое лицо. Казалось, он рассчитывал увидеть уродливый шрам, бывший его неизменным спутником в Красном мире. Однако лицо выглядело, как всегда – никаких старых ран или пигментных пятен не было. Единственный шрам, которым жизнь наградила Маркуса, находился на спине – получил обломком арматуры во время облавы около семи лет назад. Других отметин на теле у мужчины не было. Однако Маркус отчего-то не верил собственным глазам. Он дотронулся до собственного лица, затем прикоснулся к зеркалу, словно мог пощупать отражение и удостовериться, что кошмар не прорвался за ним в реальную жизнь.

          Проведя в ванной несколько минут, Маркус направился в кухню. Мягкий приглушенный свет проследовал за ним, сопровождая каждый его шаг. Войдя в просторное помещение, мужчина подошел к окну, поднес руку к сенсорной панели, и ставни бесшумно поднялись, открывая вид на еще темный, окутанный туманом город.  Солнце только начинало свое долгое дневное шествие из-за горизонта, озаряя множественные башни небоскребов. Рассвет едва уловимо начинал пробуждать все вокруг.

          Привычный вид немного снял напряжение, и Маркус облегченно вздохнул. Несколько секунд он, не мигая смотрел в окно, пока глаза не начали слезиться, затем подошел к бару и извлек оттуда дорогую початую узорчатую бутылку с янтарной жидкостью. Одной из привилегий его службы была возможность употреблять запрещенные напитки для снятия стресса. Сейчас он был искренне благодарен судьбе за это.

          Плеснув горячительного напитка на дно снифтера, Маркус вдохнул терпкий аромат.

          Сорок лет выдержки. И я считаю особым случаем для употребления простой ночной кошмар. Кажется, мне нужно отдохнуть…

          Пригубив бренди, Маркус поморщился от непривычно резкого вкуса, однако отставлять недопитый бокал не решился. Напиток приятно обжег горло. Мужчина вздохнул и замер, глядя в неопределенную точку пространства перед собой. Сознание уносилось куда-то далеко, оставляя место чему-то чужому, иному, пока, казалось, совсем не растворилось внутри самого себя.

          Точка пространства, в которую Маркус смотрел, вдруг начала переливаться всем спектром цветов. Помещение наполнила сложная тихая симфония звуков, поначалу казавшаяся совершенно беспорядочной, однако уже через секунду она обрела глубочайший смысл.

     - Сабина… - вместо того, чтобы крикнуть, мужчина лишь прошептал имя супруги. Похоже, молодая женщина вновь уснула, и звуки с кухни не разбудили ее.

          Маркус застыл, понимая, что сон все же проник в его реальную жизнь. Перед ним открывался портал… Мужчина от испуга задышал чаще, воздух показался ему раскаленным, словно через него пробегали мощные электрические разряды. В помещении резко похолодало, запахло озоном, как после осеннего дождя. Маркус хотел закричать от страха, но какая-то часть… какая-то чужая его часть не давала ему издать ни звука. Этой части его души портал посреди кухни казался чем-то обыденным и привычным, хотя и вызывающим благоговение.

          Все еще не понимая, что происходит, Маркус ощущал, что начинает стремительно меняться внутри своего сознания. И эти перемены обдавали его то жаром, то холодом. Но вскоре ему стало от этого легче, как будто он перестал сопротивляться и принял что-то новое в себе. Он властно взмахнул рукой, и портал, словно лопнув, исчез. Снифтер с треском упал на пол и разбился на несколько крупных осколков. Сначала Маркус с досадой посмотрел на разливающуюся янтарную жидкость, а потом снова перевел взгляд на то место, где недавно сиял портал.

          Борясь с собой, мужчина смотрел то на разбитый бокал, то на наступающий рассвет, то снова глядел в пространство, в тайной надежде увидеть ширящуюся точку. А затем в его внутренней борьбе кто-то взял верх, и на лице Маркуса растянулась победоносная улыбка. Слова, вертевшиеся в голове столько времени, наконец приобрели смысл, и мужчина снова огляделся вокруг.