Страница 10 из 10
Фактор природы: лингвистически «один и тот же» текст, помещенный на разных носителях, может диктовать «правым» коммуникантам разные уровни самостоятельности его восприятия и понимания. Ср., например, текст A.C. Пушкина «Я вас любил…», находящийся в собрании сочинений поэта, допускает самостоятельность «правого» коммуниканта в его деятельности по восприятию текста, возможность неоднократного обращения к тексту (перечитывание), использование совокупности вторичных, фоновых, текстов, помещенных в томе сочинений, и др.; то же стихотворение, прозвучавшее на аудионосителе, тем более в исполнении разных чтецов (например, О. Даля и М. Козакова), превращает деятельность по восприятию текста во многом в несамостоятельную (воздействие голоса, интонаций чтеца), исключает неоднократное обращение к прозвучавшему тексту, к вторичным, фоновым, текстам и др. Стало быть, текст как объект понимания (текст как реальность) существует как новый текст-2а и новый текст-2б (где «а» и «б» – трансформы), т. е. изменяется в приведенных здесь коммуникативных ситуациях.
Роль фактора языка как семиотической системы может быть показана на примере комикса. Текст комикса создается средствами двух знаковых систем: естественного языка (вербальный компонент текста) и языка рисунка (пиктографический компонент текста) и имеет статус смешанного текста, устроенного по определенным нормам. При преобразовании текста, созданного средствами естественного языка или иных языков (языка кино и др.), в текст комикса изменяется форма, содержание и функциональное назначение текста. В сравнении с описанной в предыдущем абзаце происходит сложная трансформация текста как объекта понимания (текста как реальности) и даже текста как замысла (нового текста-1). Ср., например, комиксы «Большие надежды» по Ч. Диккенсу, «Алиса в Зазеркалье» по Л. Кэрроллу и др.
Общеметодологическим условием исследования «жизни» текста выступает понимание текста в русле идей современного этапа системного подхода и на основе принципа коммуникативности.
Онтологическое условие решения данной задачи: текст рассматривается в его существовании в коммуникативном пространстве. Исследование текста в коммуникативном пространстве предполагает ориентированность текста относительно коммуникативного пространства, и наоборот. Ср.: «…понятие пространства призвано бросить луч света на другие важные конструкты (включая и текст)» [Топоров 1983, с. 228]. Для исследования одинаково значимы как отношения и взаимодействия текста и пространства (структурность пространства), так и место и положение текста в пространстве (протяженность пространства). Особая роль в этой системе систем принадлежит Homo Loquens как единству говорящего (пишущего) и слушающего (читающего).
Исследование существования текста означает рассмотрение его существования в коммуникативном пространстве как системе систем, задаваемых каждой из составляющих коммуникативного пространства. Существование текста — это состояние его завершенности / незавершенности, открытости / замкнутости, стабильности / текучести. Текст выступает как сложный знак (знаковая последовательность), отличающийся бесконечной длительностью, включающей не только настоящее, но и прошлое и будущее, и существует как бесконечная знаковая трансформация, смысл которой (трансформации) задает коммуникативное пространство и время.
В коммуникативном пространстве тексты существуют в текстовых совокупностях – в объединениях текстов, объективно возникающих и распадающихся в процессе развития коммуникативного пространства и осознаваемых Homo Loquens как автором, читателем (слушателем), филологически образованным читателем (слушаталем), специалистом-филологом и др., социумом в целом. В книге Т.Н. Василенко [Василенко 2008, с. 8] различаются текстовые совокупности как общесемиотический, культурологический и лингвистический объект. С позиций коммуникативного подхода текстовая совокупность представляет собой динамический лингвистический объект, являющийся продуктом порождения, понимания и функционирования текстов в коммуникативном пространстве. Различается генеральная совокупростъ текста как весь массив текстов, существующих в социуме в тот или иной момент его развития, и частные совокупности текстов как объединения текстов по какому-либо основанию (тексты автора; тексты на тему о любви; тексты, связанные интертекстуальной связью с неким определенным текстом; тексты одного дня и пр.). Текстовая совокупность существует в некоем культурно-природно-социальном «облаке» из текстов в общесемиотическом и культурологическим смыслах – мифо-ритуальных, изобразительных, музыкальных, поведенческих и др. Ср.: «Подобно тому, как отдельный знак лишен единичного существования – ему необходим другой, тексту необходимы другие тексты…» [Лотман 2002, с. 202–207]. Текстовая совокупность представляет собой гибкое, динамичное, многомерное образование и членится по различным частным основаниям: вокруг одного текста, вокруг текстов, принадлежащих одному говорящему и/или слушающему, эпохе, любой из составляющих коммуникативного пространства в его развитии и пр.
В пределах текстовой совокупности тексты находятся в межтекстовых отношениях. В работе «Межтекстовые отношения как проблема теории текста» [Чувакин, Пешкова 2004] приведены некоторые типы межтекстовых отношений: текстопорождения и текстопонимания, парадигматические и синтагматические, интертекстуальные и гипертекстуальные, интерпретационные и др. Каждый данный конкретный текст находится в сети отношений с другими текстами.
Сложность текстовой совокупности определяется сложностью сети отношений и внутри совокупности, и между частными совокупностями, и совокупности к коммуникативному пространству. Коммуникативное пространство в этом случае выступает многофакторной детерминантой – «средой преломления» (М.М. Бахтин): «…Если есть в распоряжении данной эпохи сколько-нибудь авторитетная и отстоявшаяся среда преломления, то будет господствовать условное слово в той или иной разновидности, с тою или иной степенью условности. Если же такой среды нет, то будет господствовать разнонаправленное двуголосое слово… или особый тип полуусловного, полуиронического слова… Культурное слово – преломленное сквозь авторитетную отстоявшуюся среду слово.
Какое слово доминирует в данную эпоху в данном направлении, какие существуют формы преломления слова, что служит средою преломления? – все эти вопросы имеют первостепенное значение для изучения художественного слова» [Бахтин 1994, с. 418–419]. Суждение М.М. Бахтина значимо и для области текстов нехудожественных.
Текстовые совокупности обладают нежесткой организацией, с возможным изменением статуса текста внутри совокупности, перемещениями из одной совокупности в другую, появлением новых или актуализацией старых текстов, уходом отдельных текстов в число невостребованных в тот или иной момент развития социума, со сложными отношениями между текстами в лингвистическом понимании и текстами в общесемиотическом смысле и т. д.
Изучение «жизни» текста предполагает рассмотрение его в отношении к участникам коммуникации, описание знакового характера текста, изучение его в отношении к действительности и другим текстам. Изложение теории текста в данном учебном пособии ведется в рамках названных аспектов.
Выводы
1. Вся история изучения текста свидетельствует о его стремлении вырваться из плена идеологии «сугубой» (внутренней) лингвистики, приобрести статус междисциплинарного лингвистического объекта.
2. «Современная лингвистика текста коммуникативна по своему существу», – писал в 1984 году Г.В. Колшанский [Колшанский 1984, с. 122]. Коммуникативность лингвистики текста, продолжает цитируемый автор, «заставляет отказаться от традиционной изоляции языка как предмета узколингвистического описания» [Колшанский 1984, с. 122–123]. Эта оценка не устарела и в настоящее время – при условии понимания того обстоятельства, что и сама наука о языке в начале XXI в. во многом уже иная, чем, скажем, в 80-е годы XX в.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.