Страница 2 из 4
Чувствительная натура Водолеев делает их обидчивыми; при этом отходчивыми людей этого знака не назовешь: они, кажется, вообще ничего не забывают. Кроме, разве что, собственных обещаний.
Чувствительные и ранимые Водолеи окружены многочисленными знакомыми и приятелями, но редко имеют близких друзей, которым могут довериться. Интересно, что Водолеи как магнитом притягивают к себе неуравновешенных людей, склонных к опрометчивым поступкам. Но, поскольку друзей, как и врагов, Водолеи предпочитают выбирать раз и навсегда, они не исключают из круга своего общения и таких знакомых.
Водолеи вообще очень дружелюбны, иногда до навязчивости. Впрочем, даже тем из них, кто вовсе лишен такта, можно объяснить, каких правил в общении стоит придерживаться. Водолеи вообще из тех людей, кто редко меняет свое мнение, но поддается на уговоры. Злоупотреблять этой особенностью, впрочем, не стоит: если Водолей сочтет себя обиженным или ущемленным, он почти всегда будет мстить, даже рискуя навредить самому себе.
Водолеи-женщины отличаются внешней привлекательностью, не боятся быть экстравагантными, выглядеть вызывающе. При этом они эрудированны, умны, внимательны, склонны самостоятельно принимать решения, игнорируя советы. Женщина-Водолей всегда поступает по-своему, но предпочитает не нести за это ответственности.
Добавим также, что Водолеи склонны к благотворительности; они охотнее сделают что-то для другого, чем для себя, да и чужими деньгами распоряжаются лучше, чем собственными.
Водолеи не относятся к пышущим здоровьем крепышам; от природы имея весьма ограниченные силы, эти люди еще и тратят их на редкость щедро, поэтому в очень юном возрасте узнают, что такое хроническая усталость, бессонница, повышенная утомляемость. Водолеям необходимо беречь нервную систему, но они не любят признаваться в своей слабости и от этого страдают еще больше.
Несколько минут Инка читала, точнее, бегло пробегала текст глазами, а потом усмехнулась и захлопнула книгу. «Чушь», – сказала она самой себе.
Побродив еще немного по магазину, Инка приобрела книгу Плутарха[1]в темно-бордовом супере. Тут тебе и жизнеописание Александра Македонского, и знаменитые диалоги, и еще много чего интересного. Это стоит прочитать.
Сунув новую книгу в сумку, довольная добычей Инка поспешила домой.
Глава 1
Два свидания
Чувствительные и ранимые Водолеи окружены многочисленными знакомыми и приятелями, но редко имеют близких друзей, которым могут довериться. Интересно, что Водолеи как магнитом притягивают к себе неуравновешенных людей...
Она шла, глядя себе под ноги, рассматривала разноцветные опавшие листья, радовалась еще теплому сентябрьскому солнцу. День выдался чудесный, почти летний. Инка распахнула легкую курточку, время от времени поддевала носками туфель кучки сухой листвы и радовалась. Сейчас, в тишине и покое, она сможет, наконец, расслабиться и на время забыть о реальном мире. Инка уже предвкушала, как она зайдет домой, бросит тяжелую сумку, переоденется, найдет в холодильнике какую-нибудь еду, раскроет книгу и...
У подъезда она столкнулась с Дыней.
Дыня жил этажом ниже. У него, разумеется, было имя, но его мало кто помнил. Потому что Дыня был великовозрастным дебилом, то есть не совсем дебилом, а так... с придурью, что ли. У Дыни была вытянутая голова с несколькими белесыми волосинами, не закрывающими череп, унылое длинное лицо, и вообще весь он был длинный и унылый.
– Привет, Юра, – Инка доброжелательно улыбнулась парню и хотела было проскользнуть мимо в распахнутую дверь подъезда, но Дыня, вспыхнув от радости, подался к ней и заговорил неразборчивой скороговоркой. Он вообще говорил малопонятно, торопился. Инка остановилась и терпеливо выслушала долгую Дынину тираду. Она даже попыталась понять его, она вслушивалась, разбирала отдельные слова, кивала и улыбалась в ответ на жабью улыбку уродца. Кажется, Дыня рассказывал о том, как прошел у него сегодняшний день, или что-то в этом роде. Инка не разобрала. Ей просто было очень жалко нелепого парня. Инка знала, он страшно, непоправимо одинок. Вечный изгой, до конца жизни обреченный на насмешки и презрение. И помочь ничем нельзя. Вот разве что поговорить... Так думала Инка, стараясь смотреть парню в глаза, и делала вид, что ей интересно.
Несчастный Дыня отнял у нее минут тридцать. Когда его словесный поток немного иссяк, Инка сказала:
– Ладно, Юра, мне пора, пойду, дел еще много.
– Конечно, конечно, – засуетился Дыня. – Задают много, наверное? – участливо спросил он. Инка кивнула. Она знала, Дыня уважительно относится к образованию.
Дыня вздохнул, опустил голову, Инка, воспользовавшись этим, направилась к подъезду.
– Инна, – услышала она и обернулась. – Может, выйдешь потом... вечером, погуляем? – Дыня был жалок и полон надежд.
– Надо подумать. – Инка сделала вид, что думает. – Знаешь, сегодня вечером мне надо съездить к маме на работу, – нашлась она, – давай в другой раз?
– Хорошо! Отлично! – просиял Дыня. Инка знала, такой ответ вполне удовлетворил парня. Она на прощание махнула ему рукой и скрылась в подъезде. Быстро взбежала по ступенькам на второй этаж, открыла дверь, шагнула в уютный сумрак квартиры.
Дверь захлопнулась. Инка прислонилась к ней спиной и прикрыла глаза. Кажется, на сегодня приключения закончились. Можно заняться собой. О Дыне она мгновенно забыла.
Сентябрь только начался. Впереди еще много унылых месяцев. Ей предстояло пережить осень, зиму, да еще и весну. Терпеть ежедневную пытку под названием «средняя школа» и вообще – терпеть. Но об этом лучше не думать. По крайней мере, сегодня у нее есть чем заняться. Инка бросила сумку, скинула туфли и прошла в комнату. Дома было хорошо. Тихо.
Инка давно смирилась и с этой квартирой, и с этим двором. Со школой дело обстояло несколько хуже, но и школу она привыкла терпеть, как неизбежное зло. А ведь когда-то, в детстве, Инка была счастлива. Сейчас уже не верилось, что где-то там, давным-давно, остались любимые друзья, бабушка, поджидавшая Инку из школы, и сама школа с первой учительницей.
Инка четко делила свою жизнь на две части: до и после переезда.
Правда, была еще одна отдушина – деревня, куда Инка уезжала из ненавистного города каждое лето. Там жила другая ее бабушка. Там Инка позволяла себе быть собой. То есть на каникулах она превращалась на время из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Или лебедиху? Нет, лебедушку! Но только на время!
На кухне, разогрев в кастрюльке приготовленный мамой обед, Инка, забравшись на стул с ногами и раскрыв Плутарха, ела что-то горячее прямо из кастрюльки. Она редко замечала вкус еды.
Покончив с кастрюлькой, Инка перебралась в комнату, захватив с собой вазочку, наполненную конфетами и печеньем.
Устроившись в кресле, Инка с наслаждением погрузилась в жизнеописание Александра Македонского, время от времени таская из вазочки печенье. Чтение захватило ее, она и не заметила, как наступил вечер. За окнами погасло золото деревьев, и в комнате стало темно. Инка оторвалась от книги, встала, чтобы включить свет и задернуть шторы. Комната мгновенно осветилась, но читать почему-то больше не хотелось. Инка почувствовала, что и глаза устали, и спина затекла. Несколько минут она разминалась, тянулась по-кошачьи, даже сделала несколько наклонов.
Посмотрела на часы. Скоро должна была вернуться с работы мама, она сегодня в день. Инка подумала и решила убраться в квартире. Начала с кухни, потом перебралась в большую комнату, повозила щеткой пылесоса по ковролину, прошлась ей же по диванным подушкам и креслам. Огляделась. Результат ее удовлетворил. Инка убрала пылесос и стала думать, чем бы себя еще занять. Можно было позвонить подружке Лиле и предложить немного погулять, благо вечер теплый. Инка знала, что с Лилей будет скучно, но выбор был невелик: либо Лиля, либо Рита. Рита, собственно, подругой не была, скорее приятельницей. Но жила она в соседнем подъезде и сейчас, скорее всего, сидела в дворовой беседке с компанией парней и девчонок.