Вершина

— Так, как вернулся я, — упрямо повторил Тэфу. — Я был среди них, и смертоносное дыхание пришельцев ослепило меня. И только Время и Ушедшие смогут ответить, вернется ли ко мне когда-нибудь зрение. Один из них долго говорил со мной. Он рассматривал мои глаза. Он заботился обо мне. Но я все равно ослеп.

— А ты? — обратилась Вети к Доби. — Ты тоже пострадал?

— Я не подходил к ним близко, — ответил тот, — но это не помогло. — Он обнажил ногу. От колена до бедра шла глубокая рана, рваные края которой блестели странным тусклым блеском. — Я был среди деревьев, — продолжал Доби, — когда услыхал за спиной вой куту. В это время в руках пришельца блеснула молния, и вой прервался. Я бросился в кусты, и… — его рука очертила контур раны.

— Но Деси…

— Деси вел себя как нищий маю, — оборвал восклицание Вети низкий голос Тэфу. — Он ходил за пришельцами с протянутой рукой. “Постойте, постойте, — кричал он нам вслед, — с помощью этих вещей мы будем править миром!” А зачем нам править миром? В мире нет ни первых, ни последних, и солнце светит всем одинаково. Почему мы должны грабастать вещи, цена которым — дорожная пыль, чтобы потом управлять нашими братьями?

— Оплачь его смерть, — прошептал Доби, — тысячи смертей окружают его сейчас. И даже если тело его вернется в поселок, то сердца его с нами уже не будет никогда. Оплачь его!

— Да! — пророкотал Тэфу. — Оплачь его и воздай хвалу небу за то, что поселок наш надежно укрыт от чужих глаз и пришельцы никогда уже не посеют здесь семена зла, из-за которых мы потеряли Виата и Деси.

— Табу, — тихо, но твердо произнес Доби. — Отныне тропа к ним закрыта навсегда.

Вети, распростершись в пыли на тропинке, оплакала Деси, сжимая в руках его киом, киом, который Деси, уходя, оставил ей, как часть своего сердца.

Почти неслышно к Вети подошла мать Виата и стала рядом, чтобы разделить горе, которое постигло их обеих.

— Твоя печаль не может сравниться с моей! — закричала Вети, заламывая руки. — Ты смогла приколоть киом к его груди, ты оплакала его тело и предала его земле! Не смей плакать со мной! Ты знаешь, что Виат на пути в Мир Усопших, а путь Деси мне сейчас неведом! Жив ли он? Может быть, он умирает сейчас в диких зарослях без пелу, который осветил бы ему путь после смерти! Может быть, он, слепой и искалеченный, ползет по нашей тропе? Я оплакиваю свою надежду. А это страшнее, чем оплакивать смерть! Уйди — я хочу остаться одна!

Вети рыдала до тех пор, пока слезы ее не истощились и рыдания не перешли в глухие стоны. Ее никто не трогал, зная, что Вети проводит свою печаль и снова станет прежней.

Жизнь в поселке шла своим чередом.

Но вот настал день, когда все жители поселка гурьбой высыпали на тропу, ведущую в лагерь пришельцев. Все, оцепенев, смотрели на то, как в поселок, стеная и прихрамывая, входил Деси.

— Деси?! — заголосила Вети, — Деси!

— Дай передохнуть, — тяжело проговорил тот и устало привалился к скале. Это был уже не тот Деси, чьи легкие ноги могли соперничать в быстроте с неутомимым куту. — Дорога забрала у меня все силы.

— Деси, — простонала Вети, прижав к груди киом. Потом она взглянула на свои ладони, рассмеялась и отшвырнула киом далеко в сторону. — О, Деси… — внезапно осеклась она, увидев его искалеченную руку, выщипанный хохолок и разорванную куртку. Глаза Деси уже не принадлежали ему. В них был какой-то странный тусклый блеск. В них отражались пришельцы.

Вети испуганно попятилась.

— Я обещал, — с трудом проговорил Деси, обращаясь ко всем, но глядя только на Вети, — я обещал вернуться, чтобы наполнить ваши дома волшебными вещами…

Но даже Вети в ответ на эти слова заложила руки за сипну — подарки пришельцев еще никому не приносили добра.

— Смотрите, — торжественно произнес Деси, кладя перед собой предмет какой-то странной формы, — в нем — смерть для всех кровожадных куту, будь они шести- или двуногими! И пусть теперь только попробуют эти наглецы из Дарло заявить, что они тоже могут ловить рыбу в ручье Клори! Все будут подчиняться только нам! Вети, — окликнул он подругу, — я дарю тебе власть над всеми.

Вети отступила еще на один шаг.

— А здесь, — положил он рядом с оружием стеклянный флакон, — здесь то, что приносит нам радость и смех. Пришельцы зовут это водой. Этому позавидуют даже жители Мира Ушедших! Один глоток — и все позади: боль, печаль, угреты и несбывшиеся желания… Вети, возьми его, и ты забудешь все свое горе!

Вети отрицательно покачала головой.

— А здесь, — он вытащил из-под куртки кусок блестящей ткани, которая, попав под солнечные лучи, на мгновение ослепила всех своими яркими бликами, — здесь, Вети…

Сердце Вети дрогнуло. Ни одна из обитательниц поселка не смогла бы остаться равнодушной, увидев подобную красоту. Она подалась вперед, чтобы получше рассмотреть чудесную ткань, попробовать ее плотность и качество…

— Это — дар твоей красоте, — продолжал Деси, — ты сможешь всегда любоваться собой. И вскоре мы — ты и я — будем править миром!

Вети вновь отшатнулась в сторону:

— Не подарков от тебя ждала я все эти долгие дни, — произнесла она глухо, пятясь от странных вещей, выложенных Деси прямо в пыль, — пойдем, я залечу твои раны.

— Да постой ты! — закричал Деси. — Ты что, не понимаешь, что с этими чудесными вещами наш поселок будет править всей долиной, а затем — всем миром!?

— Зачем?

— Как — зачем? — переспросил Деси, — У нас будет все, что мы только пожелаем! Мы не будем больше работать, мы будем только приказывать и получать все, что захотим! У вас будет Власть!

— Зачем? — повторила свой вопрос Вети. — Нам достаточно того, что у нас уже есть. Мы не голодны. У нас есть где укрыться от ветра. Мы работаем, когда это нужно. Мы отдыхаем, когда работа выполнена Зачем нам больше?

— Деси считает, что такая жизнь не для него, — сказал Доби. — Ему нравится много шума и суеты. Ничего, Деси, — скоро начнется сезон охоты на куту. Прибереги свой пыл для этого. Сейчас в твоем сердце — искушения, желания и сладкий страх. Если они поселяются в чьем-нибудь сердце, то между ними начинается борьба. Вечная борьба, Деси.

— Искушения, желания, страх, — очень похоже передразнил Деси старого Доби. — Вот, смотрите! — Он схватил оружие, лежавшее у его ног и, слегка поведя рукой, срезал верхушку дома, в котором жил слепой Тэфу. — Что останется от куту, если охотиться на них выйду я? Но если так можно разделаться с куту, — продолжал Деси, — то, что тогда можно будет сделать с жителями Дарло?

— Деси! — снова воскликнула Вети. — Пойдем, я перевяжу твои раны. Время залечит их на твоем теле и в твоей душе. Ты забудешь пришельцев, Деси!

— Не нужно меня лечить! — пронзительно завопил Деси, лицо его посерело, остатки вырванного хохолка встали дыбом. — И вам никогда не понадобится лечение, вы будете всегда здоровы, и у вас никогда не будет ран, если вы впустите пришельцев в наш поселок! Они дадут нам всем волшебные вещи, они напоят всех водой и одарят блестящими одеждами! И все это — взамен на паршивые, никому не нужные дэви. — Деси презрительно усмехнулся. — За дэви нашего поселка они готовы отдать даже свой собственный небесный корабль!

— Но они никогда не придут сюда, — возрази Доби, — путь к нашему поселку надежно спрятан от их глаз. — Он машинально потер свои ослепшие глаза. — Мы сейчас должны…

— Ожидать завтрашнего дня! — снова заверещал Деси, и голос его отражался каждой нотой в сердцах притихших соплеменников. — Завтра они будут здесь!

— Как — “здесь”? — переспросил кто-то.

— Ты указал им дорогу?! — раздался пронзительный крик.

— Ты им все рассказал?! — взревел поселок.

— Да, — недоуменно посмотрел на всех Деси. — А как бы я иначе мог получить от них подарки?

— Подарки?! — воскликнул Доби. — Ты принес нам смерть!

— Но я не предавал вас, — из последних сил, внезапно обмякнув, пробормотал Деси. — И не всем несут смерть эти страшные пришельцы! Я-то жив… — От внезапно нахлынувшей ярости его голос окреп: — Вы просто не хотите перемен! Но ведь все в мире меняется! Это же естественный ход вещей… — он на минутку замялся, вспоминая услышанное от пришельцев слово, — это прогресс!