Страница 24 из 24
— Хреново. Совсем хреново.
— Но, может, писать будет?
— Писать будет, — подтвердил Сашка.
Ему хотелось одного. Разреветься.
— Ладно, я пошел Санек. Ты не убивайся так. Хочешь — провожу тебя?
— Да нет, спасибо, я сам. Бывай, Петруха.
И Петька ушел.
Стало темнеть, а Сашка все сидел и сидел на их с Наташей скамейке.
Из-за угла вышли паренек с девушкой. Они шли, тесно обнявшись.
Прямо на него. Похоже, что они целовались на ходу. И лишь, когда они подошли вплотную, тогда девушка заметила Сашку и ойкнула от неожиданности.
— Ой, Сережа, наше место занято.
Они остановились в метре от скамейки. Минута молчания.
Ну вот, оказывается, и скамейка уже принадлежит другим.
— Садитесь, я ухожу, — сказал Сашка и встал.
— Спасибо, мы любим сидеть тут, — ответил юноша.
Сашка узнал их. Они были на год моложе его.
Когда они успели полюбить их скамейку?
Или перепутали что-то?
«Пришло их время», — думал Сашка, медленно идя к дому.
«А где сейчас Наташа? Что она делает именно в эту минуту? Наверное, их поезд уже под Ростовом. Неужели она сейчас тоже думает обо мне?»
— Что ты так рано? — удивилась мать.
Действительно, последнее время он раньше полдвенадцатого не возвращался. А сейчас полдесятого. Ему хотелось сказать матери, что Наташа уехала, но мать опередила его. Услышав её слова, он прислонился к стенке и замер.
Еще бы.
Мать сказала:
— Тетка звонила. Завтра Катя приезжает к нам. Поживет у нас до самого конца лета. Ей у нас весной, оказывается, так понравилось. Вот и уговорила свою мать, чтоб побыть здесь пару месяцев. Настырная девка. Такая своего обязательно добьётся. Пойдем завтра с утра встречать.
Сашка почти не соображал. Катя? Какая Катя? Ах, та, которую он, стоя, трахал у заборчика детского садика? Что-то греховное шевельнулось в его душе.
А как же Наташа?
«С Наташей у тебя будет любовь, а со мной секс», — так сказала когда-то Катя.
Она что, ясновидящая? Или есть цыгане в роду? Надо будет спросить.
«Но я не буду с ней, не буду!» — как заклинание шептал про себя Сашка.
Он прошел к себе в комнату и упал на диван. Жутко хотелось спать.
«Наташа, приснись мне Наташа, прошу тебя», — бормотал он засыпая.
Но она больше никогда ему не приснилась.