Страница 2 из 41
— Компьютер, — прокаркал он, — соедини меня с моим психотерапевтом.
Спустя считанные секунды на экране засияла физиономия Гага Галфрунта, светясь лучезарным осознанием всех десяти световых лет, отделявших его от вогона. В улыбке таилась едва заметная ирония. Хотя вогон упорно называл Галфрунта «мой мозготерапевт», на самом деле не так уж много у него было мозгов, чтобы всерьез говорить о терапии, и в действительности Галфрунт являлся работодателем вогона, а не наоборот. Галфрунт платил Простетнику Вогону Йелтцу чертову пропасть денег за чертовски грязную работу. Когда речь шла о будущем психиатрии, Галфрунт, один из наиболее многообещающих и успешных психиатров Галактики, равно как и весь консорциум его коллег, был готов отдать любые деньги.
— Ба, — заговорил он. — Мой дорогой капитан вогонов Простетник! Как наше драгоценное?
Капитан вогонов поведал о том, что за последние несколько часов погубил почти половину своей команды с помощью дисциплинарных упражнений.
Сияние улыбки Галфрунта было неколебимо.
— Что ж, — сказал он. — Вполне нормальное поведение для вогона — как мне кажется. Очень естественное и здоровое стремление выразить природные агрессивные наклонности в актах бессмысленной и бесчеловечной жестокости.
— Вы всегда, — пробурчал вогон, — так говорите.
— А это, опять же, — ответил Галфрунт, — вполне естественное поведение для психиатра. Итак. Как я вижу, с психикой у нас обоих сегодня все в порядке. Расскажите-ка мне лучше, как продвигается наша миссия?
— Мы обнаружили корабль.
— Прекрасно, — обрадовался Галфрунт, — великолепно! И кто на борту?
— Землянин.
— Отлично! И…?
— И женская особь с той же планеты. Они вдвоем последние.
— Чудненько, чудненько, — залучился Галфрунт. — Кто еще?
— Некто Префект.
— И?
— И Зафод Библброкс.
На мгновение улыбка погасла.
— Так-так, — сказал он. — Я так и думал. Что ж, весьма прискорбно.
— Близкий друг? — осведомился вогон, который где-то слышал такое выражение и решил испробовать его на практике.
— О нет, — ответил Галфрунт, — люди моей профессии, как вы знаете, не заводят близких друзей.
— Ага, — понимающе хрюкнул вогон, — профессиональная беспристрастность.
— Да нет, — весело возразил Галфрунт, — просто времени нет их искать.
Он помолчал. Рот продолжал улыбаться, но в глазах появилось беспокойство.
— Беда в том, — проговорил он, — что этот Библброкс — один из моих наиболее выгодных клиентов. У него столько проблем с психикой, что хватит любому аналитику на безбедное существование до конца дней.
Он задумчиво поиграл с некой мыслью, прежде чем неохотно отказаться от нее.
— Тем не менее, — продолжил он, — готовы ли вы выполнить задание?
— Да.
— Отлично. Уничтожьте корабль немедленно.
— А как насчет Библброкса?
— Ну, — лучезарно произнес Галфрунт, — Сафот ттакой самечаттелный селофек…
И исчез с экрана.
Капитан вогонов нажал кнопку коммутатора, соединившую его с оставшимися в живых членами команды.
— В атаку, — приказал он.
В это самое время Зафод Библброкс стоял в своей каюте, громко и страшно ругаясь. Два часа назад он объявил, что все едут ужинать в ресторан «У конца света». Сразу после этого он смертельно разругался с бортовым компьютером и вылетел из каюты с воплями, что он, трам-тара-рам, уж как-нибудь сам, трам-тара-рам, вычислит коэффициент невероятности на бумажке.
Благодаря невероятностному двигателю звездолет «Сердце Золота» был самым мощным и непредсказуемым из когда-либо существовавших космических кораблей. Для него не было ничего невозможного, при условии, что вы абсолютно точно знали, насколько мала вероятность наступления желаемого события.
Зафод угнал «Сердце Золота», воспользовавшись тем, что, в качестве Президента Галактики, должен был возглавлять торжественную церемонию ввода звездолета в действие. Зафод понятия не имел, зачем он это сделал, но корабль нравился ему безумно.
Он не знал также, зачем стал Президентом Галактики — просто сама идея показалась ему забавной.
Он чувствовал, что для всех его действий имеются серьезные мотивы, но, каковы бы они ни были, они скрывались в заблокированных тайниках обоих его мозгов. Больше всего на свете ему хотелось навсегда забыть о заблокированных тайниках обоих своих мозгов, потому что время от времени их содержимое на секунду всплывало на поверхность и заставляло другие — светлые, веселые — отделы обоих его мозгов мучиться странными, тяжелыми мыслями, и это ужасно отвлекало Зафода от главной жизненной цели, каковой, по его мнению, являлось непрерывное получение удовольствия.
А в данную минуту удовольствия он не получал ни малейшего. У него кончился запас терпения и карандашей, и он был зверски голоден.
— Звездная чума! — выругался он театрально.
В то же самое мгновение Форд Префект висел в воздухе. Не потому, что на корабле сломалась искусственная гравитация, а потому, что он попытался одним прыжком одолеть лестницу, ведущую вниз к каютам. Расстояние было слишком большим для одного прыжка, и Форд приземлился не очень удачно, подвернул ногу, но все же выправился и как сумасшедший рванул по коридору, отшвыривая на бегу миниатюрных роботов из обслуги. Он ворвался к Зафоду и без промедления поведал о причине своего визита.
— Вогоны! — выкрикнул он.
Артур Дент незадолго перед этим покинул свою каюту, снарядившись на поиски чашки чая. Впрочем, отправился он в эту экспедицию без особого оптимизма, ибо знал, что единственным источником горячих напитков на корабле является прибор производства сириусианской кибернетической корпорации под названием Пищематик — синтезатор напитков. Однажды Артур уже имел с ним дело.
Предполагалось, что Пищематик способен производить широчайший спектр любых, мыслимых и немыслимых, напитков, в точности соответствующих вкусам и метаболизму пользователя. Опыт эксплуатации, однако, показывал, что автомат неизменно выдает пластиковый стаканчик жидкости, почти, но не совсем, совершенно не похожей на чай.
Артур решил попробовать объясниться с агрегатом.
— Чай, — попросил он.
— Получи и насладись, — ответил агрегат и немедленно снабдил его очередным стаканом мерзостного напитка.
Артур выкинул его вон.
— Получи и насладись, — бесстрастно повторила машина и выдала следующий стакан.
«Получи и насладись» — программный лозунг процветающего подразделения сириусианской кибернетической корпорации, а именно: отдела жалоб, занимающего в настоящее время основную часть территории трех планет среднего размера и являющегося единственным отделом корпорации, принесшим за последние годы сколько-нибудь ощутимую прибыль.
Лозунг стоит — точнее, стоял — в виде огромных светящихся букв высотой в три мили возле отдела жалоб космопорта на Эдраксе. К сожалению, вес этих букв был таков, что вскоре после установки грунт под ними просел, и буквы примерно на половину своей высоты ушли в землю: провалились прямо сквозь кабинеты молодых талантливых работников отдела жалоб — ныне покойных.
Оставшиеся на поверхности половинки букв на местном языке читаются как призыв «Порадуй семью — укуси в зад свинью», и неоновую подсветку теперь почти никогда не включают, разве что по большим праздникам.
Артур выбросил шестой стаканчик.
— Слушай, ты, прибор, — возопил он, — ты же можешь синтезировать что угодно! Так почему же ты все время подсовываешь мне эту пакость?
— По сигналам от центров удовольствия и по информации о питательности компонентов, — невозмутимо промурлыкал агрегат. — Получи и насладись.
— Но это же — гадость!
— Если вам понравился этот напиток, — продолжал агрегат, — почему бы вам не напоить им своих друзей?
— Потому что, — ядовито ответил Артур, — мне не хотелось бы их потерять. Может быть, ты попытаешься понять, о чем я говорю? Это питье…
— Это питье, — мило сообщил Пищематик, — синтезировано в соответствии с вашими индивидуальными вкусами и потребностями.