Страница 8 из 8
Но судьба сыграла с ним в другую игру.
Потом, годы спустя, Александр с горькой усмешкой вспоминал, что ему отчего-то страшно не хотелось ехать на ту вечеринку, на дачу в Барвихе… и главное, он сам не мог понять почему. Не лежала душа, и все тут! Но уломали дружки-приятели, наобещали, что на даче будет один сверхмодный в элитарных кругах андеграундный то ли бард, то ли рок-исполнитель… Зарядьеву, честно говоря, на этого подземного хрена было плевать с высокой башни – но не смог отказать друзьям.
И тем самым отказал себе.
Рок-звезда, конечно, не пришел, зато явились два «мажора» – папенькиных сынка, нестерпимо самоуверенных и наглых, с одним из которых у Саши сразу же случилась легкая словесная зацепка. Пижонистый юноша, видимо, не ожидал, что какой-то там актеришка осадит его столь язвительно и метко, возбудив женский смех – на тусовке оказалось и несколько хорошеньких девушек… Словом, критическая масса для конфликта созрела быстро.
Присутствие красоток Александра подхлестнуло. Хандру с него как сдуло, он ударился в фейерверк остроумия, начал пародировать всяких известных личностей – девчонки просто рыдали от смеха.
К этой минуте выпито было уже немало, а вот уже и воровато протянулся в воздухе привкус конопляного дымка… забить «косячок» на таких богемных посиделках было делом обычным. Словом, публика сделалась достаточно разгорячена и одурманена, чтобы быть беде. Беда и случилась.
Девчонок Саше удалось покорить. Особенно приглянулась ему одна кареглазая шатенка. Но не он один оказался в этой компании ценителем женских прелестей. Тот самый «мажор», что пострадал от его остроумия, считал, что эта девушка приглашена специально «под него». А тут этот фигляр, лицедей! Да кто он такой?!
Слово за слово – а Саша за этим в карман отродясь не лазил, – и пошла рубка.
Может, все бы обошлось не так и плохо, если бы эти козлы не накинулись вдвоем. Пьяные, они били торопливо, неумело, но зло, норовя искалечить. Ну, это взорвало Александра – что, гады, так?! – и его буйный нрав рванул наружу.
Хорошо еще, что Зарядьеву не попался под руку нож – страшно подумать, что могло тогда произойти. Подвернулся табурет – им рассвирепевший артист и пошел метелить противников, ничего уже не соображая от ярости. Потом он даже не мог вспомнить их. Помнил лишь перепуганные лица друзей и девушек и как кто-то из ребят растерянно и сердито кричал:
– Идиот, ты же их чуть не убил!..
Позже эти слова тоже поставили в строку.
Табуретный бой привел к тому, что у одного оказалась черепно-мозговая, у другого – сложный перелом челюсти… Вызвали «Скорую», медики, видя обстановку, сочли необходимым сообщить в милицию. И закрутилась юридическая машина.
Вокруг Александра схлестнулись три силы. Одна видимая – закон, и две подпольные: «мажоровы» папаши, с одной стороны, и заступники из театрального училища, с другой, – да, нашлись и такие среди Сашиных преподавателей, несмотря на то что на сам ректорат тоже серьезно наехали за упущения в воспитательной работе, кое-кого грозили даже снять с должности – бог весть чем это кончилось.
Ну а для Зарядьева это невидимое миру противоборство разных сил закончилось приговором: четыре года.
В колонии он числился в активистах, выступал, ясное дело, в самодеятельности, и дело уверенно шло к УДО. Но опять же подвел неукротимый нрав: ввязался в драку, в которую мог бы и не ввязываться… Но что случилось, то случилось. К активу со стороны большинства осужденных отношение было, мягко говоря, неважное, в свалке кто-то из блатной мелочи сунул заточкой в спину, пробил легкое. На ЧП, понятно, стаей слетелось разнообразное начальство, с удовольствием устраивало разборки: делало важный вид, указывало на недостатки в оперативной работе, мудро поучало… ну, у начальства работа такая.
Зарядьев не был зачинщиком драки, поэтому цеплять его не стали, но об УДО не было уже и речи: руководство колонии перестраховалось, судорожно прикрывало свою задницу. Сам же Александр долго валялся в лазарете, лечили скверно, рана никак не заживала… ну а в довершение всего открылся туберкулезный процесс.
Тут тюремные эскулапы спохватились. Из колонии Александра этапировали в спецбольницу, где за него взялись всерьез и держали до тех пор, пока не залечили чахотку наглухо. Главврач, увидя в артисте человека, криминальному миру чуждого, отнесся к нему с сочувствием:
– Тебе ведь обратно в зону не очень хочется? Вот и лежи, лечись, а уж я придумаю, как время протянуть.
И придумал. Александр освободился прямо из этой лечебницы, даже на два месяца позже срока – специально к началу лета. И, сказав горячее «спасибо» доброму доктору, сразу же рванул в Москву, наверстывать упущенное.
Но…
Но оказалось, что в одну реку невозможно войти дважды. Восстановиться на четвертый курс юридических оснований не было, как объяснили ему в ректорате, а впрочем, он почувствовал, что там не горят желанием связываться с обладателем судимости и едва залеченного туберкулеза… Из двух своих курсовых педагогов он встретил одного – второго, старика, выжили на пенсию.
– Ну что тебе сказать? – невесело пояснил преподаватель. – Снова поступать на первый курс, на общих основаниях? Ну во-первых, тебя постараются завалить, извини уж, сам себе такое реноме создал. А во-вторых, если и поступишь, то какого… прости, Вельзевула, ты будешь делать эти четыре года? Для тебя же это детский сад!
– Это верно, – ухмыльнулся Зарядьев.
– Эх, Саня, Саня! Дар твой – враг твой… Ладно! Слезами горю не поможешь, а вот советом – да. А совет мой тебе таков…
Оказалось, у него есть друг – главный режиссер ТЮЗа в крупном городе-миллионнике. Пообещал связаться с этим главрежем, рассказать все без утайки.
– …По моей рекомендации он тебя возьмет и с твоей биографией, и без диплома. Комнату даст в общаге, может быть, даже эту… как ее бишь, холеру…
– «Малосемейку».
– Ну да. Но уж ты его не подведи! А так – какой-никакой, но тыл у тебя будет, а уж как тебе дальше расти, пробиваться… это, друг мой, тебе думать, решать и действовать. Все в твоих руках. Непросто будет, но что в нашей жизни просто? Так что, если ты согласен – я звоню. Хоть сегодня.
– Я подумаю, – ответил Александр.
На самом деле он, по сути, уже решился.
Здраво рассуждая, ничего лучшего ему не светило… разве что вдруг случится чудо. И говоря: «подумаю», он оставлял этому чуду крохотный шанс, в который сам не верил.
А главное – его кураж, счастье и проклятие его жизни, куда-то делся, точно вытек в дыру, пробитую заточкой. Не было прежних огня, азарта, задора – говоря иначе, не стало того волшебства, что делает артиста из работника творцом. Ну а профессионализм у него оставался.
И он поехал в далекий, прежде незнакомый город. Квалификация его для местной сцены оказалась более чем, в ТЮЗ взяли без разговоров, «малосемейку» дали. И потекли будни провинциального актерства…
В один из этих дней на пути Зарядьева и возник частный сыщик Артем Михеев.
Глава 5
1
Когда Артем случайно встретил Зарядьева, Александр был уже человеком средних лет, со слишком ранней сединой… и, если бы не это, казался бы очень моложавым. Михеев, психолог по натуре, заинтересовался им – уж очень тот пластично двигался, эффектно говорил, живо реагировал на окружающее – и все это совершенно естественно, без всякого наигрывания… Познакомились. Разговорились. Артист охотно рассказал о себе.
Что больше всего поразило Артема – это то, что самый, казалось бы, типичный неудачник, застрявший в периферийном театре, исполнен детских надежд, что еще выпадет ему счастливый билет, сверкнет его звезда и заблистает он на столичных подмостках и на большом экране.
– Кураж мне нужен, кураж! – откровенничал он перед Артемом. – Я могу, я же чувствую! Тесно мне здесь. Иной раз думаешь: втиснуть бы в себя перед спектаклем граммов сто, не больше, так бы дал, что небо вспыхнуло бы!
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.