Страница 10 из 11
Но сейчас он был бы рад и ее кое-чему научить. Она была такой красивой в этом платье и в лунном свете, что ему было трудно держать себя в узде. Но Ким смотрела на него, как на бродячего пса, которого необходимо спасти. Он честно пытался погасить желание во взгляде. А она хотела утешить его.
Трэвис понимал, что должен отпустить ее руку, но ее длинные пальцы были…
– Это шрам?
Она отстранилась.
– Да, так неудачно. И мешает торговле.
– Торговле?
Благодаря Интернету он знал о ее ювелирном магазинчике. Следил за ее жизнью все эти годы, пока она заканчивала колледж, а потом вернулась в Эдилин, где открыла собственное дело. Ким, разумеется, было об этом не известно. Но Трэвис посещал все ее арт-шоу, пока она училась в школе. Как-то она едва не столкнулась с ним нос к носу. Тогда Ким пришла с двумя другими девушками: высокой стройной брюнеткой и маленькой блондиночкой с фигурой, которую пожирали глазами все мужчины в зале.
Но Трэвис смотрел только на Ким. Она и сейчас была так же красива, как в детстве. Трэвис никогда в жизни не был так счастлив, во всяком случае, с тех пор, как много лет назад покинул Эдилин и Ким.
– Я делаю украшения, – пояснила она.
Он повернулся и уставился на нее.
– Ювелирные инструменты.
– Ты запомнил? – улыбнулась она.
– Ты заставила меня открыть набор. Откуда он у тебя?
– Дядя с тетей подарили на Рождество, а я, неблагодарная девчонка, даже его не открыла! Он был в коробке, которую привез дядя Бен.
– Вместе с моим велосипедом, – добавил Трэвис. Голос стал мягче, наверное, от воспоминаний. – Ты такие вещи делала этими инструментами! Я был поражен.
– А ты был прекрасной моделью. Ни один знакомый мальчишка не позволил бы надеть на себя бусы!
Она не сказала, что радость тех двух недель и набор инструментов были неразрывно связаны. Трэвис, украшения и счастье для нее были синонимами.
– Я все еще храню то ожерелье, – признался он.
– Правда?
– Да, Ким, это были две лучших недели моего детства.
Она хотела сказать, что для нее тоже, но промолчала.
– Что собираешься сделать для матери?
– У меня пока нет планов. Я услышал об этом только вчера. Она звонила…
Он чуть не обмолвился «моему секретарю», но вовремя сдержался.
– …и оставила сообщение, что решила выйти замуж и поэтому хочет развестись. Больше она ничего не сказала. Для меня это было полным шоком. Я думал, что она живет в квартире, в доме, принадлежащем почтенной пожилой вдове, и они шьют детскую одежду. Теперь я вдруг узнаю, что она способна перегнуться через руку партнера… танго? Да еще в присутствии всего города? Так что нет у меня никаких планов. Я в основном хочу знать…
– Что именно?
– Я хочу знать, что этот человек, Джо Лейтон, будет хорошим мужем для матери. Не будем говорить о любви: она воображала, что влюблена и в моего отца. Я хочу быть уверен, что он порядочный человек и не собирается унижать мою малышку-мать.
Ким затаила дыхание. Мать Джессы умерла, когда она была маленькой. Отец ее вырастил. Джо Лейтон был человеком сильной воли, любившим, чтобы все делалось так, как он скажет. Все годы в колледже Джесса не раз собирала подруг на совет и в отчаянии рвала и метала из-за того, что сказал или сделал отец. Очень славный человек, он, тем не менее, иногда бывал совершенно невыносимым. И большим собственником!
Когда Джесса влюбилась в мужчину из Эдилина, Джо Лейтон немедленно переехал туда, чтобы быть с ней. И его поведение едва не привело к разрыву между Джессой и Трисом.
– И что? – спросил Трэвис.
– Я… э…
Она не знала, что сказать. От ответа ее спасли приближавшиеся голоса.
Судя по выражению лица Трэвиса, он не хотел, чтобы его видели. По крайней мере, прежде чем он встретится с матерью.
– Иди за мной, – велела она и, встав, приподняла длинную юбку, готовясь побежать по узкой тропинке, ведущей через рощицу.
– С радостью, – пробормотал Трэвис, следуя за ней. Здесь, в гуще деревьев, было темно, но лунный свет проникал и сюда, серебря платье Ким. Ему нравилось наблюдать, как она бежит.
Трэвис так сосредоточился на ней, что едва не наткнулся на какую-то стену. Старый домик для игр! Высокая башня казалась жилищем злой феи из волшебной сказки.
– Сюда, – прошептала Ким, открыв дверь.
Трэвис поискал выключатель, но Ким поймала его руку и прижала к губам палец, призывая к молчанию. Потом знаком велела ему отойти от окна.
Он прислонился к двери, рядом с Ким.
В роще переговаривались подростки.
– Иди сюда, я здесь, – громко прошептал парень.
– Поймают, – возразила девушка.
– Кто? Доктор Трис уже уехал в свадебное путешествие.
Послышался звук поцелуя.
– Бьюсь об заклад, сейчас он делает то, чем хотим заняться мы.
– Я бы поменялась с ней местами, – мечтательно проговорила девушка.
Ким с Трэвисом переглянулись и дружно поморщились. Зря она это сказала!
– Значит, я недостаточно хорош для тебя? – взвился парень.
– Я только хотела… – бормотала девушка… – О, не важно. Вернемся в палатку. Ма, должно быть, ищет меня.
Кто-то, очевидно, парень, загремел дверной ручкой.
– Чертова дыра все равно заперта, – буркнул он.
– Вот и хорошо, – облегченно вздохнула девушка. Послышался топот убегавших ног.
Когда все стихло, Ким перевела дыхание, глянула на Трэвиса. Оба рассмеялись.
– Завтра все подростковое население Эдилина будет гадать, какой парочке повезло первой запереться в домике.
– А это всего-навсего мы, старичье, – притворно вздохнул Трэвис.
– Говори о себе! Это тебе вот-вот будет тридцать! А мне до такого ужаса еще годы и годы!
Она шагнула направо.
– Проходи сюда, только пригнись, притолока низкая.
Они оказались в очень маленькой комнатке с коротким, встроенным в стену топчаном.
Ким показала на топчан:
– Считай это столицей любви Эдилина.
– Если в городе имеются два топчана таких размеров, Эдилин вполне может считаться романтической столицей мира.
– Приходится находить интересные занятия в городе, где нет даже «Уолмарта».
Трэвис рассмеялся. Ким села на один конец топчана и жестом велела ему устраиваться на другом. Длинные ноги не давали Трэвису усесться как следует.
– Можешь даже вытянуться. Смотри, как мы подходим друг другу, – улыбнулась она. Их ноги соприкоснулись.
– Мы всегда прекрасно друг другу подходили, – заверил Трэвис.
Ким была рада, что в темноте не видно выражения ее лица.
«Мы друзья», – напомнила она себе.
– Расскажи о Джо Лейтоне, – попросил Трэвис серьезно.
– Я не слишком хорошо его знаю, но когда мы учились в колледже, он не давал Джессе шагу без него ступить. Но если по справедливости, так поступали все наши родители. Взять хотя бы мою маму! Она требовала рассказывать, с кем я встречаюсь и разослала ли свои резюме.
– Похоже, она очень тебя любит. Как она сейчас?
– Требует, чтобы я рассказывала, с кем встречаюсь, когда прихожу домой и каков еженедельный доход от моего магазина.
– А твой па? – засмеялся Трэвис.
– Мой па сделан из чистого сахара. Самый славный и милый человек на свете. Мои родители и младшая сестра Анна отправились в длинный круиз. Вернутся только осенью.
– Так ты в городе одна?
– Нет, здесь мой брат Рид, и у меня есть кое-какие родственники.
Как он вежлив: расспрашивает о ее жизни, хотя ему не терпится узнать побольше о человеке, за которого его мать собирается замуж.
– Думаю, мистер Лейтон – хороший человек. Но все зависит от твоей матери. Верно? Судя по тому, что ты сказал, она не слишком умеет за себя постоять.
Трэвис ответил не сразу:
– Моя мать всегда была очень тихой и незаметной. Думаю, она поняла, что спорить с отцом – только делать хуже себе. Если она оставалась в тени, у него создавалась иллюзия полного контроля над ситуацией. Тогда ему не было нужды вновь укреплять свой авторитет.
– А ты? Как живешь ты?