Страница 53 из 53
Откуда-то мальчик знал, что его отцу сегодня нельзя уезжать, а завтра — лететь на самолете.
— Папа, ты должен остаться, — твердо произнес он. — В роднике вода стала красной.
Отец удивился:
— Что ты, Ваня! При чем тут родник?
— Он предупреждает меня, папа. Кажется, я сегодня видел странный сон, — сказал мальчик, не справляясь с выпрыгивающим из груди сердцем.
— Не выдумывай, сынок. Просто в нашей воде много железа, — сказал отец.
— Вода только сегодня стала красной! — закричал Ваня.
— Успокойся, глупенький, — попыталась его утешить мама.
Но сердце мальчика забилось еще сильнее, будто попавшая в силки, но пытающаяся взлететь птица. Он побелел и упал. Мать и отец бросились к нему…
— Врачи ведь предупреждали, что у Вани сердце не в порядке. Ему нельзя так волноваться. А он еще с ведром на родник бегал… — сокрушенно бормотал отец.
Мать помчалась в сторожку, где был единственный на всю округу телефон, чтобы вызвать «скорую помощь».
Отец не уехал в тот день с дачи и не улетел никуда. Он знал, что на работе ему обязательно влетит, но не отходил от постели с больным сыном неделю. Уже потом, когда Ваня пошел на поправку, отцу сообщили, что тот самолет, на который был куплен ему билет, разбился…
Иван Андреевич тяжело поднялся с колен и облокотился на шершавый ствол ольхи. Видения детства были такими реальными, что казалось, будто он заново пережил тот день. Сердце защемило.
«Плохо», — подумал он и опять взглянул на родник.
Бочаг заметно обмелел. Вода была уже не странной — красно-бурой, а обычной — прозрачной. Только водовороты не вздымали больше песчинок со дна. На душе стало тяжело. Он медленно пошел к дому, даже не подняв опрокинутое ведро.
— Тоня, я не принес воды. Что-то сердце болит, — пожаловался Иван Андреевич жене.
Она засуетилась вокруг мужа, усадила в кресло, накрыла клетчатым пледом и дала горсть таблеток.
Иван Андреевич вспомнил про свою работу. После праздников надо будет идти к начальству и доказывать, что работа отдела нужна не самим сотрудникам, а для дела. Новый начальник объявил, что необходимо сократить две трети работников. Иван Андреевич знал, что его коллега Мария Петровна не проживет на скудную пенсию, ведь у нее тяжело болен единственный сын, а молодой специалист Игорь, мечтающий довести до конца свой важный и интересный проект, пойдет в грузчики. А остальным куда деваться? И откуда он взялся, этот человек, который ни в грош не ставит не только науку, но и человеческую душу, а говорит — на диком блатном языке, растопыривая веером пальцы? Какая мерзость!
Ближе к обеду Ивана Андреевича вывел из раздумий мелкий стук детских ботинок. На веранду вбежал его внук Толик.
— Деда, родник пересох. Вода ушла, представляешь? — крикнул он с порога. — Мы с ребятами так удивились! Я ведро наше старое принес. Оно там валялось.
— Так быстро? — удивился Иван Андреевич и загрустил.
Родник каждое лето встречал его. Ивану Андреевичу казалось, что родник разговаривает с ним, когда он приходил за водой. Он делился с ним своими бедами и мечтами. Он думал, что родник вечен, а вот ведь, пересох!
— Слушай, Вань! Про ваш институт говорят. Помнишь, ты удивлялся, что твой новый начальник на иномарке ездит при такой низкой зарплате? Так вот, он под следствием теперь. Видишь, есть на земле правда!
— Откупится! А вот Мария Петровна… — он не договорил и задумался.
— Толя, сбегай на родник, посмотри, — попросил Иван Андреевич внука. — Не мог он совсем пересохнуть. Ведь дожди шли последнее время почти каждый день.
— Да что ты, дед, на том месте только влажный песок остался.
— Нет, он снова забьет. Не должно так быть, чтобы это чудо принадлежало только мне, — тихо произнес Иван Андреевич.
— Ну ладно, сбегаю, посмотрю, — ответил внук.
Иван Андреевич смотрел в открытое окно и думал о чем-то своем…
Толя вернулся и радостно возвестил:
— Дед, родник начал снова бить! Знаешь, как интересно! Он прямо у меня на глазах стал поднимать песок, а струйки воды, как змейки, побежали по дну. Сейчас бочаг снова полон, и ручей по-прежнему журчит. Это так здорово! Ты слышишь, дед?
Иван Андреевич не отвечал. Он сидел, закрыв глаза. Седая голова была повернута в сторону заходящего багрово-красного солнца. Черты лица заострились, а на губах замерла теплая, ласковая улыбка.