Корабль-призрак

— Так, значит, вы прощаете своего врага, Филипп Вандердеккен?! — мрачно спросил Шрифтен. — Ибо таковым я признаю себя!

— Да, от всей души и от всего сердца!

— Ну, если так, то вы победили меня! Вы сделали из меня вашего друга и доброжелателя, и теперь желание ваше скоро исполнится! Вы хотели бы знать, кто я? Так слушайте! Когда ваш отец, вызывая на бой волю Всевышнего, в припадке безумного бешенства лишил меня жизни, то ему была дана надежда, что его заклятие будет снято с него его сыном; тогда и я получил свое заклятие — заклятие отомщения, и мне было дозволено Провидением оставаться среди живущих на земле и во всем препятствовать вам, Филипп Вандердеккен, и пока мы с вами были враги, вы никогда бы не достигли своей цели. Но как только вы согласно воле Всевышнего и заветам чистого христианства, завещанным Христом на кресте, простите врага своего, тогда ваша миссия осуществится, — и вот сегодня, Филипп Вандердеккен, вы простили своего злейшего врага, и теперь оба мы исполнили свое предназначение.

По мере того, как Шрифтен говорил, Филипп смотрел на него, не спуская глаз; и когда тот протянул ему руку, Филипп взял ее, и в то время, как он сжимал ее в своей, образ Шрифтена как будто таял на глазах Филиппа, и, наконец, Филипп увидел, что он один, и от одноглазого лоцмана не осталось ни малейшего признака.

— Боже милосердый, благодарю Тебя! — воскликнул Филипп. — Благодарю Тебя за то, что возложенная на меня миссия готова окончиться, и вскоре я свижусь с Аминой.

И Филипп снова приналег на весла; на этот раз «Корабль-Призрак» не удалялся больше от него, и вскоре он подошел к самому судну, убрал весла и несколько секунд спустя был уже на палубе.

— Где ваш капитан? — спросил Филипп у стоявших кругом людей. — Я должен говорить с вашим капитаном.

— Как о вас доложить, сэр? — спросил офицер, по-видимому, старший помощник. ''

— Как? Скажите, что его желает видеть его сын, Филипп Вандердеккен!

Громкий взрыв шумного смеха раздался вслед за этим ответом Филиппа, то смеялся весь экипаж, а помощник, сдерживая улыбку, заметил: «Вы, верно, ошиблись, сэр! Вы хотели, вероятно, сказать, его отец!

— Нет, скажите ему — его сын, — повторил Филипп, — вы не глядите на мои седины…

— Да вот, сэр, и сам капитан идет сюда!

— Что здесь такое? — спросил капитан, подходя ближе.

— Вы — Вандердеккен, капитан этого судна?

— Я самый.

— Вы, по-видимому, не узнаете меня! Впрочем, вы оставили меня трехлетним ребенком, но вы, вероятно, помните письмо, которое вы оставили вашей жене… Я ваш сын, Филипп Вандердеккен, который исполнил ваше желание и принес вам священную реликвию, к которой вы жаждали приложиться.

С этими словами Филипп снял с шеи свою святыню и протянул ее отцу. В этот момент словно луч молнии сверкнул перед очами капитана; он молитвенно сложил руки, пал на колени и заплакал.

— Сын мой, возлюбленный сын мой, — воскликнул он, поднявшись с колен, и прижимая к груди своей Филиппа. — Теперь глаза мои раскрылись, и я узнаю тебя! — и, обнявшись, они удалились на корму; здесь капитан «Корабля-Призрака» продолжал:

— Прежде, чем заклятие снимется с нас, и мы все развеемся в прах, прими мою бесконечную, невыразимую благодарность, сын мой, и дай мне возблагодарить Творца неба и земли, которого я в безумии моем оскорбил!

И старший Вандердеккен опустился снова на колени, Филипп последовал его примеру. Оба они стояли, обняв друг друга одной рукой и вознося другую к небу. После горячей благодарственной и покаянной молитвы отец поднес к губам своим священную реликвию и набожно приложился к ней. И как только он приложился к святыне, высокие мачты «Корабля-Призрака», его реи и ванты, паруса, — все это обращалось в прах, разносимый ветром в воздухе; все, что только было на палубе, исчезало бесследно. Когда он снова поднял реликвию к губам, тяжелые орудия провалились без шума сквозь палубу; экипаж судна превратился в ряд скелетов, которые также рассыпались в прах, и только отец с сыном еще сохраняли видимость живых существ.

И снова старший Вандердеккен поднес реликвию к своим губам, — и корпус корабля разошелся, палуба рассыпалась в прах, а на последнем обломке ее, держащемся еще на воде, все еще стояли коленопреклоненные отец и сын с поднятыми к небу руками и медленно погружались в волны океана, в то время как на небе на мгновение появился яркий светящийся крест.

Вслед за тем темные тучи, застилавшие небо, рассеялись, как легкий дым; солнце выглянуло и засияло во всей своей красе, и мелкие резвые волны засверкали на солнце веселой улыбкой. Чайки с веселыми криками закружились в воздухе, и стройный альбатрос мирно задремал, склонив голову на крыло; резвые дельфины заиграли в прозрачных волнах, и вся природа, казалось, радовалась тому, что заклятие было разрушено навсегда, и «Корабль-Призрак» более не существовал.

В настоящем издании сохранен стиль опубликованного П. П. Сойкиным перевода.