Эрмитаж памяти

Булатова Елена родилась в г. Баку в семье учителя и врача. После окончания Московского нефтяного института работала в НИИ, защитила кандидатскую диссертацию. У Елены четверо детей, трое внуков.

В настоящее время она живет в г. Сан-Хосе, Калифорния, США.

Стихи Елена начала писать в 2000 году: «Начало совпадает с началом тысячелетия, конец впереди». Увлекается живописью, её рисунки из серии «Автопортреты» использованы в оформлении этого сборника.

В цикл стихов «Эрмитаж памяти» вошли избранные произведения с 2000 по 2011 годы.

Елена Булатова

Первые стихи

Елена Булатова

Эрмитаж памяти (стихотворения)

…В архивах памяти коплю,

Как драгоценности, слова —

Основа, из чего совью

Стихотворений кружева.

Первые стихи

* * *

Черемуха. Безумная луна

И теплый воздух Сада Эрмитажа.

Подсвечены слегка дома.

Краса Петровского все та же,

И медленно вращение Земли.

И ночь и день сменяются неспешно.

И нас несут немые корабли,Где спит надежда.

Все тишь. И в тишине едва звенит

Ударом крови в барабанной перепонке

Явление стиха – собачкою в попонкеПри Даме, что фантазия дарит.

* * *

Еще не началось. И на полу

Тихи виолончели дремлют.

А ветер в розовом углу

Едва колокола колеблет.

И пылью дышит клавесин

Один…

* * *

Магический сирени аромат

Заполнил сад.

Волшебное сияние луны

Навеет сны.

Светлеют в темном небе облака.

Твоя рука

Согреет охладевшую мою.

Молчи! Люблю…

* * *

Тягучи ритмы болеро,

Экстазом чувственным томимы.

Под грохот барабана гром

Обрушился с небес на мимов, —

И смесью черно-золотой

Взлетели юбки и вуали, —

Застыли четкою эмалью

На глине тонко расписной.

* * *

Все утро дождик поливал

Совсем еще сырую землю

И только к вечеру устал.

И вот на тротуаре дремлет

Июньский тополиный пух.

И только что, вот-вот потух

Последний яркий отблеск солнца,

Но небеса еще светлы,

И отражение ветлы

В подсохшем лужицы оконце.

* * *

Дождем прибило тополиный пух,

Продуло ветром пробензиненные трассы.

Магнитных бурь магические пассы

Сжимают сердце и захватывают дух.

И чудному молчанью древних муз

Откроется улыбка Джиоконды

Потайная, как золото Голконды,

Что спрятано в глуби хрустальных друз.

* * *

И снова летние дожди —

Какой-то благостный феномен…

Постой, откликнись, обожди,

Окстись! Но к этому не склонен

Случайный равнодушный взор —

Удар рапирою в упор.

* * *

А мне так важно знать, что я красива,

Что я желанна, и что я нужна,

Как леди с древним именем Годива,

Едва открывши очи ото сна.

Сегодня двадцать мне, и запахи жасмина

По-прежнему мне голову кружат.

И май несет меня дорожкой серпантинаПо краю пропасти, и ноги не дрожат.

Неведомым путем без долгого сомненья

Лечу, лечу – взмываю в облака

Над зеленью лесов, над буйным роз цветеньем, —И лишь от ржавчины скриплю слегка…

* * *

Отшельником в толпе шумливой

Прохожий одинокий молчаливый,

Купаясь в белом шуме, как в волнах,

Потерянный в веках и ветрах,

В жужжаньи рифм, в строфах – куплетах

Единственный он видит смысл и прах.

А жизнь идет, летит —

Промчится мимо,И правила игры неумолимы…

* * *

Меня не жаль? Не жаль…

Я птица – черный лебедь

Взлетаю над страной,

И спутник мой – кровавый месяц

Летит за мной.

Меня не жаль? Не жаль…

И черными крылами

Я рассекаю ночь.

Внизу мерцает слабыми огнями,

Что отметаю прочь.

Меня не жаль? Не жаль…

Я Сирин, я Алконост,

Бесшумен мой полет.

И крик пронзительный – мой голос

Проклятья шлет.

Меня не жаль? Не жаль…

Самолюбиво веря

В стремительный каприз,

Сложив крыла и стиснув перья,

Бросаюсь вниз.

Меня не жаль? Не жаль…

* * *

И здесь мы 19 лет

Рябина окна заслонила —

От взглядов школьников укрыла

Убогий наш менталитет.

И свадьбы понеслись в черед,

И катятся коляски снова,

И жизнь продолжиться готова,

И душ предвидится отлет…

* * *

Неспокойное лето в Москве

Всех бросает то в жар, или в холод.

Замутилось в больной голове,

То изжога замучит, то голод.

Прозаизмы великих, увы,

Недоступны безрогой корове, —

Я стою на подмостках Москвы,

Спотыкаясь на рифме и слове

На веселых подмостках Москвы…

* * *

Закрываю программу. Конец

Наступает шестому сезону.

И подводит итоги слепец,

И в сомнениях нету резону,

В тех, которые все-таки здесь

И грызут, и грызут, словно мыши,

Поджидая, чтоб съехала крыша,

Окончательно плешку проесть…

* * *

Вновь выбоины мостовых

У дома, некогда родного.

И многих нет. В краях иных

Услышишь дружеское слово.

В подъезде шум чужих шагов,

Но замкнут звук, как в пирамиде,

Почти забытых голосов

Тех, кто участвовал в корриде

Безжалостного бытия

И все же жив ушел с арены, —

Надежды все на перемены,

За ними следую и я.

Бабушке

* * *

Запах ночных тубероз и левкоев,

Томных гардений, турецких гвоздик

Девочки сон нарушал, беспокоил

Тенью героев нечитанных книг.

Дальнее эхо песней неспетой, —

Ночи холодной мрачный напев.

Тихое лето, забытое лето, —Фото помятое на канапе.

Тени прозрачные, знаки былого —

Сеткою трещин покрытый картон.

Вечность роняет последнее слово, —Лопнет струна и забудется сон.

* * *

Взвизги скрипки, плевки флейтиста,

Гуттаперчевый рот сопрано

На змеиной головке артистки.

Вечер начался как-то странно —

Бьется, бьется в виске усталом

Полуночной Москвы непокой,

Век серебряный, сон золотой

Отзвенел драгоценным металлом.

Черни сероводород

Закурился. Кровью пьяный

Пасть развергнул Бегемот,

Прорицает волхв туманно,

Что-то пишет Геродот.

2-х тысячный год

* * *

В двухтысячный год от эр ха

Непрестанно писала стихи.

Дневник зарифмованный

Велся из месяца в месяц,

Начавшися в летней Москве,

Собирая грехи

И радости быта

И свежесть веселого леса.

Сменил говорливый мой стих

Тишину акварелей моих,

И точности глаза не нужно

Туманному оку,

И только гляжу с удивленьем

На дело ручонок своих,

Как будто не я исполнялаУрок, мной же заданный к сроку.