Страница 2 из 84
Девушка спокойно наблюдала за поеданием цветка. Она нисколько не боялась полуголого мужчины и, наверное, на то существовали причины. Испытав смутный и тусклый оттенок смущения, Андрей вернул розу в вазу и сел на кровать.
-Тридцать восемь тысяч лет- повторил он и девушка слегка наклонила голову, как бы подтверждая - да, тридцать восемь.
-Что изменилось за это время?
-Всё.
Андрей поднял голову: -Значит мы победили?
Она покачала головой, но не тронулась с места. Видимо ей было удобно стоять посередине комнаты.
-Ваше восстание провалилось. Власти знали о нём и заранее приняли меры.
Андрей хотел сказать, что никто не мог знать. Члены подпольных революционных ячеек имели сведения только друг о друге, и даже координаторы не представляли структуру всей сети. Единого центра просто не существовало. Революционное движение было выстроено по алгоритмам применяемым в распределённых вычислительных сетях свободной архитектуры. Один или два предателя или даже десяток не могли подставить под угрозу существование всей сети. Это было невозможно.
Андрей обвёл руками пустую комнату и тёмно-синий стол со стоящей на нём стеклянной вазой и объеденную розу и кровать: -Тогда как...
-Вы полагаете: человечество могло развиваться исключительно в рамках коммунистической парадигмы?- поинтересовалась она.
-Да, я так считаю. Не существовать, а развиваться, развиться выше определённого уровня. Не уничтожить самих себя на протяжении тысяч лет. Может быть другое название, не коммунизм. Может быть чуть-чуть иная, отличающаяся в мелочах, но схожая в главном идеология. Но если вы говорите, что наше восстание провалилось... даже не знаю, что сказать.
-У истории имелось тридцать восемь тысяч лет на исправление ваших ошибок- произнесла девушка: -А сейчас спите. Под действием тормозящих препаратов мозг плохо усваивает новую информацию. Мы погорим позже.
Андрей возмутился: -Я не хочу спать.
-Хотите.
-Я не смогу сейчас заснуть!
-Сможете.
И он действительно смог. Заснул так быстро, что не запомнил как оказался в кровати. Возможно, его перенесла карамельная девушка-врач. Если это действительно так, то в её хрупком теле должна была скрываться недюжинная сила.
Увядающая роза всё так же одиноко стояла в хрустальной вазе. Края лепестков потемнели. Остаток того, что он откусил съёжился и высох став похож на отмершую чешуйку. Каким-то чудом она ещё держалась у основания бутона, трепеща при малейшем движении воздуха.
Андрей сидел на кровати, а рядом стояла карамельная девушка. Противоположенная стена превратилась в огромный экран, и он внимательно вглядывался в происходящие в фильме события.
Изображение было прекрасного качества. Впрочем, огромный плоский телевизор не удивил Андрея. Немного смущало то, что в экран превратилась вся стена от чёрного пола до белоснежного потолка. Та самая стена из которой минуту назад появилась знакомая девушка. Обычно двери делают где угодно кроме как в телевизорах.
Сам он очнулся на полчаса раньше. Успел досконально обследовать доступное ему пространство: палата это была или камера. Пространства оказалось много: где-то около полусотни квадратных метров, а кубических и того больше - прежде чем перейти в потолок, стены поднимались на существенную высоту. Но вот предметов наблюдался явный недостаток. Кроме кровати, стола, розы и самого Андрея комната оставалась девственно пустой.
Для приличия он покричал и не добившись никаких результатов попробовал отжиматься от пола удивляясь тому насколько легко это у него получается. Андрей никогда не был хлюпиком, но отжавшись ровно четыре десятка раз и не замечая ни малейших признаков усталости он задумчиво хмыкнул. Потёр друг о друга указательные кончики пальцы, на которых отжимался последний десяток, и сел на кровать обдумать происходящее.
Однако подумать как следует ему не дало появления карамельной девушки.
Наверное следовало бы задать ей какие-то хитрые вопросы и попытаться раскрыть их обман или убедиться, что никого обмана нет. А может быть нужно было просто задавать вопросы, пытаясь получить информацию о мире за пределами комнаты. Андрей угрюмо спросил: -Вы сказали восстание провалилось...
Он поднял глаза взглянув на неё - такую спокойную, всё в том же розовом одеянии или неотличимом от того, что она носила вчера: -Неужели мы ничего не добились?
Изображение было прекрасного качества. Но ещё больше восхищала работа режиссера с таким искусством компоновавшего кадры и выбирающего ракурсы, что люди на экране казались живыми. А сам экран всего лишь большим окном.
Большая, широкая, красивая улица перегорожена двумя рядами полицейских. Одинаковые бронежилеты, упёртые в землю щиты, закрытые зеркальные забрала шлемов - всё как положено. По нарисованной полосе, предназначенной для разделения потоков движения автомобилей, на щиты, дубинки и жерла водомётов идёт человек держащий в руках красный, как самые алые сорта роз, флаг. Человек идёт наклонившись, вжав голову в плечи, как будто против сильного ветра, но идёт. А ветер закручивает крохотные пыльные смерчики у ног застывших в оцеплении солдат и развивает огромное, большое - больше человеческого роста - полотнище. Оно похоже на пылающий огонь, на пойманный в силки рассвет и человек на экране несёт его. Сначала кажется будто он идёт один. Но через секунду неведомый режиссер показывает толпу в десятки тысяч следующих за знаменосцем людей. Поднеся к губам рупор беззвучно кричит офицер. Над толпой вспугнутыми воробьями носятся десятки полицейских вертолётов.
Камера резко взлетает вверх. Проходит между вертолётами и показывает вид с высоты: тёмное пятно человеческой толпы, запертое со всех сторон зелёными пятнами армейской техники и синими мундирами полицейских сил. Толпа, будто поверженная змея, рассечена на несколько частей и обложена со всех сторон. У человека с флагом нет выхода кроме как идти вперёд и прямо в лицо ему кричит в мегафон обливающийся потом, покрасневший от волнения офицер.
-У меня нет брюк такого оттенка- заметил Андрей -И куртка чужая. Почему у меня седые волосы? Он похож на меня, но не я.
-Это было через двадцать семь лет после считывания- пояснила девушка: -Последний проблеск пламени практически залитого водой костра. К тому времени вы стали одним из координаторов агонизирующего революционного движения. Последним, не арестованным и неподконтрольным власти координатором.
На экране быстро, но так, чтобы можно было увидеть, сменяются кадры. Опустив громкоговоритель офицер отворачивается и что-то говорит другому офицеру стоящему в отделении. Тот оборачивается и отдаёт какой-то приказ. Весь экран занимает огромнее лицо молодого парнишки с прижатыми полицейским шлемом волосами. Мальчишка, ему меньше чем Андрею - не тому, идущему на шеренгу сомкнутых щитов, а сидящему на кровати и сжимающему в кулаках простынь. Он комкает и мнёт тонкую белую ткань. Но стоит отпустить как она расправляется стирая следы рукотворных морщин.
Мальчишка полицейский поворачивает голову, смотрит назад, потом вперёд - на знаменосца, потом снова назад и снова вперёд и, наконец, переводит растерянный взгляд на стоящего рядом напарника. Тот грустно улыбается. Тяжелое, обрюзгшее лицо как будто оживает под печальной, виноватой улыбкой. Мальчишка улыбается в ответ: широко, радостно. Крупным планом показываются побелевшие от напряжения пальцы на рукояти дубинки - они разжимаются.
-Откуда эта запись?- спросил Андрей.
-Реконструкция на основе записей с уличных камер и косвенных данных.
-Тридцать восемь тысяч лет- удивился Андрей -Вы сохранили записи московских уличных камер?
-Время научило гораздо бережнее относится к информации.
Он недоверчиво покачал головой. А на экране шеренга полицейских дрогнула. Знаменосец подошёл к стене щитов.