Прикосновение любви

– Врачи не смогли совершенно точно определить срок беременности – родившийся ребенок был недоношен и очень мал. Возможно, Джоанна сбежала, не подозревая о том, что носит моего ребенка. – Его тон сделался совсем тусклым, а глаза сухо блестели. – Она ненавидела меня и пыталась лишить сына, но я так и не понял, чем я заслужил эту ненависть. Она как будто сошла с ума… – Он замолчал, заново переживая то неимоверно тяжелое время. – А я был в таком состоянии, что… Я и предположить не мог… – Мари чувствовала, что по телу Мэтта прошла судорога, и еще теснее прижалась к нему. – Я не мог видеть Ника, но и почему-то не хотел отдать его на усыновление. Как только его возраст позволил, отправил его в школу. Я так ошибался, и неизвестно, чем закончилась бы эта история, если бы не ты, Мари.

– Я не думаю, что мои заслуги так велики…

– Ты столько твердила, что Ник похож на меня, что совершенно невольно я стал присматриваться к нему. И в голову мне все чаще стала приходить мысль, что существует какой-то ничтожный шанс, что он мой сын. Я заболел этой мыслью, но меня так страшило возможное разочарование… Но ты, Мари… Ты относилась к Нику, как мать, в тебе было столько любви, добра и сострадания… Много раз я видел, как ты прижимаешь к себе его хрупкое тело, и не мог понять твоих чувств. Пока в один прекрасный момент в моей голове словно бомба взорвалась. Я вдруг увидел всю ситуацию словно со стороны: свои действия, обиду, боль и месть я перенес с Джоанны на невинного ребенка. Это было как озарение. И это перевернуло все мои представления. И я смог полюбить Ника. Но мне все же была нужна правда, как далеко зашла в своей злобе Джоанна. И я решился сделать анализ…

Мари почувствовала, что еще немного – и из-за всех этих волнений она просто упадет. Мэтт безошибочно угадал ее состояние, подхватил ее и, усадив на диван, сел рядом.

– Даже не могу представить, что ты пережил. И тогда и сейчас… Это ужасно… Но теперь все кончилось, ты обрел Ника, а он тебя… – Мари не знала, кого больше утешает: Мэтта или себя.

– Я уже разговаривал с Ником и все объяснил ему. Он удивительный ребенок, и мне кажется, что со временем… он сможет назвать меня отцом. Я усыновлю Ника официально. И есть еще кое-что… – Его рука скользнула в карман, а потом он взял руку Мари в свою.

– Это для тебя, Мари. – На его ладони лежала маленькая коробочка.

Мари сжалась. Теперь он просто откупается от нее, она действительно ему больше не нужна!

– Я же сказала, что мне не нужно…

– Открой.

– Нет.

– Открой!

Что-то в его голосе заставило ее повиноваться. На бархате лежало кольцо с сияющим бриллиантом.

Мари склонилась над ним, из ее глаз брызнули слезы, но Мэтт их не видел. Молчание затягивалось, и он потерянно произнес:

– Я хотел тебя просить стать моей женой еще в тот день, когда… увидел тебя с Мишелем. Откуда же я мог знать… Я увидел тебя в тот момент, когда вы приникли друг к другу, а потом ты поцеловала его. Ты была так нежна, и вы так подходили друг другу, что у меня в голове помутилось. Я увидел ту, которую мечтал назвать своей женой, в объятиях другого мужчины. Это было как повторение старой истории, я был вне себя. И все испортил. Сможешь ли ты простить меня? Мари, – тихо позвал он, удрученный ее долгим молчанием и отсутствием какой-либо реакции, – ты станешь моей женой? – Только тут он понял, что она беззвучно рыдает. – О Боже, только не отказывай мне.

– Ты же знаешь, что это невозможно, зачем же мучаешь меня?

– Невозможно? Но почему?

– Я вовсе не та, кто тебе нужен. Я не твоего круга, во мне нет ни капли изысканности или светскости, я не знаю стольких совершенно естественных для тебя вещей…

– Во мне тоже нет стольких качеств и умений, которые присущи тебе. Но тем не менее я не считаю это препятствием.

– Это совсем другое…

– При всем том, что мы с тобой такие разные, есть одна вещь, которая делает возможным все на свете. Посмотри на меня… – Мари подняла на Мэтта глаза. – Это любовь, дорогая. Я люблю тебя, Мари, и прошу стать моей женой.

– О, Мэтт… – Она вдруг поняла, что сдерживаться выше ее сил. – Я люблю тебя…

Мэтт сгреб ее в охапку и принялся целовать.

– Я так надеялся, что ты скажешь мне это, и так боялся, что убил в тебе все чувства… Нет, не говори ничего, просто целуй… Как долго я ждал…

– Как долго я ждал… – Эту фразу Мэтт повторил уже с улыбкой, когда они оба немного успокоились.

– Всего несколько дней.

– Месяцев… – поправил он.

– Что?

– Не знаю, когда я полюбил тебя, но теперь мне кажется, что это случилось в те первые часы, когда я увидел тебя. Правда, тогда я считал, что мои чувства гораздо примитивнее – я захотел тебя. Пригласить тебя на работу было простейшим решением, и я готов был использовать все средства, чтобы добиться этого. Но в итоге все еще больше осложнилось: я даже не знал, как подступиться к тебе, и ты очень успешно ускользала из всех моих ловушек. А когда я первый раз поцеловал тебя, – помнишь? – я почти потерял голову. Именно тогда я решил сделать тебе это предложение. Я думал, что если я сделаю это, то очень скоро остыну, как это бывало всегда.

Я видел, что ты была не в себе в тот день, когда мы заключили этот проклятый контракт, но искушение было выше моих сил. И когда ты так холодно и грубо подняла вопрос о взаимной верности, я чуть не расхохотался над абсурдностью ситуации: я не мог смотреть ни на одну женщину, кроме тебя, а ты ставила это условие.

Я убеждал себя, что мне нужен только секс и этого будет достаточно, что, познав твое тело, я избавлюсь от наваждения. Но я ошибался. Ты оказалась невинной, и я совсем сошел с ума. И тогда я понял, что пропал и никогда не отпущу тебя. Я ужасный собственник. Но ты держалась так отстранено. Ты была моей и тут же ускользала. И чем дольше длились наши отношения, тем глубже я увязал, пока не осознал, что ты единственная женщина, которая мне нужна. Я сбежал из офиса, купил обручальное кольцо и… увидел тебя с Мишелем. Кто мог подумать, что человек, которому я поручал собрать о тебе сведения, когда ты только появилась с Ником, окажется таким твердолобым! Он понял меня очень буквально и собрал сведения исключительно о тебе. Что чуть не стоило мне счастья. Увидев тебя с Мишелем, я пришел в такую ярость, что испугался сам себя, а когда я… я выгнал тебя, то понял, что отпустить тебя выше моих сил. Я люблю тебя, Мари, и это чувство переполняет меня. Но ты… я причинил тебе столько боли…

– Не говори больше об этом, все уже прошло. И я так люблю тебя, Мэтт…

– Зачем ты отдала тот сверток Терезе? – тихо спросил он. – Когда она передала его мне, я ожидал увидеть что угодно, только не деньги… Зачем ты сделала это?

– Именно потому, что люблю тебя. Эти деньги… Они оскверняли мои чувства.

– Теперь я знаю, что ты согласилась на эту сделку, чтобы спасти своего брата…

– Ты все-таки узнал… Но теперь я понимаю, что согласилась не только поэтому… С самой первой минуты, как мы встретились, я принадлежала тебе. Но поняла это только сейчас…

Мэтт вдруг выпустил ее из своих объятий, поднялся с дивана, но, прежде чем Мари успела запротестовать, встал перед ней на одно колено, как герой сентиментального романа, и, глядя в ее глаза, произнес:

– Мари, я люблю тебя, я не могу жить без тебя! Ты станешь моей женой? Я знаю, что порой бываю ужасен, что мой характер нуждается в доработке, но ты с этим прекрасно справишься.

– Да, – улыбаясь, ответила она и вдруг встрепенулась. – Но что скажет Ник?

– Он уже одобрил это решение, когда напутствовал меня. Тереза благословила перед уходом, а Лео пожелал мне удачи.

– Да тут целый заговор! – изумленно воскликнула Мари.

– Помнится, ты была мастерица на подобные действия. Так что рано или поздно ты должна была угодить в подобную ловушку. И тебе уже не выбраться…

– И я очень рада этому.

А потом слова стали им не нужны.