Дело застенчивой обвиняемой

– Но не хочешь же ты сказать, что ей сойдет с рук обдуманное убийство и она не будет схвачена? – спросил Дрейк.

– А кто сказал, что она совершила обдуманное убийство?

– А разве нет?

– Ты, возможно, просмотрел важную вещь в свидетельстве, сделанном Ньюбэрном, – сказал Мейсон.

– Я думал, что понял все.

– Ты пропустил важную часть.

– Что же именно?

– Вспомни, – сказал Мейсон, – что, когда Джон Локк поехал в тот дом, чтобы попытаться взять таблетки цианида, он отправил в спальню Надин капитана Хьюго, чтобы тот забрал эту бутылочку. Капитан Хьюго принес ему ее и отдал бутылочку Джону Локку. В ней не хватало четырех таблеток. Пока что так и не было раскрыто, что же произошло с этими четырьмя таблетками.

– Господи, шеф, – сказала Делла Стрит, – вы ведь ни на…

– Ты забыла, что Надин Фарр допрашивали под воздействием сыворотки истины, – сказал Мейсон. – Она была в достаточной степени накачана наркотиками, так что доктор Динэйр получил хорошую реакцию. Она рассказала ему эту историю так, как знала ее.

– Но эта бутылочка с цианидом… но ведь, шеф, согласно тому, что сказал Джон Локк, эта бутылочка с цианидом, вся, кроме четырех таблеток, должна была уже быть вне дома к тому времени, когда Надин смешивала этот шоколад.

– Это верно, – сказал Мейсон, – но не забывай, что четыре-то таблетки исчезли.

– Тогда ее рассказ был правдивым. Она в самом деле взяла эту бутылочку с химическим подслащивателем и…

– Эта бутылочка с химическим подслащивателем, – сказал Мейсон, – была выброшена в озеро. И была найдена и обозначена Гамильтоном Бюргером как вещественное доказательство «Б», в которой была дробь из патронов от дробовика.

– Но тогда как же умер Мошер Хигли? – спросил Пол Дрейк.

– Есть только одна альтернатива, и я думаю, что все вы просмотрели важную вещь в свидетельстве Ньюбэрна, из которой следует, что, когда его жена проскользнула в направлении столовой, она никого не видела и что не смогла найти ни Надин, ни капитана Хьюго, а двойной кипятильник с шоколадом стоял на плите, и все там уже растворилось, и…

– Вы хотите сказать, что она в самом деле в это время опустила туда цианид?

Мейсон покачал головой и сказал:

– В это время Надин была на рынке, но вот как насчет капитана Хьюго?

– А что насчет него?

– Он же сказал нам, что все время был в столовой и мыл там окна. Но ни Джексон Ньюбэрн, ни Сью Ньюбэрн не видели его. Капитана Хьюго Джон Локк послал за бутылочкой с цианидом. Когда он принес ее, в ней не хватало четырех таблеток. Капитан Хьюго испытывал сильную симпатию к Надин Фарр. Ему не нравилось то, как Мошер Хигли относился к ней. Он провел с ним долгие годы. И, несомненно, знал все насчет Розы Фарр, все об этом скандале и о смерти компаньона Хигли. Разве кто-нибудь может возразить, что, по мнению капитана Хьюго, ситуация зашла достаточно далеко? Для него настало время уйти в отставку, в эту маленькую лачужку у моря, где он мог бы вволю заняться рыбной ловлей, а для Надин настало время избавиться от того, чтобы ею помыкали.

Пол Дрейк с ужасом посмотрел на Мейсона.

– Черт меня подери, – сказал он. – Когда ты заканчиваешь прикидывать, все становится на свои места. И в точности совпадает. Боже мой, Перри, что же ты собираешься делать? Ты собираешься подсказать Гамильтону Бюргеру, чтобы он смог заграбастать капитана Хьюго, прежде чем тот скроется с глаз долой?

– Мы предоставим Гамильтону Бюргеру некоторое время самому выгребать на своей лодочке, Пол, – сказал Мейсон. – В конце концов, он не стал бы приветствовать нашу помощь… во всяком случае, в настоящее время. После того как он осознает юридические проблемы доказательства, с которыми он столкнулся, я немного поболтаю с ним… А может быть, лучше это сделать тебе, Пол. Он, возможно, будет менее обижен, если информация придет от тебя. Так что если ты просто будешь тут околачиваться рядышком, Пол, я думаю, что в надлежащее время ты сможешь очень тактично сделать Бюргера обязанным тебе… но оставь уж меня вне этого.

Многое нужно для того, чтобы что-либо отразилось на обычно невозмутимом лице Пола Дрейка, но на сей раз его глаза расширились от удивления и пробуждающегося постижения.

– Черт меня подери! – медленно повторил он.