Срок приговоренных

– Слушаю, – устало ответил он.

– С вами говорят из Федеральной службы безопасности. Наш сотрудник хотел бы к вам приехать.

– Прямо сейчас? В половине второго ночи? – удивился Демидов. – Разве нельзя подождать до завтра?

– Можно, – ответил собеседник. – Но мы звонили вам несколько раз, и нам сообщали, что вы выехали на место происшествия. Вопрос с вашим руководством мы согласуем. Если разрешите, наш сотрудник сейчас к вам подъедет и все объяснит на месте.

– Хорошо, – обреченно согласился Демидов, уже понимая, что поспать не удастся, – пусть приедет, если так необходимо.

Теперь ему нужен хороший кофе. Он с раздражением вспомнил, что завтра или, вернее, уже сегодня в десять часов утра будет совещание у начальника управления. Проспать невозможно, не явиться тем более. А судя по всему, раньше четырех утра он теперь никак не заснет. Придется ночевать, как обычно, в своем кабинете. До дома ведь еще нужно доехать, переодеться, лечь спать, потом проснуться, снова одеться, побриться и приехать на работу. Гораздо удобнее остаться здесь, выспаться на своем старом диване, а утром, побрившись, явиться на совещание. Он позвонил домой и предупредил жену, что не приедет сегодня ночевать. У него была хорошая, все понимающая жена. Она только спросила, ужинал ли он сегодня, и он соврал, что прекрасно поужинал, хотя вспомнил, что еще и не обедал. Видимо, она поняла по его голосу, что он врет, но, как обычно, промолчала. Это было их давнее правило, он обманывал ее по таким вот мелочам, а она делала вид, что верит, понимая, что не должна мешать его работе.

Через двадцать пять минут в кабинете Демидова появился достаточно молодой, очень неплохо одетый, высокого роста незнакомец с удостоверением на имя майора Федеральной службы безопасности Александра Рожко.

– Слушаю вас, товарищ майор, – предложил сесть гостю Демидов. Он умышленно назвал его «товарищем», хотя тот так же умышленно называл его в ответ «господином». В некоторых элитных подразделениях разведки, контрразведки, службы охраны, службы правительственной связи такое обращение уже прижилось, но в милиции и в армии, которые были гораздо более массовыми и потому более близкими к народу организациями, подобное обращение упрямо не воспринималось. И хотя среди офицеров армии уже находились такие, кто обращался к коллегам со словами «господин», тем не менее оно было чуждо армейскому духу. В милиции все было проще всегда. Там давно разделили всех на «товарищей» и «граждан».

– Господин подполковник, – обратился майор к Демидову, – я приехал к вам по очень важному делу. Мы уже несколько месяцев разрабатываем операцию по выявлению путей переправки контрабанды наркотиков из нашей страны. У нас на подозрении была крупная туристическая фирма, имевшая налаженные контакты за рубежом. Но сегодня вечером мы выяснили, что на квартиру главы фирмы совершено нападение, несколько человек убиты, а сам глава фирмы арестован. В связи с тем, что расследование касается в первую очередь нашей службы, мы просим передать нам задержанного.

– Какого задержанного? – не сразу понял Демидов. Он все еще не понимал, о какой именно туристической компании идет речь.

– Сегодня днем вы задержали Резо Гочиашвили, – пояснил майор Рожко, – поэтому мы просим вас передать расследование дела нашему ведомству. Все необходимые документы мы вам завтра представим.

– Вы подозреваете его в контрабанде? – спросил Демидов, наконец понявший, о ком именно идет речь.

– Мы пока только проверяем, – пояснил Рожко, – но само расследование ведем давно. Завтра у вас будет наш официальный запрос и согласие вашего руководства на передачу задержанного в наш следизолятор. Вы, очевидно, знаете, что у нас восстановили следственное управление.

– Знаю, – кивнул Демидов, – но не понимаю, почему такая спешка?

По давно сложившейся практике в бывшем Советском Союзе следственные аппараты имелись в трех организациях – в прокуратуре, в милиции и в КГБ. Причем последние вели дела, относившиеся к компетенции контрразведки. После развала КГБ у контрразведки отобрали следственный аппарат. Однако жизнь доказала, что решение это было несколько непродуманным. И хотя уже лет двадцать говорили о необходимости вывода всех следователей из различных систем и сведении их либо в один следственный комитет, либо переподчинив следствие Министерству юстиции, все оставалось так, как было и десять, и двадцать, и тридцать лет назад.

– Мы должны иметь гарантии, что очень важный для нас свидетель не погибнет и даст столь нужные нам показания, – пояснил майор. – Если вы не возражаете, мы заберем его прямо сейчас. А утром я пришлю необходимые документы. Но запрос нашего отдела и расписку я вам, конечно, оставлю.

– Я не могу решать такие вопросы без согласования с руководством управления, – твердо сказал Демидов.

– Бросьте, – лениво проговорил Рожко. – Не стоит лезть в бутылку. Все и так ясно. Из-за какого-то мелкого бизнесмена никто вам ничего не скажет. И потом, вы же его не на волю отпускаете, а передаете в нашу службу.

– Без согласия начальства не могу, – твердо повторил Демидов. – Решение о его задержании принимали работники прокуратуры. Вот и получите разрешение у прокурора. Привезите его разрешение и забирайте куда хотите.

– Где мы сейчас найдем ночью прокурора? – улыбнулся Рожко. – Не будьте формалистом, господин подполковник. Это обычное дело, когда арестованного переводят из одной камеры в другую. Наши, кстати, гораздо более комфортабельны.

– Возможно, – согласился Демидов, – но речь идет не об арестованном. Он всего лишь задержанный. И поэтому без разрешения моего руководства и прокурора я ничего не могу сделать.

– Вы же понимаете, что утром мы привезем вам оба разрешения.

– Тогда и будем говорить, – стоял на своем Демидов.

– Напрасно вы так упрямитесь, – поднялся майор. – Можно было бы все решить без лишних формальностей.

– У нас такие правила, – сказал на прощание Демидов.

Майор посмотрел ему в глаза. Усмехнулся. И процедил:

– Ну-ну. Вам виднее. – И вышел, не попрощавшись.

Оставшись один, Демидов достал сигареты. Уже несколько лет он давал себе слово бросить курить. Но курил еще чаще и азартнее. Задымив, приказал себе немного успокоиться.

Майор говорил, что они ведут разработку туристической фирмы уже достаточно давно. Странно, что они не установили в таком случае наблюдение за домом подозреваемого. В контрразведке работали достаточно четко, они в таких случаях обязательно берут под контроль квартиру подозреваемого, начиняют ее аппаратурой, устанавливают наружное наблюдение. Ничего сделано не было, а такая быстрая реакция настораживает. Откуда они узнали о случившемся? Сводки с места события передаются в МУР, откуда дежурный по городу дает сводку в мэрию, руководству МВД и города. Сводки обычно составляются утром, значит, узнать по официальным каналам они не могли. Тогда получается, что у них все-таки было наблюдение за квартирой. Но как наблюдатели могли не заметить появления убийц? Или их действительно не было и Кимелев прав? Нужно проверить, где именно был подозреваемый ночью. Если он говорит правду и они много выпили, то должны быть свидетели их ночной попойки.

С другой стороны, если Гочиашвили занимался контрабандой, то этим можно объяснить и появление неожиданных убийц, и те методы, которыми они убрали сразу двух знакомых хозяина квартиры. Но как они вышли из дома? И почему никто из соседей не видел автомобилей, стоявших у дома? Может, они ждали в другом месте и их вызвали по телефону, чтобы не привлекать внимания соседей? Тогда получается, что действовали классные профессионалы.

Выстрелов никто не слышал. Значит, стреляли из пистолетов с глушителями. Стреляли с ходу, как рассказывает Гочиашвили, не дали его напарнику даже времени на ответ. Быстро и безжалостно, с контрольным выстрелом в голову. Насчет женщины они, конечно, оплошали. С другой стороны, они, наверно, перекрыли доступ к входной двери и не думали, что она побежит к окну. Женская логика вообще непредсказуема. Профессионал не может рассчитать, что женщина увидит вдруг свое спасение в окне девятого этажа, выходящем на улицу. Резо рассказывал, что их руководитель сразу все понял и предупредил, чтобы не стреляли. Еще один характерный штрих. Он сразу просчитал ситуацию. Нет, Гочиашвили не мог придумать сразу столько деталей. И наконец, самое важное. Если они его действительно увидели снизу и не поднялись, значит, рассчитывали, что сумеют потом быстро и достаточно надежно снова добраться до него. Они просчитали возможные варианты и сразу уехали.