Скелеты в шкафу никогда не врут

Скелеты в шкафу никогда не врут

Местные обычаи

— Тп-п-пру! Куда! А ну стой! Ну я вас!!! — прикрикнул, а затем и присвистнул Римпан, одёргивая поводья, стараясь успокоить и остановиться вошедших в раж лошадей. — Фух, всё, мастер-лекарь, можете слезать. Да не бойтесь, они уже успокоились!

Его пассажир, к которому он обратился, взирающий на всю эту сцену с немым укором, неуверенно выждал несколько мгновений, убеждаясь, что пара жеребцов запряжённых в совсем не новую бричку, и вправду успокоились.

— Это ж надо было утром так опростоволоситься! — принялся объясняться возница, попутно помогая своему пассажиру с поклажей. — Представляете, прихожу в конюшню — у меня ж своих коняшек нетуть — а там… как ураган прошёлся.

— Ураган? — вскинул бровь немолодой мужчина, чей возраст безнадёжно выдавали припорошенные сединой чёрные волосы.

— Бароновы люди. Ночью, видите ли, явилися и всех хороших жеребцов да кобылок с собой увели. По делам каким-то.

— А тебе остались эти?

Пассажир молча посмотрел на двух жеребцов. Один был старый и заметно прихрамывал, к тому же откровенно пованивал. Второй, напротив, был слишком молод, горяч и вообще было не до конца ясно, как он позволил себя запрячь.

— Угумс. Весь день с ними буду сражаться… — понуро заметил Римпан и, как бы извиняясь, начал: — мастер Рентан, я пойму, если вы…

Тот отмахнулся и как бы в шутку заметил:

— Судя по твоему рассказу, сейчас найти извозчика с приличными лошадьми будет большой удачей. Так что предпочту остаться при своём. Ещё неизвестно, может ли быть лучше. — Лекарь выразительно посмотрел на придорожный трактир, возле которого они остановились, и добавил: — Мы здесь часа на два, поэтому…

— Угу, понял вас! Спасибо! — Римпан аж засиял от оказанного ему доверия.

Рентан вежливо улыбнулся и, взяв увесистый саквояж, уверенно направился в сторону трактира «У Вицлава». В каком-то смысле это было уникальное заведение. Едва ли не единственное в своём роде. Ведь владельца трактира взаправду звали Вицлав.

Он, видно, услышав шум, уже ждал лекаря на пороге, силясь выглядеть радостным, хотя было понятно с полувзгляда, что это не более чем паршивая актёрская игра. Не мог быть скорый вызов, да ещё в такую пору, радостным событием. Впрочем, для профессии Рентана иное являлось ещё большим исключением из правил, чем имена с вывесок, совпадающих с именами владельцев их заведений.

Не успел лекарь ступить и пяти шагов, как налетел ветер. Холодный, порывистый, с первыми опавшими листьями и придорожной пылью. Первый предвестник осени, которая уже понемногу воцарялась, хотя пока это ещё было совсем незаметно, особенно для жителя города. А вот для деревенских осень началась вместе со сбором урожая и всеми сопутствующими трагедиями.

— Идите сюда, мастер, скорее! А то опять налетит! — крикнул Вицлав, которого от ветра защищала массивная дверь. — Второй день дует как будто сдуть хочет!

— Я не опоздал? — поинтересовался Рентан, отряхивая одежду, чересчур тёплую для города, но вот за его пределами оказавшуюся в самый раз.

— Нет, конечно, нет, — решительно заявил трактирщик, уже успев зайти внутрь. — Вы, мастер, как и всегда в самый раз.

Прежде чем последовать за ним, лекарь бросил короткий взгляд в небольшое бронзовое, очень хорошо начищенное зеркальце аккурат за дверьми. Это была то ли дань древнему суеверию, дескать, тёмные силы боялись своих отражений, то ли хорошим тоном по отношению к посетителям трактира.

Из зеркала на Рентана смотрел усталый мужчина, с которым он очень не любил пересекаться взглядами. Отрешенное, лишенное всяких эмоций лицо, тонкие губы, несколько морщинок, щетина, которую следовало бы сбрить ещё этим утром, но которая окажется на месте и завтра. Сбрить её следовало не из-за того, что она была некрасивой, а просто потому, что первой капитулировала перед сединой.

Рентан зашёл в трактир, предварительно ещё раз оправив и отряхнув одежду. Она была куда более скромная, чем мог позволить себе человек, которого знала половина Власвы и её округи, и значительно более скромная, чем позволяли себе люди, также, по невероятному заблуждению, причисляющие себя к числу лекарей.

Заведение Вицлава, что ни говори, было образцовым. Как и всегда. Сразу было видно, что на отделку помещения не только потратили значительные суммы денег, но и делалось это с душой, вкусом и определенным стилем. Шкуры, рисунки, рога, резные фигурки из дерева и кости, пара декоративных мечей, несколько дорогущих ковров с причудливыми узорами, привезенных из-за самой Великой пустыни. За одним вдумчивым разглядыванием всего этого многообразия можно было провести не один вечер.

Этому очень способствовало освещение, что называется, «в самый раз» — не светло, но и не настолько темно, чтобы видеть исключительно себя и свою тарелку. Обеспечивали это несколько массивных кристаллов, как будто выросших из потолка. Рентан не очень хорошо разбирался в различных магических штучках, но это определённо было нечто из их числа.

Кроме того, определённую долю света давал и уютно потрескивающий большой очаг, украшенный пучками ароматных трав — своеобразное сердце заведения, вокруг которого строилась вся его внутренняя компоновка. Понять общую задумку оказалось несложно — именно по мере близости к источнику тепла ранжировались места в трактире.

Как это ни странно, самыми лучшими считались не те, что располагались ближе всего — здесь всегда было слишком жарко и душно, даже в самый суровый холод; и тем более не те, находящиеся слишком уж далеко — эти, напротив, мёрзли едва ли не круглогодично. Наиболее дорогими считались столы примерно по центру помещения. Их выделяло не только выгодное расположение по отношению к теплу, но и обособленность от остальных, близость трактирщика и его помощниц, которые всегда крутились где-то рядом, а также вполне приличное убранство, включавшее в себя скатерти, резные деревянные тарелки, бокалы и даже металлические столовые приборы.

Вот так просто сесть за один из таких столиков не выйдет даже сейчас, когда заведение стояло полупустым. Все эти места предназначались той категории гостей, которая не станет воровать столовые приборы, блевать или иным образом позорить себя и заведение. Впрочем, лекарь и не пытался. Дело прежде всего, об остальном можно будет подумать после.

Вицлав уже каким-то невероятным образом успел пересечь всё помещение и теперь ожидал Рентана возле крохотной двери. Сам трактирщик представлял из себя печальные руины некогда славившегося силой и красотой человека. Уже давно немолодой, с неровной неопрятной бородой, которая, как и просторный фартук, безуспешно пыталась скрыть лишний вес. На его одежде, невзрачной и заношенной, прочно отпечатались следы жира на внушительных боках, куда он любил упирать руки во время разговоров. Здесь, при свете магических ламп, особенно было заметно, как сильно он обеспокоен. Впрочем, какой-то загадки из этого Вицлав не делал.

— Месяц только начался, а уже хуже той чумы! — воскликнул он в сердцах. — Каждый год, вот Двенадцать мне в свидетели, каждый год, одно и то же: как заканчивается сбор урожая, так на мою голову сыплются несчастья! Одно за другим! — трактирщик принялся загибать сарделькообразные пальцы. — Торгаши ломят цену. Знают — свежий урожай и полежит немного, а цены поднимутся, да и старое распродать им за милую душу! Вот буквально давеча заказывал десяток бочонков свежего яблочного вина. Содрали с меня как за пятнадцать! Ну ладно, думал, коль так, то будет из молодых яблок, этого года. Привезли-и-и, мать чесна! Горький, пенится, а что с людьми творит — даже говорить не буду!

— Это из-за него я тут? — не слишком удачно пошутил Рентан.

Вицлав даже не улыбнулся. Впрочем, за издёвку сказанное он тоже не принял. Трактирщик определённо был слегка не в себе и потому не очень хорошо владел собой и своими эмоциональными порывами. Словно позабыв, зачем пригласил лекаря, принялся рассказывать: