Джахарит

11

Следующим вечером нас настигла песчаная буря. Ее завывание набатом отзывалось у меня в голове. Когда все закончилось, я, никому не сказавши, покинул лагерь и отправился в сторону реки Кабир. За дюнами ждали двое цтеков. Мне казалось, что оба смотрят с презрением. Никогда прежде я не разговаривал с ними. То были враги, опасные и жестокие.

— Так это ты, Гасик из аль-Харифа? — спросил меня один из них. Его одежды были украшены перьями, а нос напоминал орлиный клюв.

— Да. Давайте закончим с этим быстрее.

Я рассказал, где Амаль хранит Топазовую Сферу. Воин кивнул и коротко бросил:

— Странное нынче время. Альмаут помогает цтекам…

Он покачал головой, и я понял: его презрение было в действительности удивлением.

— Кто предупредил вас обо мне? — не удержался я.

— Эта встреча была предначертана. В течуаканских скрижалях ей отведена целая глава. Мы нападем ночью, постарайся выжить.

— Мой долг исполнен, я буду защищать свой караван. Лучше бы вам отказаться от этой затеи.

Цтек усмехнулся, но, ничего не сказав, развернулся, и оба они пошли прочь. Я смотрел им вслед и думал о том, что, возможно, из-за любви — прекраснейшего из чувств — стал соучастником величайшего зла, обернутого в величавые речи о всеобщем спасении. Мне был непонятен ни План, ни то, что должно было наступить после падения Башен, когда Завеса источится и на земле не останется ни капли воды, а, значит, и жизни.

Будет ли место любви в новом мире? А место предательству? Будет ли там хоть что-то, делающее нас людьми? Этого ли хотел Наблюдатель, или Сеятели просто фанатики? Быть может, если так, они ошибаются, и то, что я сделал, ничего не изменит? Завеса, как и прежде, будет защищать оазисы, а Азрах, огромный огненный бог на горизонте, лишь выглядывать из-за нее, напоминая о своем присутствии, но не испепеляя все вокруг.

О, духи Пустыни, за что вы послали мне эти испытания? О, мудрые предки, почему не остановили меня? Много ли времени теперь нам осталось? Много ли дней и ночей, пустых разговоров, женских объятий? Значит ли теперь хоть что-то мое предательство? Смогу ли я как прежде смотреть Амалю в глаза? А Инас, разве она желала мне зла? Была добра, внимательна и тепла. Была моей мечтой и надеждой, моим несбывшимся счастьем. Разве достойны все они смерти, даже если в этом состоит воля Старого Бога?

Джахарит привел меня в эту точку. Любовь обернулась злом, а все мои действия — чем-то прямо противоположным тому, к чему я стремился.

Светила прятались за горизонт, цтеки удалялись, все больше скрываясь в наступающей темноте, а я как наяву увидел страшную картину. Поле брани. Тела врагов и товарищей. Амаль где-то вдалеке отбивает направленный на него удар. Внезапно все замирает и страшный гул разносится окрест. Я поднимаю голову и вижу, как рядом рушится огромная Башня, настолько большая, что ее вершину скрывает Завеса. Камни падают на стоящие рядом дома, погребая под собой тех, кому не повезло. Погребая под собой целый город.

В ужасе я опустился на колени, пытаясь прогнать наваждение. Горячий песок обжигал ладони, знакомо скрипел под складками одежды, закрывавшими ноги. Если произойдет то, что хотят Сеятели, тысячи умрут сразу. И я буду в этом виноват.

Разве возможно счастье такой ценой?

Стоит ли любовь смерти этого мира?