Страница 88 из 89
Некрохимеры — легенда, они давно стали частью истории этих земель. Овеянный мрачной славой неповторимо-уникальный результат кровавых ритуалов Тёмного картеля. Того самого легендарного союза опасных и нехороших личностей. В своё время они чуть ли не полностью опустошили Арду и прилегающие к ней территории. Война с ними — эта целая эпоха страданий и смерти. Она перекроила карту немалой части континента и уничтожила множество древних благородных семейств, породив на их осколках новую аристократию. Клан Кими появился именно в результате этих событий.
Картель тогда проиграл, но победители не очень-то радовались от такого счастья. Победа оказалась пирровой, её последствия сказывались не один век. Подкосило Арду и её соседей знатно.
Собственно, именно эти события позволили южным аристократам-изгоям подмять здесь всё под себя. На пустошах, усеянных человеческими костями и останками некрохимер, родилась Равийская империя. А северяне, среди которых я прожил вторую жизнь, в большинстве своём являются потомками беженцев. Ужас, созданный Тёмным картелем, пересилил страх перед чудовищами холодных земель. Люди вторглись в их владения и завоевали себе место под скупым солнцем Севера.
Как начинающий некромант, я далеко не всё понимаю в этом непростом ремесле, но точно знаю, что сейчас некрохимеры встречаются лишь в страшных сказках. Повидать действующую можно разве что будучи алкоголиком в крайне печальном состоянии.
Причём потрогать творение картеля даже у него не получится.
Так кто сейчас бредит: я или ПОРЯДОК? Или мы оба в норме, и я сейчас действительно разлёгся на туше почти мифического создания.
Которого здесь быть не должно.
— Гедар! То есть Чак Норрис! Ты здесь⁈
Знакомый голос, донёсшийся со стороны коридора, вынудил прервать поток смятенных мыслей.
Не без труда поднявшись, ответил не своим голосом:
— Я здесь! Хит, осторожно, я ещё не нашёл Рухвата!
Сомневаюсь, что старик где-то поблизости, но сообщить не помешает.
— Как это не нашёл? — удивился дознаватель, приближаясь во главе группы помощников. — Я слышал шум битвы. С кем же ты тогда дрался?
— Слышал шум, но не помог? — скривился я, потирая ушибленный бок.
— Я ведь кричал тебе остановиться, — усталым голосом напомнил Хит. — Двое нас или один, с таким противником этого мало. Рухват слишком силён. Тебе следовало подождать, пока не взломаем проклятую дверь. Не смогли быстро разобраться с её запором. Так что здесь за шум?
Странно, что он вообще что-то слышал. Как мне помнится, не считая грохота падения туши и омерзительного скрипа, здесь особо не шумели. Тварь каким-то образом скрывала звуки. Может они не долетали до ушей лишь на коротких дистанциях?
Может и так.
Я спустился с туши, прихрамывая, направился к дознавателю, указывая за спину:
— Вот это… эту… это пришлось прикончить. И я вам, Хит, честно скажу: лучше с парой Рухватов схлестнуться, чем с таким…
Дознаватель поднял факел повыше, пробежался взглядом по туше, приблизился, осторожно, будто опасаясь обжечься, потрогал деформированную кость панциря. Лицо его вытянулось, после чего посыпались торопливо-требовательные указания:
— Доний, оцепить периметр, проверить всё. К этой твари никого не подпускать. Ты понял? Никого! Шебус, срочно пошли кого-нибудь к нашим храмовникам. Хотя нет, сам скачи, так быстрее и надёжнее. Скажи им, что у нас, возможно, «вариант Гонай». Смотри не перепутай, слово в слово передай: «Вариант Гонай». Пусть все, кто есть, бегом сюда.
— А если не захотят бежать? Мы же им не указ, — усомнился Шебус.
Дознаватель болезненно поморщился, после чего невесело усмехнулся:
— Если не напутаешь, побегут, как пришпоренные. Даже не сомневайся. Чак, а вы-то куда опять собрались?
Я, не отреагировав на вопрос, продолжал торопливо шагать к дальнему углу зала. Приблизившись к массивной решётке, прикрывающей глубокую нишу в стене, я, несмотря на чудовищное зловоние, что доносилось из подвала с ядами, различил запах немытого человеческого тела.
Там, за толстенными прутьями были люди. Множество людей. Десятки, может даже сотни. И все как один походили на скелеты, обтянутые кожей. Чудовищно истощённые, скорее даже смертельно, но при этом некоторые выказывали признаки жизни.
Через решётку потянулись скрюченные руки с тонкими узловатыми пальцами, увенчанными грязными, изломанными давно не стрижеными ногтями:
— Еды! Есть! Дай мне еды! Ради ПОРЯДКА, дай что-нибудь! Дай!
Я, опешив, инстинктивно отшатнулся, потрясённо уставившись на живых мертвецов. Сил у некоторых не хватало на то, чтобы шевелиться, а в особо тяжёлых случаях они даже звуки издавать уже не могли. Лишь губы слегка подёргивались, пытаясь добавить в дружный хор и свою просьбу.
Хит, бесшумно подкравшись, замер, уставился потрясённо:
— Побери меня Хаос!
— Им надо помочь. Срочно, — угрюмо заявил я.
— Само собой, господин Гедар. То есть Чак. Сию секунду распоряжусь.
— Только не давайте им много еды, — вспомнив важный момент, обернулся я. — Чуть-чуть, самой лёгкой. Вроде, бульон можно.
— Лекари разберутся, — ответил на это дознаватель.
Я, вообще-то, сам в некотором смысле лекарь, но как прикажете сейчас применять свои навыки? Накормить узников умениями ПОРЯДКА невозможно, а бедолагам требуется именно это.
Вновь повернувшись к решётке, я с надеждой спросил:
— Камай, ты здесь?
— Еда! Дай! Еды! Умоляю!
Я повысил голос:
— Камай, отзовись!
— Смилуйся! Еды!
Закрыв глаза, чтобы не видеть доведённых до последней крайности узников, почти прокричал:
— Камай, идзумо, ты здесь⁈ Я Гедар! Гедар Хавир! Камай⁈
— Я здесь, мой господин, — едва слышно донеслось из дальнего угла ниши.