Страница 2 из 24
В общем, война назревала, и все крупные игроки были заняты подготовкой к ней, и мы могли пока на них не оглядываться. Однако в этот процесс практически совсем не были вовлечены наши соседи – Австрия и Пруссия. Мои дипломаты просто запихивали Габсбургов в общую упряжку с французами, а обе стороны сопротивлялись.
Маврокордат активно работал на втягивание Священной Римской империи в процесс подготовки войны с Англией, однако его союзником пока выступала только Мария-Терезия, которая уже не играла главной роли в имперской политике. А вот её сынок, Иосиф II, напротив, не горел такими идеями, больше нацеливаясь на непосредственных соседей.
В этом его поддерживал канцлер Кауниц, а косвенно укреплял в этом мнении тот же де Верженн, который с презрением относился к союзнику в Европе, не могущему решить ни один вопрос самостоятельно. В общем, пока Иосиф плотоядно поглядывал на Польшу и только на неё. Маврокордату всё ещё не удавалось отвратить его от этой цели, но и союза Австрии с Пруссией не образовывалось. Иосиф пытался решить польский вопрос в одиночку, не желая усиливать своего соперника в Германии.
Орлов, ставший одним из ближайших друзей короля Людовика, пытался убедить французов в необходимости привлечь союзника к войне хотя бы против Ганновера, но и это пока не получалось.
Пусть у меня были достаточно большие возможности по влиянию на политику и Франции и Австрии, но гарантии нужного развития событий у нас не было.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
– Значит, Павел Петрович, Иосиф затевает очередную смуту в Польше? – Вейсман смотрел на меня весьма кисло.
– Именно так, Отто. Именно так… – я подошёл к окну и с шумом втянул в себя чуть сыроватый тёплый летний воздух. Погода была пасмурная, но для Петербурга вполне сносная. Хорошо, что август выдался не жарким, – Маврокордат пишет, что мой венценосный братец горячо мечтает о расширении границ своего государства, и строит планы… Точнее сказать, он их строит, а вот основания для их реализации подготавливает наш старый приятель Кауниц.
– И что Кауниц серьёзное дело затевает?
– Пока не очень, Отто… Так, покупает шляхту. Денег на такое дают не шибко много, но внимание самого́ Кауница дорого стоит.
– И что он от них хочет? Понятно уже?
– Малопольшу8, Галицию, Волынь да Подолию вроде бы.
Вейсман даже подавился воздухом:
– Господи! Вот же, совсем не стесняются!
– А что им стесняться? У шляхты такое понимание уже есть. Они готовы заплатить за помощь в освобождении. – усмехнулся я, по-прежнему стоя у окна. Воздух за стеклом манил меня своей относительной прохладой. Голова болела от мыслей, и я пытался надышаться, стремясь освежить мозг.
– А что им не так-то? Денег-то теперь у них больше? – удивился Вейсман.
– Ну, воли-то меньше. В сейме православные и протестанты свой голос получили и католиков давят. Крестьяне побежали к нам. Армию нашу содержать надо. Деньги от торговли уходят магнатам. Простая шляхта от всего этого теряет. Сам магнаты тоже далеко не всем довольны, мечтают все денежки под себя подобрать. Да и сам король пытается освободиться от нашей опеки.
– Вот неблагодарный!
– Что ты, Отто! Он просто идеалист и идиот одновременно! – засмеялся я и, наконец, повернулся к своему другу и соратнику, – Станислав искренне верит, что он может повести Польшу к великому будущему! А для этого всего-навсего надо избавиться от русского влияния. А потом, он сразу станет не менее великим, чем какой-нибудь Карл Великий, или на крайний случай Генрих IV Французский!
Мы с Отто захохотали.
– И это всё? Только мечты? – отсмеявшись, спросил меня Вейсман.
– Не совсем! Ещё Австрия увеличивает армию. Иосиф хочет воинской славы.
– Сильно увеличивает? – Вейсман сразу насторожился.
– Уже тысяч сто восемьдесят набрал и не останавливается.
– Даже двести тысяч на всю Австрию нам не страшны! Им ещё границы держать надобно. – выдохнул Вейсман.
– А, ежели с поляками купно?
– Всё одно не одолеют! А что, Павел Петрович, коронная армия, присоединиться к мятежу?
– Нет, Браницкий с нами будет. Он и денег от нас имеет знатно, да и поместья на новых землях за помощь ему обещаны.
– А что Пруссия?
– Фридрих не в курсе планов Иосифа. Австрийцу с пруссаками делиться не хочется. Для него германские земли не менее, а то и более важны, чем польские, и усиливать своего главного соперника в этом деле он не будет.
– И что, будут просто сидеть?
– Нет, Отто, не станет Фридрих просто сидеть. Он точно ударит. Вопрос по кому?
– А что турки и шведы? Не полезут на нас вместе с австрийцами?
– Турки никак не смогут, у них дела совсем плохи, до сих пор страну собирают. Деньги от нашей торговли для них как воздуха глоток! Французы про них забыли совсем, а англичанам пока не до них – с колониями бы разобраться. А у австрийцев золота мало, только вот польскую шляхту подкормить. Шведы тоже пока очень далеки от возможностей воевать с нами. Нет. Здесь только австрийцы и, может, пруссаки. Фридриху в голову не залезешь.
Вейсман сильно помрачнел:
– Сложно нам будет, коли на нас и австрийцы и пруссаки полезут. А ежели и часть поляков против нас станет, тут…
– Вот и давай подумаем, как нам такую проблему решить, дорого́й мой Антон Иванович!
И вот, пока начальник русского Генерального штаба генерал Баур был в отъезде, инспектируя строительство крепостей на границах империи нашей, мы вдвоём с Вейсманом определили вчерне схему обороны от возможного нападения западных соседей.
Мы решили начать усиление войск Румянцева, которому предстояло стать противником австрийской армии и контролировать Южную Польшу, а противостоять пруссакам и наводить порядок в Северной и Центральной Польше и Литве следовало группе Олица. Однако сам старый генерал уже некоторое время просил об отставке, ссылаясь на нездоровье и желание заниматься административными делами, в которых он действительно был великолепен.
Так что, Олицу предстояло покинуть насиженное место и направиться к Дунаю, где Суворов демонстрировал явную усталость от забот об устроении вверенного ему в управление края и особенно от рутины строительства крепостей на границе. Характер Александра Васильевича требовал от него действий, да и Вейсман уверенно заявил, что только Суворов сможет осуществить требуемые нашим планом военных действий стремительные движения по территории Речи Посполитой. В общем, мы решили провести рокировку, поменяв его местами с Олицем.
Я взял на себя объяснения с немолодым уже Петром Ивановичем, а Вейсман должен был проинформировать о нашем решении своего приятеля Суворова. Баур скоро вернётся и разработает точные планы усиления.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
– Лондон, про́клятый город! Антихрист захватил его! Сотни лет как он правит нами и желает через нас поработить мир! – такие речи было бы нормально услышать от какого-то безумного экзальтированного проповедника, но здесь их произносил высокий изысканный джентльмен с тонким длинным лицом в безупречном рединготе9 и кружевной рубашке.
Его собеседник, довольно толстый человек с красным носом и глазами навыкате, но одетый не менее дорого и стильно, шёл рядом с ним согласно кивал в такт его словам:
– Вы, как всегда, правы, сэр Чарльз! Поражаюсь Вашему уму и образованности! Как такой бриллиант мог появиться в этой клоаке разврата?! – в его произношении совершенно очевидно присутствовал некий изъян, наводящий на мысли о голландском происхождении говорящего.
– Мой драгоценный отец, дорого́й Питер, был родом из Линкольншира, где постигал глубины юридической учёности так успешно, что его заманили в этот прокля́тый город! Но наша семья всегда была среди «неприсоединившихся10», и мой отец изучал не только человеческие законы, но и законы Божии! Именно он понял всю греховность отхода от заповедей, который Бог дал Адаму!
8
Малопольша – историческая территория на юге Польши с городами Краков, Сандомир и Люблин.
9
Редингот – мужская английская верхняя одежда, нечто среднее между пальто и длинным сюртуком.
10
Неприсоединившиеся – пуританские секты, отказавшиеся присоединяться к англиканской церкви.