Чужой Горизонт

За окном было уже достаточно светло. Даже сквозь противомоскитную сетку угадывался знакомый и такой милый сердцу пейзаж окраины болота, подернутый дымкой утреннего тумана.

Рядом за стеной что-то звонко опрокинулось, раздалось невнятное мычание, после чего грузное тело со всего маху рухнуло на кровать. Захар, кто же ещё.

Старый разведчик Барсук возник в комнате Хлыща абсолютно беззвучно, только запах перегара возвестил о его появлении, после чего тихо скрипнули кроватные пружины, и раздался заливистый храп. Вот он, сталкер, сразу слышно, не то, что этот увалень, командир взвода, так его разэтак….

В следующий раз Хлыщ открыл глаза в десять. Барсук мирно храпел на соседней койке, Захар менее мирно – за стеной.

Проворочавшись минут двадцать, Хлыщ понял, что сон отпустил его окончательно, а чашка свежего кофе в данной ситуации вовсе не помешает.

Утром в баре у Дяди Серёжи всегда немноголюдно. Залетные и запойные здесь останавливаются редко, в основном – все свои, клубные, так сказать. Вот и сейчас за столиком у окна завтракали двое – бывший десантник Кощей и бывший историк Генерал. Оба – знатные очкарики, только первый длинный, подтянутый и весьма плечистый, а второй – пониже и покруглее, похожий на попа-батюшку, с бородой до груди и с волосами, собранными в хвост.

За дальним столом пристроился одинокий Мотыга, субъект, прямо скажем, не из приятных – жук и не самая надёжная личность. Мотыга был высок, узловат и нескладен, имел лицо худое, щёки впалые, глаза бегающие. Ел Мотыга тоже неприятно – чавкал, шамкал и мелко пережёвывал пищу, словно хомяк. Напарника Мотыги, Вертолёта, было не видать – либо ещё спал, либо улетел куда-то по своим делам, скорее всего – к Людмиле в соседний посёлок.

Хлыщ поздоровался с каждым из присутствующих, после чего подошёл к стойке, за которой сегодня находился сам Дядя Серёжа.

– Привет, Серёг, как сам, когда вернулся?

– Ночью прибыл, – оторвавшись от протирки стаканов и пожав руку Хлыщу, ответил хозяин, – И тебе не хворать, дорогой товарищ.

Хлыщ знал маленький секрет хозяина «Дома у дороги». Дядя Серёжа был из детдомовских, в молодости сделал неплохую спортивную карьеру, потом занимался ремонтом и тюнингом мотоциклов, любил прыгнуть с парашютом, а в итоге открыл не без помощи старых друзей это заведение, живущее за счёт всего, что касается Зоны.

Зарабатывал Дядя Серёжа очень даже неплохо, и каждый месяц переводил в свой детдом круглую сумму денег, а раз в два месяца ездил к детишкам с подарками.

Вот и сейчас он, вернувшись из очередной поездки, сразу приступил к своим обязанностям, в которые входило всё, начиная с финансово-организационных вопросов по содержанию хутора и заканчивая работой за стойкой бара, когда бармен Слава просил отгул.

Дяде Серёже было сорок пять; у них с женой Алёной четверо детей – старшие дочери уже жили своей жизнью в столице, а пара младших сыновей пятнадцати и семнадцати лет – пока при родителях. Алёна – повар на кухне «Дома у дороги», Дима и Серёжа-младший – на подхвате по хозяйству. Серёжа рвется в военное училище, а Дима мечтает о карьере гитариста в группе а-ля Machine Head и Meshuggah. Дядя Серёжа – не против. Купил Димке гитару и усилитель, обоих сыновей обучил рукопашному бою, научил стрелять, водить мотоцикл и машину. И очень хочет, чтобы они поскорее повзрослели и покинули это гиблое место.

– Что будешь? Видок у тебя какой-то невыспавшийся, – заботливо поинтересовался Дядя Серёжа, убрав стаканы на полочку.

– Кофе черный, сосиски две. Яичницу. Хлеба белого два куска. А видок такой, потому что Барсук со своим новым собутыльником, который, по совместительству – наш клиент, спать мне, гады, полночи не давали своим трёпом.

– Понял тебя, – улыбнулся хозяин, – Садись, жди. А с клиентами надо поаккуратней, поаккуратней. Это, кстати, не от Мишки Охрименко крендель-то?

– От него, – вздохнул Хлыщ, – Дуралей какой-то, ей-богу!

– Ладно, терпи, – понимающе кивнул Дядя Серёжа, – Алёна! – зычно позвал он супругу, – Хлыщ голодный. Принимай заказ!

Хлыщ пошёл ждать. Подсел к Кощею с Генералом, спросил как дела. Мотыга за своим столом быстро поднял глаза от тарелки с яичницей и также быстро опустил, продолжив завтрак.

– Дела не очень, дружище, – поправив очки, сказал Генерал, – сам разве не знаешь, что железная мертвечина в Зоне оживает?

– Пока никого не покалечила, но кто его знает, что там будет дальше, – продолжил Кощей, взяв очки со стола и неспешно надев их.

Хлыщ любил очкариков. Практически все его друзья носили очки, даже Барсук, когда читал что-то в КПК, всегда надевал эти чудесные устройства. А вот Хлыщ очки не носил, не дорос пока. Или не в этой жизни. Очкарики – это другая каста, отдельная ветвь эволюции, по-другому не скажешь.

– Про Барсука и Мотыгу знаю, видели уже чудеса эти, а с вами-то что стряслось?

– Ничего пока, Заира хранит, – Генерал снял очки, аккуратно протер их и снова надел, – Мы вот вчера из ходки целёхонькие вернулись, Заира уберегла. А кого-то может и не уберечь. Да и здесь мы ведь прям под боком у неё находимся, что там те пять километров? А у Дяди Серёжи старые «козёл» и «шишига» во дворе стоят. Вдруг оживут ненароком?

Хлыщ кивнул. Действительно, старая техника в нынешней ситуации – вещь ненадёжная. Кто его знает, насколько далеко эта зараза распространяется.

– Я так думаю, парни, что этим вопросом уже занимаются, – предположил Хлыщ, – мы же все тут под колпаком ходим. У спецслужб, у учёных, у различных корпораций. Хотя нас-то в самую последнюю очередь известят, когда мы уже под гусеницами мёртвого танка погибать будем. И еще…

Хлыщ не договорил. В этот самый момент в бар вошел Барсук. Позитивный, трезвый и пахнущий дешёвым одеколоном. Остановился в дверях и недвусмысленно показал большим пальцем назад. Следом за ним волшебной походкой в зал вошел, нет, втанцевал Захар.

– Вечер в хату, пацаны, – пропел «турист», совершая нелепые движения руками и весьма нетвердо стоя на ногах.

Напряглись все, в первую очередь – «сидевший» Мотыга.

Кощей медленно снял очки.

– Пацаны другие места топчут, уважаемый, – негромко сказал он, и сразу стало ясно, что хорошим дело вряд ли закончится – Кощей был мужик резкий и порой абсолютно безбашенный.

Барсук достаточно бесцеремонно толкнул Захара в бок и до того, очевидно, дошло.

– Доброго утра, бродяги, – как-то несмело и по-детски поправился «турист». Ответом было гробовое молчание.

– Хлыщ, забирай завтрак, – позвал Дядя Серёжа, одновременно сканируя похмельного клиента насмешливым взглядом.

В этот момент в кармане пискнул КПК. Так, а это кто? Решив не торопиться, Хлыщ направился к стойке, расплатился, взял поднос, кивнул Кощею с Генералом и сел за отдельный столик.

Барсук кое-как отправил своего подопечного к другому столу и пошёл делать заказ. Скорее всего – опять водку.

Хлыщ не спеша расставил блюда, отхлебнул терпкого горячего кофе, съел сосиску и достал, наконец, наладонник.

Письмо было от Аркаши Антонова, помощника профессора Сладкова.

«Шефу привезли пятилетний армянский коньяк. Такой, как ты заказывал. Приходи дегустировать», – гласило сообщение.

Хлыщ оторвал глаза от экрана и сосредоточенно посмотрел в потолок. Данный текст означал, что у Сладкова к Хлыщу есть мегаважное и супероплачиваемое задание и медлить с отъездом нельзя.

Вот так, расслабиться сегодня точно не выйдет, а имеющийся в наличии клиент пока не протрезвел. Хлыщ убрал КПК, спокойно доел завтрак, после чего незаметным кивком подозвал Барсука.

– Значит так, дружище, «туриста» забираешь себе, с ним больше не пьёшь, пусть приходит в себя. Отведёшь его за Периметр, покажешь пару аномалий, подбросишь один-два артефакта – и обратно. Мне – двадцать процентов от суммы гонорара. Случилось срочное дело. На связь выйду сам.

Барсук кивнул. С чем – с чем, а с пониманием у него было всё в порядке.

Глава 2. Встреча в институте