Страница 2 из 18
Бартенев оправдывался в письме от 26 сентября 1872 г.[21]: «…все доселе напечатанные в разных местах статьи его перебывали у меня в руках; я три года ему отказывал у себя помещение; но видя, что и „Р[усский] вестник“, и „Заря“, и „Русский мир“ печатают мною отвергнутое, и статьи эти, несмотря на их фривольный тон, жадно читаются, решился я дать место двум-трем, по моему мнению, невиннейшим». Однако под давлением Вяземского он все же прекратил публикацию воспоминаний Бурнашева.
Бурнашев всячески отбивался, полемизируя с критиками[22], но делал это тоже нетактично и только усугублял ситуацию.
Все упреки Бурнашеву были резюмированы в статье газеты «Гражданин». Там утверждалось, что «все его публикации отличались и отличаются <…> тоном полной самоуверенности в непогрешимости заключающихся в них рассказов, с категорическими подтверждениями, что все пишущееся автором основано на современных этим происшествиям памятных его записках. <…> [Однако] фактами, цифрами, ссылками на источники сокрушено было в прах разными лицами и в разных статьях почти все, что рассказывал г. Бурнашев. <…> Доказано было несомненно, что все рассказы г. Бурнашева, так сказать, кишат несообразностями, всякого рода анахронизмами, явными выдумками, решительными невозможностями». Автор, называя публикации Бурнашева «современной хлестаковщиной», предлагал «закрыть для нее доступ к изданиям»[23].
Маловлиятельный «Гражданин» был поддержан авторитетной газетой «Голос», фельетонист которой писал: «Сколько ни указывали этому „петербургскому старожилу“, что его „Воспоминания“ полны всевозможных несообразностей, сколько ни советуют ему, чтоб он перестал лгать и путать, г. Бурнашев продолжает свое делать, болтает без умолку, перепутывает события, рассказывает то, чего не было и быть не могло, благо язык без костей <…>»[24].
Призыв был услышан, и с 1874 г. Бурнашева почти перестали печатать в газетах. Он попытался публиковаться под псевдонимом. Но это не помогло: характер письма Бурнашева был таков, что его сразу же узнавали. В. П. Буренин писал: «Выдумки г. Бурнашева были неоднократно разоблачены в печати; журналы и газеты, печатавшие прежде на веру воспоминания его, убедившись в их вымышленности, перестали принимать статьи „Старожила“. Г. Бурнашев, вследствие мер предосторожности, принятых журналами, исчез из печати; читатели, введенные в заблуждение баснями г. Бурнашева, успокоились и даже забыли его. И вот вдруг в „Деле“ появляется г. Гурий Эртаулов – совершенный двойник г. Бурнашева: та же манера повествовать о вздоре с невероятными мелкими подробностями, то же обилие неестественно длинных разговоров, происходивших полвека назад, наконец, то же игривое участие личности автора во всех воспоминаемых событиях»[25].
В довершение всего Бурнашев, испытывая безденежье, поступил в июне 1874 г. на службу в канцелярию III отделения. Хотя прослужил он там всего два месяца и занимался исключительно канцелярской работой, это стало известно в литературном мире и резко ухудшило отношение к нему. Он писал по этому поводу: «…общение мое с многими лицами, расположенными ко мне прежде, сделалось как-то натянутым с тех пор, как лица эти узнали о моем двухмесячном нештатном пребывании в стенах 3-го отделения <…>»[26].
В результате после 1875 г. мемуаристике Бурнашева доступ к печати был вообще закрыт. Он вернулся к детской литературе и к публикациям по сельскому хозяйству (во второй половине 1870-х – первой половине 1880-х Бурнашев печатался в «Земледельческой газете», журналах «Сельское хозяйство», «Природа и охота», детском журнале «Игрушечка», «журналах для народа» «Досуг и дело» и «Чтение для народа»); М. Н. Каткову он писал 8 июня 1885 г.: «…я поневоле пробираюсь лишь около детских, около иллюстрированных и около специально народных журналов»[27].
Мемуарное наследие Бурнашева не ограничивается опубликованными работами. В Пушкинском Доме в его личном фонде (Ф. 412) сохранилось большое число никогда не печатавшихся его мемуарных очерков, написанных во второй половине 1880-х гг. В последние годы жизни Бурнашев дарил и продавал свои не находящие сбыта воспоминания Лескову. Судя по всему, часть очерков он писал по прямому заказу Лескова, причем не для публикации, поскольку они были посвящены такой табуированной в русской литературе и журналистике теме, как секс. Лесков, познакомившийся с Бурнашевым в 1872 г. в доме В. В. Комарова, издателя и редактора газеты «Русский мир», в дальнейшем помогал ему публиковать воспоминания, в последние годы жизни Бурнашева, когда тот находился в жестокой нужде, печатно призывал помочь престарелому писателю[28], навещал умирающего Бурнашева, а после смерти писал о нем в рассказе «Загон» и посвятил ему статью «Первенец богемы в России»[29].
Это было не случайно. Помимо простой жалости к старику и присущего Лескову интереса к неординарным людям, здесь сказались следующие обстоятельства. Во-первых, это был для Лескова своего рода земляк, поскольку в юности Бурнашев жил в Орле, и он оставил ряд колоритных характеристик орловской жизни конца 1820-х гг. Во-вторых, своими чертами характера и литературной судьбой Бурнашев напоминал Лескова – те же неуживчивость и конфликтность, та же литературная неприкаянность и «внелагерность», тот же интерес к анекдотической истории и историческому анекдоту. Б. М. Эйхенбаум, который изучал творчество Лескова, записал в дневнике в 1923 г., что мемуарист и журналист «[П. В.] Быков советовал обратить большое внимание на Бурнашева – к нему Лесков ходил черпать вдохновение, пользуясь его бесконечными анекдотами и пр.»[30] Есть основания полагать, что в работе над «Левшой» и «Тупейным художником» Лесков отталкивался от публикаций Бурнашева[31].
На волне успеха своих журнальных и газетных публикаций Бурнашев в 1873 г. подготовил книгу «Воспоминания петербургского старожила». Л. Н. Павлищеву он писал, что продал ее издателю М. О. Вольфу в октябре 1873 г. за 800 р. и в конце 1875 г. она должны быть издана в нескольких томах[32]. Рукопись состоит из трех частей: I «Воспоминания „петербургского старожила“ из его жизни общественной, служебной и литературной (1820–30–40–50 и отчасти 60 годов)», II «Аракчеевщина под стенами Петербурга», III «Клуб анекдотистов и каламбуристов». В первую часть вошли многочисленные очерки, напечатанные Бурнашевым в журналах и газетах, во вторую – сокращенная версия книги «Воспоминания об эпизодах из моей частной и служебной деятельности 1834–1850», которую он поместил в «Русском вестнике» в 1872 г., в третью – анекдоты[33], которые он печатал под таким названием в 1873 г. в «Биржевых ведомостях», а потом в «Петербургской газете», анекдоты из изданного им сборника «Энциклопедия весельчака» (1872–1873), многочисленные анекдоты, которые были вкраплены в его мемуарные очерки и которые он для предполагаемого издания вырезал (в прямом смысле слова) из них, а также ряд написанных для этого издания анекдотов, общим числом более двух сотен. Однако после резкой критики Бурнашева в печати Вольф не стал издавать его книгу.
20
Эта поговорка взята Бурнашевым в качестве эпиграфа к заметке «Qui pro quo с А. И. Подолинским» (Русский архив. 1872. № 7/8. Стлб. 1606–1612), в которой он отвечал на критический отклик Подолинского.
21
РГАЛИ. Ф. 195. Оп. 1. Ед. хр. 1407. Л. 130–131 об. Приношу искреннюю благодарность Л. И. Соболеву за предоставление копий писем Бартенева Вяземскому, цитаты из которых приведены в тексте со ссылками на РГАЛИ.
22
См.: Ответ петербургского старожила на замечания графа А. Е. Канкрина // Русский мир. 1872. № 50; Еще несколько слов в ответ графу А. Е. Канкрину // Там же. 1872. № 64; Чудо-юдо в современной журналистике «Русского мира» // Биржевые ведомости. 1872. № 236; Наипоследнейшее объяснение с г. Комаровым // Биржевые ведомости. 1872. № 338, и др.
23
Современная хлестаковщина // Гражданин. 1873. № 3. Подп.: Давнишний обыватель Петербурга. Бурнашев считал автором статьи П. А. Вяземского (см. его письмо В. Р. Зотову от 28 сентября 1875 г.: ИРЛИ. Ф. 548. № 28. Л. 128 об.), что вполне вероятно, поскольку издатель «Гражданина» В. П. Мещерский был родственником Вяземского (его бабушка по матери была сводной сестрой Вяземского) и они поддерживали общение (см. их переписку: https://philolog.petrsu.ru/grazhdanin/meschersky/vazemsky/vazemsky.html).
24
– р [Ковнер А. Г.] Литературные и общественные курьезы // Голос. 1873. № 32.
25
Санкт-Петербургские ведомости. 1873. № 198.
26
Бурнашев В. П. Два месяца занятий, по найму, в I экспедиции 3-го отделения С. Е. И. В. канцелярии в июне и июле 1874 г. // ИРЛИ. № 30934. Л. 3–4.
27
ИРЛИ. Ф. 262. Оп. 1. № 10. Л. 4.
28
См. опубликованные анонимно заметку в разделе «Хроника» «Нового времени» (1887. № 4201. 8 нояб.) и заметку «Больной и неимущий писатель» в «Петербургской газете» (1887. № 323. 24 нояб.), а также статью «О литературных калеках и сиротах» (Петербургская газета. 1887. № 326. 27 нояб.).
29
Исторический вестник. 1888. № 6. С. 534–564. Об их переписке и пометах Лескова на рукописях Бурнашева см.: Клочкова Л. П. Рукописи Н. С. Лескова: Научное описание // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома. Л., 1973. С. 13–15, 92–94.
30
Эйхенбаум Б. М. Дневник // Филологические записки. 1997. Вып. 8. С. 243.
31
См.: Бухштаб Б. Об источниках «Левши» Н. С. Лескова // Русская литература. 1964. № 1. С. 60–64; Лепёхин М. П. Бурнашев В. П. // Русские писатели 1800–1917: биографич. словарь. Т. 1. С. 371.
32
ИРЛИ. № 30934. Л. 8.
33
См. пояснительную записку Бурнашева (РНБ. Ф. 114. Ед. хр. 7).