Страница 1 из 4
Светлана Гончаренко (Алкея)
Приручить нейтрино, или "Энергокуб инженера Гагарина"
Вместо эпиграфа
«Инновация в области высокоскоростной связи, информационных технологий и энергетики – слияние трёх высокотехнологичных отраслей – вот путь к наиболее рациональному использованию ресурсов планеты, а, значит, и к большему благосостоянию человечества. Но встать на этот путь мы сможем только, объединяя усилия, только в сплочённом международном сотрудничестве, без распрей и взаимных претензий. Сможет ли человечество договориться или в очередной раз упустит свой шанс на стремительный скачок в счастливое будущее?»
Из материалов СМИ
8 мая. Чикаго, Вест Луп
1
. Дом инженера Гагарина.
– Прекрати, Эдди! Я не хочу тебя слушать. Не могу! Не могу здесь больше оставаться! Это невыносимо…
Катарина выскочила в коридор, на ходу вытирая заплаканное лицо краем футболки, которую она пыталась сложить, но та всё время выскальзывала из рук.
В холле с мягкими диванами и огромным окном с итальянскими рулонными жалюзи Катарина уже выставила свои вещи к порогу – два огромных одинаковых чемодана, пару объёмных сумок и небольшой рюкзак для ручной клади, в который она уложила ноутбук.
– Нет, Катти, ты никуда не поедешь! – прокричал Эд, подбежал к подруге и выхватил у неё из рук футболку, как будто от того, в чьих руках эта вещь находится, зависит, чья сейчас власть в доме. – Не делай глупостей…
Он отошёл и стал расхаживать из угла в угол, размахивая футболкой. Катарина попыталась отнять свою вещь, но Эд оттолкнул подругу, и та неуклюже плюхнулась в кресло и снова зарыдала:
– Ты не понимаешь. Я не могу больше оставаться в этой недружелюбной стране! – её высокий, слегка с надрывом голос рвал пространство, а вместе с ним корёжил сердечную мышцу Эда. – Меня облили краской! Понимаешь? Ничего ты не понимаешь! Тебе всё равно…
– Мне не всё равно.
Эд встал посреди прихожей со сложенными на груди руками и уставился на Катти.
– Да? Тогда почему ты даже не обратил на это внимание, когда я пришла и плакала весь вечер?
– А что бы я сделал?
– Хотя бы утешил меня…
– А разве тебя можно утешить? – теперь Эд старался говорить максимально спокойно. – Когда ты хочешь выплакать свою обиду и боль, тебе лучше не мешать. Я давно это понял. Поэтому удалился в гараж. У меня сегодня презентация в главке, остались считанные часы, а ты такой скандал устроила, – Эд сел на край кресла, погладил Катарину по голове, а «переходящей футболкой» вытер со лба испарину. Катарина изловчилась и вытащила футболку из рук Эда, вскочила и хлестнула его по лицу.
– Я улетаю от тебя! Тебе хорошо с двойным гражданством. Никого не волнует, что ты с российским паспортом. Зачем только он тебе? Второе-то у тебя, какое? Забыла, прости…
– Бельгийское, – вяло поддержал Эд, потирая щеку с отпечатком женской ладошки.
Он уже устал всё утро бегать за подругой, которая от страха готова лететь, куда глаза глядят. А глядели они, похоже, только на родину, в Россию. Из рюкзака торчал край билета.
– Бельгийское! Только подумать. С таким гражданством тебе все двери открыты.
– Не все. В Белый Дом меня точно не пустят, – попытался пошутить Эд.
– И правильно сделают!
Катарина не собиралась сдаваться. Очевидно, эта атака была хорошо спланирована, чтобы окончательно расшатать его нервы. И потребовать материальную компенсацию за нанесённый ей моральный ущерб. Ведь это он сам и настоял на её переезде в Чикаго. К нему. Но молодому экономисту, кем и была Катарина по профессии, да ещё и с российским гражданством в США стало сразу же неуютно. И она, несмотря на своё ангельское личико, не желая того, портила Эду жизнь. А сегодня ещё такой день…
Эд первый раз должен представить инвесторам и высокому начальству усовершенствованную модель нейтринного энергокуба с особенными – революционными – характеристиками. Опытный образец и документацию он готовил накануне. И надеялся, что как следует упаковал прибор. Папка с документами всё ещё лежала на столе в его кабинете. Там, конечно, не все данные. Самое ценное он всегда носил в собственной голове, не доверяя никаким иным носителям. Да и его изобретение само таит в себе приятные сюрпризы. Сегодня он должен продемонстрировать новые свойства нейтринного энергомодуля, разработанного десять лет назад немецко-американским концерном.
Поставить энергомодули в серийное производство до сих пор удаётся не всем. И дело не в физике или квантовой механике, дело в том, как сделать все эти квантовые процессы доступными рядовому потребителю. Как создать нужную мощность, чтобы работали и бытовые электроприборы стандартного напряжения, и промышленные агрегаты? Разработчики поторопились запатентовать прорывную на тот момент технологию «Нейтриновольт», и было это в 2016 году. Да воз и ныне там. Ибо, как говорится, ибо…
В глобальном смысле переход на новый портативный источник энергии, пока ещё совсем не дешёвой, не интересен ни правительствам, ни самим энергетикам. Придётся перестраивать целые отраслевые комплексы! Кто-то потеряет работу, доход, разрушатся чьи-то жизни…
В устройстве энергомодуля нет ничего сложного: набор спрессованных электрогенерирующих пластин, размещённых в отдельном корпусе. Такая пластина – это аллюминиевая фольга с нанесением многослойного наноматериала из чередующихся слоёв графена и кремния с добавлением легирующих элементов.
Графеновое производство в мире налажено, да вот технологии на его основе пока ещё остаются уделом избранных. Немногие наукоёмкие производства занимаются такими изделиями. До промышленных масштабов далеко. Требуется настоящий переворот, нечто сенсационное, чтобы заставить другие экономические отрасли перейти на энергомодули. И вот, похоже, именно он, Эдвард Гагарин, наконец, совершил прорыв. Но…
Эд и без скандалов нервничал, даже кофе на себя пролил, пытаясь позавтракать, пока истерящая подруга бегала по дому в поисках фена и ещё, бог знает, каких вещей, которые ей все разом понадобились.
– Мне не подают меню в ресторанах, – возмущалась она, нервно запихивая оставшиеся вещи в сумки. – Меня сторонятся твои соседи. Какие-то ненормальные облили меня краской только за то, что я привязала к рюкзаку георгиевскую ленточку в память о Великой Победе, между прочим, нашего с тобой народа.
– Ну, к примеру, не нашего, а советского. Государства того уже нет, а правопреемники ведут себя странно…
– Не смей! Даже не начинай. Это святое. У тебя, чёртов андроид, ничего святого не осталось.
– Ну, почему же не осталось? Я, например, регулярно жертвую десятую часть дохода онкогоспиталю.
– Это только потому, что твоя мать умерла от рака, – выкрикнула Катти и тут же прикрыла губы рукой. – Боже, Эд, прости…
Она подошла и обняла его. Эд хоть и нахмурился, но подумал, было, что это маленький шаг к примирению и поцеловал подругу. Нет, она снова вырвалась и подбежала к сумкам. На входе позвонили.
– Эдди, я не могу остаться. Это такси. Не беспокойся, мне помогут отнести вещи.
Эд отвернулся. Он не хотел, чтобы Катти видела его лицо. Он почему-то был уверен, что лица на нём нет. Привязанность к ней, даже несмотря на её взрывной характер и скандальность, была сильнее здравого смысла. Он понимал, что это всего лишь химия мозга. Эндорфины, дофамины, серотонины – вся нейростимулирующая братия атаковала его с беспрецедентной мощностью. При нулевом сопротивлении. Ведь это самое сладкое поражение в жизни… Он балдел от её присутствия… Теперь не будет. Надо собираться на презентацию.
Пока он думал о том, как пережить эту потерю, Катти отворила дверь шофёру. Прихожая быстро опустела. Эд напрягся.
Сумка!
1
Район в Чикаго.