Страница 1 из 2
Филипп Хорват
И новая волна омоет мир
…
Воинов смотрел на деда Макряка с чуть грустной жалостью, тем самым, видимо, показывая, что всерьёз его не воспринимает.
– Так и чего, дед, чего тебе эти голоса шептали?
Макряк тискал в руке старинную, местами помятую жестяную кружку – хмурился, прятал взгляд под ниспадающими на лицо седыми космами. Наконец пробурчал шамкающе:
– Нищщаво.
Стас усмехнулся. Они с Воиновым сидели в макряковской хате уже с полчаса, а толку ноль – дед ушёл в полную несознанку. И непонятно – то ли это от вредности, то ли из страха, хотя, если вдуматься, чего ему бояться?
Стас вообще сомневался, что Макряк окажется чем-то полезным. Со слов местных выходило, что свои сто лет отпраздновал он давно, – не исключено, в голове уже одна труха вместо мозга. Соответственно, голоса в Поле могли Макряку просто причудиться, маразм – дело нехитрое…
Однако попробовать всё же стоило, и, зная упрямство Воинова, Стас внутренне настроился на долгий разговор. Получится ли только выяснить хоть что-то?
– Слушай, дед, а ты почему Макряк? Прозвище какое-то странное, нерусское…
Очевидно, Воинов решил испытать проверенную тактику увода разговора в сторону – иногда это работало. Если задеть в человеке что-то личное, больное – живинку, так это обозначал Воинов, – то некоторых удавалось раскрыть («раскурочить» – это опять же по-воиновски). А раскрывшись в одном, люди, бывало, растворялись и в другом, в том, к чему Филипп аккуратно, невзначай, и подводил.
К удивлению Стаса, дурацкий вопрос как будто действительно всковырнул деда.
– Эх ты, щщопа с ручкой, – защёлкал он свистяще. – Вроде умный, в конторе работаешшшь, а простейшшего не знаешь.
– Это что же такое простейшее? – изобразил заинтересованный вид Стас.
– То и простейшшее, щто Макряк – это селезень.
Услышав про селезня, Воинов прихмыкнул. А Стас только утвердился в мысли, что дед и впрямь плох – давно, наверное, кукухой едет. Впрочем, живёт всё же в относительной реальности: про контору-то запомнил.
– Ладно, при чём тут селезень?
– А вот прищщём.
Дед, с необычной для старости лёгкостью ухватившись за край стола, приподнялся, зашаркал куда-то к печи. Вынул из глубин накиданной поверх печи одежды древний смартфон, поколдовал с ним и грохнул прямоугольную штуковину перед Воиновым. На экране красовался портрет какого-то мультипликационного героя: рыжий чуб под очками-авиаторами, изогнутый утиный нос, лихо повязанный шарф. Симпатяга, умели же раньше придумывать мультяшные образы.
– Это Макряк? – уточнил на всякий случай Воинов.
– Зигзаг Макряк. В детстве мы смотрели и «Утиные истории», и «Щщёрный плащщ», да и другие мультики. Вы-то, кринжовые, походу воспитывались на «конфетах», вот и выросли отбитыми. Не то что нащще поколение, у нас всё по-другому было. А главное было – это доброта, щеловечность, понимание, щто такое зло, а щщто – правда…
Старик с тяжким вздохом бухнулся обратно на табуретку и вновь подхватил кружку.
Воинов озадаченно покрутил встрёпанный над ухом вихор, глянул на Стаса. В его глазах вроде бы мелькнула какая-то мысль, и хотелось, конечно, чтобы она оказалась дельной, выводящей Макряка на диалог.
– Слушай, дед, – начал Воинов. – А ты этот свой гаджет часто юзаешь?
– В смысле?
– Я почему спрашиваю: кнопки «апгрейда» у тебя не вижу. То есть, ты так и выходишь в интернет по старинке, через этот пластиковый гроб?
Дед откинул подрагивающей рукой лохмы, глянул на Воинова недобро.
– Это ты щто, фащщист, хочешь, щтобы я себе эту залупу в голову закатал? – он ткнул пальцем в сторону переливающегося перламутром «апгрейда» Воинова.
– Так удобно же, дед, весь онлайн в твоей голове, не надо давить на кнопки, да и хренотень эту носить задолбаешься, тяжёлая…
Жестяная кружка покатилась по столу вкруговую, притормозив возле блюдечка с раскрошенным печеньем. Дед Макряк заскворчал неприятно горлом, будто собирая внутри что-то гадостное – харкнуть, что ли, приготовился? Но нет, сдержался, пояснил вполне даже цивильно, хоть и с матерком:
– В пинде у матрёны видал я твой онлайн. Вы же, щщколота, ни хера не знаете, кто и защщем вам эти хреновины ставит. А ставят их ротщильды и следят за вами, через ваши бараньи глаза. Но ладно бы только следили, они ведь и управляют вами. Вы вот как думаете – на хера сюда приехали и ко мне в хату завалились?
И тут бы Стас всхохотнул как следует, но, глянув на внезапно присмиревшего Воинова, сдержался. Что-то тревожное пропечаталось на его лице, какая-то странная тень легла. Однако – не воспринял же он дедовские бредни всерьёз?
– Ротшильды, говоришь? А что Ротшильды тут забыли? – спросил Стас.
Макряк усмехнулся, обнажив голые, беззубые дёсна, и погрозил подрагивающим пальцем.
– Во! Щуете? Вопрос вопросов. Что пиндосы забыли в богом оставленной деревеньке Ростовской области?
Воинов ещё пару секунд посидел, глядя на деда в лёгком гипнотическом раздумье, но тут уж встряхнулся, оправился.
– Да ладно тебе, Макряк, не гони. Эти штуки, – он ткнул себя в букашку «апгрейда» на виске, – российского производства. Их разработал наш, отечественный НИИ, а делают на одном из новых «заслоновских» комбинатов. Все комплектующие – российские, тут вообще вся Россия, полное импортозамещение. Ротшильдами и не пахнет, так-то.
Дед продолжал щериться в неприятной ухмылке.
– Ну и дурак же ты, Филя, сразу видно – простофиля. «Заслон»-то твой под контролем Мамырёва, так? Олигарха недобитого, который сховал накраденное там, на Западе. Его за яйки Ротщильды с цэрэу и скрутили. Типа, не хощщешь жить под санкциями, вкрущщивай в свои аппараты наше пиндосское ПО, но делай это так, незаметненько, впаривая людям, что всё российское. Вот так оно всё это работает, ребятки.
У Стаса внезапно зачесался нос, адски зачесался, настолько, что он в ярости начал его тереть костяшкой большого пальца. Дед-то, оказывается, не простой. Сто лет чудаку, но маразмом всё-таки не пахнет: имя Воинова уловил и запомнил, едва они вошли, представившись. И владельца «Заслона» знает – следит за новостями, получается? Ох, непрост этот селезень, весьма непрост. Конспирология эта дешёвая, правда, но это для поколения дедовских ровесников как раз норма.
Воинов коротко вздохнул и прихлопнул по столу ладонью.
– Ладно, Макряк, некогда с тобой размусоливать. Такой вопрос к тебе – ты на смартфон свой фоткаешь что-нибудь? К примеру, есть фото с Поля?
Дед в момент нахмурился. Снова заскворчал горлом, но заметно потише, будто бы задумчиво даже.
– Ну, мощщет и есть.
– Может, или есть?
– Если есть, то я ведь тебе показывать нищщево не обязан. Нет такого указа, щтобы проверять содержание гаджетов законопослущщных граждан.
Тут в разговор снова подлез Стас: сегодня он выступал в роли этакого добродушного помощника при главном, хотя, на самом деле, формально они с Воиновым были на равных, оба по званию лейтенанты, только из разных отделов ФСБ.
– А ты точно законопослушный, Макряк? Давай тебя по базе пробъём, посмотрим.
Эффект от предложения Стаса не заставил ждать. Дед подсник, ещё более помрачнел, но от напускной боевитости не отступил.
– Ну, проверяй, щщего. Только это и знаете, что мирняк щщупаеть по делу и без. Я ведь знаю вас, таких, на Украине в двадцатых навидался.
– Так ты чего, хохол, что ли?
– Ну, похож?
Так бы, наверное, разговор и зашёл в тупик, но Воинов опытный в деле допросов человек, и таки вывернул обратно к теме ему интересной.
– В общем, смотри, Макряк, я уверен на все сто – какой-нибудь след твой в нашей базе точно есть. И мы можем тебя запросто утянуть в Москву, раскрутим на какую-нибудь статейку – оно тебе надо?
Макряк тяжело вздохнул.
– Но есть вариант, – продолжил Воинов. – Ты сейчас просто открываешь телефон и показываешь нам все фото, которые в Поле делал. Твой выбор, Нео?