Страница 1 из 7
Ирина Ширяева
Тургеневская стриптизерка
Дорогой читатель, а скорее, конечно, читательница!
Перед Вами сборник рассказов, написанных в жанре «женские истории». Рассказы эти очень разные – одни серьёзные, лирические, другие весёлые, игривые даже. В общем, как сама жизнь.
Вошедшие в сборник тексты писались в конце девяностых – начале «нулевых» годов для еженедельной газеты, в которой печатались и имели заметный успех. Когда пришла идея собрать все истории под одной обложкой, я решила ничего в них не менять в угоду современности. Пусть рассказы будут своеобразным зеркалом того времени. Ведь они наполнены уже подзабытыми, чуточку забавными из сегодняшнего дня, но такими ностальгически милыми реалиями тех лет. «СПИД-инфо», кактусы на только входящих в обиход компьютерах, бар «Каламбур», тушь «Максфактор», крем «Л’Ореаль Париж», колготки «Леванте», «Тефаль всегда думает о вас», сладкая парочка, «Просто Мария», отсутствие банковских карт и большие суммы наличными, общение по стационарным телефонам – сотовые только появляются, круглосуточная продажа алкоголя, «Матрица» и она же с гоблинским переводом… Эти и другие приметы того времени вы найдёте в рассказах.
Да и сам жанр «женских историй» – своеобразная дань началу девяностых-«нулевым» годам. Тогда этот жанр только-только появился в российской литературе и был мне интересен. Теперь я пишу совсем по-другому. Но всё же решила не отказываться от этого кусочка своего творчества. Ведь он часть не только моей жизни, но даже жизни страны…
Надеюсь, многое в моих рассказах будет Вам близко и интересно.
Приятного чтения!
Автор
Тургеневская стриптизёрка
– Эй, эй! Ты что, обкурилась?!
Варенька очнулась от того, что её тряс здоровенный гариллообразный детина в белом халате с подозрительными бурыми пятнами на животе. Да и весь он был какой-то подозрительный: наголо бритый череп и косые восточные скулы придавали незнакомцу, устрашающий вид боевика. Сразу приходила в голову мысль, что к такой внешности очень бы пошёл автомат. Эта опасная мужская игрушка наверняка могла чрезвычайно уютно уместиться в волосатых лапах парня, торчащих из закатанных рукавов халата.
От столь жуткого видения у Вареньки опять всё поплыло перед глазами.
– Ты! Кончай свои штучки, так твою разэдак! – заорал бритоголовый. – Тут за день, блин, напаришься, ещё с тобой возись!.. Дыши глубже! Носом дыши!
Варенька послушно задышала, и правда – стало легче. Она обнаружила себя на заднем дворе больницы, среди груды ящиков, сидящей на одном из них. Как она сюда попала, девушка не помнила. Просто брела куда-то наугад после разговора с главврачом…
– Оклемалась? – бритоголовый рассматривал её без всякого видимого интереса. задумчиво похлопывая себя по карманам.
«Наверное, санитар. Из морга, – решила Варенька. Уж больно зловещий был у парня вид. – Интересно, что он ищет? Нож?»
– У тебя здесь, – санитар кивнул на здание больницы, – кто-то лежит?
– Да… – выдавила Варенька.
– Мать?
– Муж…
– Н-да?.. – удивился бритоголовый. – И что с ним?
– Травма позвоночника.
– Хреново… – присвистнув, авторитетно констатировал санитар, видимо, считавший себя в значительной степени причастным к медицине. – Без бутылки не разберёшься…
Он наконец выудил из дальнего кармана пачку «Примы». Пачка оказалась пустой.
– Слушай, у тебя сигареты есть? С утра не курил, щас сдохну.
– Не курю.
– Хреново, – пригорюнился санитар. – А деньги? Тут у нас рядом ларёк.
– Н-немного… – растерялась Варенька.
Денег действительно было мало. Но кто знает этого чеченистого парня, может ведь и всё отобрать.
Варенька вытащила десятку.
– Да пошутил я… А, ладно, давай! – Бритоголовый проворно цапнул бумажку и скрылся за грудой ящиков, пообещав на ходу: – Я скоро.
Варенька поспешно вскочила, соображая, что надо срочно уходить. По-английски, не прощаясь. Вот только знать бы, в какую сторону?
Девушка устремилась к ближайшей открытой двери. Но именно из неё, хотя уходил в противоположном направлении, вынырнул довольный санитар с пачкой «Примы» в одной руке и большой банкой пива в другой.
– Я же говорил, что скоро, – поспешил он обрадовать и, открывая пиво, гостеприимно предложил: – Будешь?
– Не пью.
Санитар глянул на девушку уже заинтересованно.
– Не пьёт, не курит… и с косой… – затем, напрягшись, сделал вывод, наверняка исчерпавший всю его эрудицию: – Тургеневская, блин, девушка…
Новый знакомый по-домашнему устроился на ящике и, радушно указав на другой, предложил: – Ну, давай, рассказывай, что там у тебя?
Сочувствие гариллообразного детины подействовало расслабляюще, и Варенька, опустившись на шаткую дощатую конструкцию, от души разревелась.
– На, вытри сопли, – бритоголовый, поморщившись, кинул ей кусок бинта. – Ты вообще кто?
– Актриса, – ответила девушка, невольно подтянувшись и доставая из сумочки кружевной платочек.
– Ну да? – чуть не подавился пивом труженик носилок и цинкового стола.
– А что, не похожа? – оскорбилась Варенька.
Санитар, закурив, уже в третий раз оглядел собеседницу – теперь с пристальным вниманием. И подвёл итог:
– Нет, почему… Вполне. А твой мужик…?
– Тоже актёр. Мы на последнем курсе поженились.
Такой свадьбы уж точно не было никогда и ни у кого. Отсутствие презренного металла, как известно, иногда стимулирует творческую фантазию.
Потому Никита, который даже среди студентов актёрского факультета отличался особым обаянием и был всеми любим, без труда и, главное, практически без денег превратил свою свадьбу в театрализованное народное гулянье.
Конечно, решено было венчаться в церкви. Потому что это красиво.
Жених в элегантном фраке, крахмальной манишке и белых перчатках смотрелся великосветским повесой из фильма про девятнадцатый век. Сияющий взгляд счастливой невесты, словно солнечный лучик, с трудом пробивался сквозь пышное облако фаты. Блики его играли на украшавших подвенечное платье драгоценностях.
Драгоценности, понятно, были фальшивыми. А наряды удалось выпросить напрокат в костюмерной.
В храм молодые следовали на раззолоченной карете с вензелями, которую обеспечили знакомые каскадёры с киностудии.
Следом на трамвае катил весь выпускной курс актёрского факультета. Когда студенты ввалились в трамвай, ошарашенные мирные пассажиры решили, что присутствуют на съёмках рекламы каких-то очередных батончиков или всенародно любимых памперсов-прокладок. Потому как тусовка представляла собой оглушительное сборище нахальных арлекинов, суровых монахов, дам в кринолинах и кавалеров в пудреных париках, рыжих скоморохов, слезоточивых Пьеро, блистательных гусар, приставучих цыган с медведем, цепляющих всех своими шпагами мушкетёров и ещё трудно сказать кого. В глазах рябило от трескучих вееров, тотальных блёсток, кокетливых мушек, ярких заплат, задорных веснушек, золотых эполет…
Весь этот ералаш пищал фальцетом, хохотал басом, пел, визжал, стрелял глазками и хлопушками. А рослый красавец в плаще Казановы всю дорогу хорошо поставленным голосом читал в милицейский «матюгальник» импровизированную лекцию о браке и семье.
Когда жених с невестой вошли в церковь, карнавальное шествие с радостным гвалтом выплеснулось на площадь. Теперь уже здесь, в сиянии юных задорных глаз и бледных при дневном свете бенгальских огней, били через край азартное веселье и актёрский кураж.
Без пяти минут лицедеи пели хором и соло, под гитару и «а капелла», плясали русскую, цыганочку и танго, ходили на головах в буквальном и переносном смысле слова, ходили с шапкой по кругу зрителей. А тем с полувзгляда было ясно про ряженых, что «все они красавцы, все они таланты, все они поэты».
И, конечно, виновники торжества, Варенька и Никита, ни капельки не сомневались, что их задиристая свадьба – только начало щедрого праздника жизни, который будет длиться долго-долго…