Страница 2 из 95
— Три четверти этих поплавков принадлежало Россогору! — добавила усевшаяся напротив Ссака — С них все и началось. У них ведь до самого конца работала стержневая их идея — современному гоблину ни к чему цепляться за собственную землю, ни к чему куда-то якориться. Наоборот — оставайся свободным вахтовым работником или фрилансером, а Россогор обеспечит тебе все остальное. Помните их рекламу? Да они блин так сочно эту житуху показывали, что мне самой хотелось все бросить, завербоваться на вахтенную работу и, как пелось в той рекламной песне, доверить судьбу Россогору… А помните ту первую их эпичную кругосветку, что превратилась в кружащий вокруг планетного шарика маховик — вечная кругосветка, вечное движение за бортом, никаких пересадок пассажиров — их вместе с каютами и рекреационными зонами перекидывали с лайнеров на дирижабли или на поезда. А поезда вообще главная фишка Россогора! Как они там себя еще рекламировали? Уже два миллиарда гоблинов в вечном движении?
— Вообще к нам с пушками нельзя, господа и дамы — осторожно оповестила нас обшарпанная барная стойка.
— Высунься — велел я.
— Да мне и на полу хорошо, сэр. Прохладненько… руки держу далеко от дробовика…
— Подними жопу с пола. Нам на стол бутылку нормального самогона… компот есть?
— Стрелять не будете?
— Нет.
— Тогда компот возьму у розовых соседей! Из сухофруктов, правда.
— Пойдет.
— Вам компот с блестками? Пить прикольно, срать весело…
— Без — поморщился я — Обычный компот, самогон, жареного мяса.
— У нас не ресторан, сэр. Есть затхлый арахис…
— Нам жареного мяса две здоровенные тарелки — повторил я — Можно больше. Свежак. И чтоб мясо было с жирком и аж пальцы обжигало.
Высунувшийся из-за стойки лысый мужичок с огромными оттопыренными ушами понятливо кивнул:
— Желание понятно… у меня у самого аж слюни зашкворчали,… но если не найду…
— Добудь.
— Место знаю. Мясник знаком. Вопрос в цене…
— За это не переживай — буркнул я и поймавший мой взгляд бармен окончательно расслабился и закивал в два раза чаще:
— Вот теперь все уяснил как дважды пять семнадцать жоп, сэр. Компот без блесток, горячее жареное мясо, холодный как ваш взор самогон и… упаковку не столь уж затхлого поджаренного лично мной арахиса?
— Давай.
— Последний вопрос, сэр.
— Охапку зеленого лука сверху бросить? Дорого, но вкусно.
— Давай.
— Отличный выбор, сэр!
— Я гоблин. Гоблин Оди.
— К-хм… последний вопрос, Оди… я тут кручусь один, но мне придется отлучиться за мясом и жаровней…
— Ничего не пропадет — за меня ответила Ссака. Глянув на притихших за своим столом громил, наемница добавила — И никто не уйдет не заплатив.
— Так может мне закрыться? — еще осторожней спросил бармен, появившись из-за стойки и оказавшись росточком чуть выше метра — Приватный вечер только для боевых товарищей… или вы ждете гостей?
— Время покажет — усмехнулся я — Компот первым делом.
— Моментом рявкну на соседей. Еще могу достать напитки утробного живого брожения. Одна пузатая красотка с милым личиком и огромным пузом рожает отменное бренди с отчетливыми фруктовыми нотками. Но девочка дорогая и свои пьянящие выделения задешево не продаст… а вот за особую сумму может разрешить испить прямо из крантика и прямо во время соития…
— Еще раз предложишь мне такое дерьмо и…
— А я молчу, Оди. Я молча бегу к мяснику, где врублю свое красноречие и заставлю его зарезать самую молодую жаберную овцу…
Бармен исчез за дверью, успев почти бросить на стол заставленный стаканами поднос и полную бутылку самогона. Глядя, как Каппа взялся разливать самогон, а Хорхе расставляет стаканы, в то время как привалившийся к углу Рокс устало прикрыл глаза, я медленно прокручивал в голове всплывшее подобно куску дерьма в мозговой пульпе воспоминание…
Гигантские плавучие города, выстроившись в длинную цепь, медленно входят в зону охраняемого мелководья, что уже на территории первой штаб-квартиры Атолла Жизни, к тому времени переехавшей, а эта зона превратилась в почти в замкнутый стенами колоссального купола испытательный полигон постройки первого глобального убежища… Я помню тот закатный вечер Эпохи Заката… багровое больное солнце, солнечная буря, гигантские свинцовые волны с коричневой нездоровой пеной, мертвые здания плавучих городов и лишь в некоторых окнах тускло горит свет, где уже не скрываются незнакомые обитатели, вцепившиеся в подоконники и завороженно смотрящие на медленно открывающиеся гигантские врата в стене купола…
Хлопнула дверь, прогрохотали шаги и из коридорчика опять высунулся бармен.
— Я Шмякос, кстати! Но дело в другом… Ты тот самый Оди? Про которого на перекрестке девки визгом захлебываются? Чужак Оди, что вытащил отряд Риториков из ловушки?
— И?
— И то, что овца на самом деле будет молодой и свежей, а компот без единой блестки, что однажды уже была использована… — выставив в бар руки с оттопыренными большими пальцами, Шмякос медленно убрался обратно в коридор, откуда через секунду послышались его удаляющиеся шаги и вопль:
— Быстрей компот сюда, блестки вы жопные! Сахару не жалеть!
— Шмяксик… солнышко мое тупенькое… не охерел ли ты часом голос на главную красотку улицы повышать? АХ! — плаксивый мужской голос прервался, хлопнула дверь, а я опять вернулся мыслями к плавучим островам, что…
— Мы так душевно извиняемся — прохрипели от столика громил, в то время как остальные посетители дружно сместились к дальней стене вместе с бутылками и оживленно перешептывались, заодно демонстративно держа руки на столах.
— Куда делись острова свободы? — ожила Ссака, опрокидывая в себя первую дозу — Ух! Хор-рошо, с-сука! Хорошо!