Страница 2 из 4
Показательным здесь становится деятельность софистов, которые указывали на то, что «отдельный человеческий индивид является не только представителем сословия, государства или народа, но и сам по себе обладает этической ценностью»[10]. Хотя данное утверждение и было революционным для общества, но к нему относились терпимо, т. к. оно имело право на существование.
Особое место в этом занимает вопрос религиозной толерантности в эпоху античности. Веротерпимость наиболее ярко была показана в рамках стоицизма, а позднее эпикурейства. Эпикур изначально указывал на безразличие богов к жизни людей. В связи с этим разговоры и конфликты на эту тему исчезали, т. к. убиралась сама причина и источник религиозной интолерантности. Таким образом, какие-либо гонения и притеснения в эпоху античности отсутствовали. Данный подход только способствовал развитию толерантности, перенося основное внимание на обретение счастья самим человеком без поддержки и помощи богов[11]. Эпикурейство также поддерживал стоицизм, который говорил о беспристрастности и невозмутимости отдельного человека, его отношении к окружающему миру, богам и жизни в целом. Философия стоицизма говорит о том, что человек устойчив к внешнему воздействию и, поэтому сможет успешно переносить многие тяготы жизни[12].
Олимпийское движение, которое возникло в античном обществе, наглядно демонстрировало проявление толерантности. На время игр запрещались какие-либо конфликты, военные действия и междоусобицы. Участники должны были на это время отказаться от проявления неприязни, агрессивности и ненависти. Спортивные соревнования должны были выполнять примиренческую миссию, когда люди принимали друг друга такими какие они есть в действительности.
В то же время необходимо констатировать тот факт, что в эпоху античности происходило формирование двух концепций терпимости или толерантности. Первая концепция была обусловлена гражданской позицией, т. е. эпикурейцами и стоиками, а вторая – христианской моралью, ведущей свое существование от Тертулиана, по мнению которого терпение и покаяние должны стать основой существования человека. Происходило становление новой эпохи, новых отношений.
Христианство, являясь монорелигией, устанавливает в обществе терпимость и равенство всех людей перед богом. Идея равенства, таким образом, запускает процесс, согласно которому толерантное и смиренное отношение к другим людям, к их поступкам, становится всеобщей догмой, нравственным основанием. При формировании христианства как отдельной культуры, ее включения в европейский культурный дискурс во время перехода от Античности к Средневековью, ему понадобилось уйти от идеалов и шаблонов прошлого времени. Однако новой религии также потребовалось одновременно включиться в структуру культуры, видоизменив ее. Устойчивая взаимосвязь средневековой культуры с религиозными принципами христианства активно требовала осмысления роли религии в жизнедеятельности отдельной личности. В связи с этим усиление могущества религии, ее доминантность в обществе сыграли свое ведущее значение в формировании и развитии терпимости человека[13].
Для средневекового общества проблема толерантности в основном определялась религиозными принципами, божественным началом. Культурные аспекты универсального и всеобщего сострадания указывали на то, что бог должен быть терпим к людям, т. к. любит их, несмотря на их отдельные грехи, прегрешения и недостатки. Это означает только то, что в соответствии с этим, и сам индивид, созданный по образу и подобию божьему, должен исходить в своей деятельности из любви, кротости, терпимости и сострадания. Таким образом, происходило возникновение ростков толерантности и гуманности. Единая религия и единый бог устанавливали единую систему взглядов, установок, которые приобретали статус всеобщей ценности[14]. В соответствии с данным положением, человек, который придерживался общепринятых стандартов, исповедовал общую религию, приобретал человеческую ценность. В связи с этим проявление толерантности в средневековом обществе соотносится с понятием веры и терпимости.
Эпоха Возрождения сыграла особую роль в отношении и понимании толерантности как социального явления. Здесь толерантность рассматривается как уважительное отношение к человеку в целом, к мнению другого, к чужим обычаям и поведению. Идеи гуманизма становятся популярными в обществе, создавая некое пространство свободы. В 1453 году Николай Кузанский пишет трактат «О согласии вер», где доказывает и раскрывает единство основных положений во всех религиях[15]. Это произведение оказало сильное влияние на умонастроение множества людей, т. к. показывало не только единство всех религий, но и предопределяло структуру их межличностных отношений.
Кроме этого, характерным для этого времени является изменение отношения к религии, которая перестает быть доминирующей в социуме. Теперь власть приобретает светский характер, устанавливая соответствующие законы и правила. Теперь не надо подчиняться религиозным канонам, определяя тех, кто верит и кто не верит.
Помимо данного положения, в обществе начинает преобладать карнавальная культура, которая создает предпосылки для равенства всех людей[16]. Люди становятся едины в общем праздничном действе, когда происходит их объединение для переживания веселья, радости. В то же время карнавал – это не только праздник и отдых, но, он еще несет в себе задатки для терпимого отношения к окружающим людям. Изменение в ходе карнавала своего социального положения для его участника предполагает, что он начинает понимать и осознавать действия и поступки другого индивида. В то же время игровой, праздничный компонент позволяет этому процессу осуществляться быстро, без какой-либо критической оценки.
Однако проблема толерантности в данный промежуток времени, даже при снижении роли церкви и религии, все-таки решалась на религиозном уровне, уровне веротерпимости. Именно она впоследствии легла в основу для всех других свобод, прав, которые были достигнуты в свободном обществе.
Реформация стала отправной точкой, которая не только кардинальным образом разделила христиан на католиков и протестантов, но и инициировала появление компромиссных отношений. В этот период произошло разрушение социального доминирования европейской средневековой религиозности, которая опиралась на единство христианской картины мира и реально сложной социальной структуры общества. Данный процесс происходил за счет появления новых социальных институтов, новой конфессиональной общности. Религиозные войны, опирающиеся на противостояние двух конфессий, стали стимулом для проявления гуманизма, т. е. появления «религиозного нейтрализма», который предполагал второстепенность для человека необходимости отправления религиозного культа, т. к. ни католицизм, ни протестантизм не смогли стать миротворческой силой. В результате религиозный нейтралитет стал теоретической основой оформления концепции «третьего пути», т. е. поиска согласия между католиками и протестантами. Для множества людей этот путь стал выходом, а также запустил процесс постепенного снижения напряженности в обществе.
Таким образом, впервые была предпринята попытка реализации идеи толерантности и веротерпимости в отношениях между людьми, исповедующими различные религии. Эта концепция стала попыткой решения проблемы сосуществования различных форм инаковости, в данном случае, последователей разных конфессий. Нельзя утверждать, что было получено оптимальное решение проблемы, но общество приблизилось к принятию различий между разными субъектами социума и признанию наличия общих черт между ними.
10
Почебут Л.Г. Кросс-культурная и этническая психология: Учебное пособие. СПб.: Питер, 2012. 336 с.
11
Соколов В.М. Толерантность: состояние и тенденции // Социологические исследования. 2003. № 8. С. 54–63.
12
Там же.
13
Золотухин В.М. Терпимость и толерантность: сходство и различие // Вестник Кузбасского государственного технического университета. 2003 № 2. С. 94.
14
Леви-Стросс К. Первобытное мышление / Пер., вступ. ст. и прим. А.Б. Островского. М.: Республика, 1994. 384 с.
15
Ревуненкова H.B. Ренессансное свободомыслие и идеология Реформации. М.: Мысль, 1986. 206 с.
16
Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. 541 с.