Страница 8 из 8
3. Настроение. Почти то же самое, что тон, но не совсем. От тона зависит, как звучит голос; от настроения же – чувства по отношению к тому, что он рассказывает. Как бы мы ни описывали тон «Великого Гэтсби», настроение повествования, которое ведется от лица Ника Каррауэя, – это сожаление, вина или даже гнев, которые отчетливо ощущаются за его слишком уж резонерскими рассуждениями о том, как он обдумывает отцовские советы, и о неравенстве привилегий. И мы сразу настораживаемся: чего-то он недоговаривает!
4. Манера. Какими словами пользуется роман? Обычными или редкими? Дружественными или задиристыми? А какие предложения – целые или разорванные, и если разорванные, то намеренно или случайно? «Заводной апельсин» Бёрджесса – а он начинается вроде бы с простого вопроса «Чего бы такого сделать?» – наиболее своеобразен по сравнению с другими известными мне романами. Повествователь, очень мало образованный молодой мерзавец Алекс, выражается по-елизаветински пышно, чуть ли не как Шекспир и его современники. Его цветистые оскорбления далеко не всегда понятны его противникам, его описания и похвалы чересчур изысканны, ругательства поистине виртуозны, а речь пересыпана надсатом, жаргонным языком подростков, со множеством слов славянского происхождения. И в первых же абзацах романа мы получаем представление о его лингвистическом темпераменте. Оговорюсь, что это просто самый наглядный пример; у каждого романа своя манера, а каждое выбранное слово лишь больше подчеркивает ее.
5. Точка зрения. Первый вопрос не в том, кто рассказывает историю, то есть не в том, что это за личность. На самом деле в большинстве романов, которые мы прочтем, такого «кто» нет. Но «кто» по отношению к истории и ее героям – это мы узнаем сразу же. Кто ее рассказывает – он/она или я? С появлением «я» мы ждем знакомства с героем, главным или второстепенным, и немедленно начинаем что-то подозревать. Если повествование ведет он или она, а о «я» нет и речи, есть все основания предполагать, что нас ждет несколько более отстраненное повествование от третьего лица. Когда же повествование прибегает к «ты» – спасайся, кто может! К счастью, это большая редкость, но, например, экспериментальный роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник…» и «Сонные глазки и пижама в лягушечку» Тома Роббинса, скорее всего, так и останутся странными опусами. Все это может нас одурачить; как и остальные правила литературы, это существует для того, чтобы его нарушали. Бывает, что герой-повествователь стыдливо скрывается за нарочно придуманным третьим лицом или посторонний повествователь делает из «я» хитроумную уловку. Но даже при всем при этом иногда получается выуживать сведения уже из первых абзацев.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.